Пруссачество и социализм - Шпенглер Освальд - Страница 8
- Предыдущая
- 8/50
- Следующая
вается в факте мировой войны и в идее мировой
революции, в намерении при помощи фаустов-
ской техники слить в единое целое человеческий
муравейник. Таким образом, современный импе-
риализм хочет овладеть всей планетой. Вавилон-
ский империализм ограничивался передней Ази-
ей, индусский - Индией, античный - доходил
до Британии, Месопотамии и Сахары, китай-
ский - кончался у Каспийского моря. Мы не зна-
ем пределов. Мы превратили Америку посредст-
вом нового переселения народов в часть Западной
Европы; мы заняли все части света нашими горо-
дами, все подчинили нашему мышлению, фор-
мам нашей жизни. Это высшее, из вообще дости-
жимых, выражение нашего динамического миро-
ощущения. В то, во что верим мы, должны верить
все. То, чего хотим мы, должны хотеть все. И так
как жизнь превратилась для нас во внешнюю
жизнь, политическую, социальную, хозяйствен-
ную, то все должны подчиниться нашему поли-
тическому, социальному, хозяйственному идеа-
лу или погибнуть.
Это сознание, становящееся все более и более
ясным, я назвал современным социализмом.
Это сознание обще нам всем. Оно дает себя знать
в каждом человеке от Варшавы до Сан-Франци-
ско, оно подчиняет каждый европейский народ
ярму своей творческой силы.
40
Но - только нас, наши народы. Античного,
китайского, русского социализма в этом смыс-
ле не существует!
Однако внутри этого мощного всеобщего со-
знания царствуют вражда и разлад. Ибо душа
каждой из этих культур больна одним, но неиз-
лечимым разладом. История каждой культуры
есть бесконечная борьба между народами, меж-
ду классами, между отдельными лицами, меж-
ду свойствами каждого отдельного человека
всегда из-за одного и того же трудного вопроса.
Всякое творение, являясь на свет, тотчас же по-
рождает свое отрицание. Со времени Ницше
нам известна великая, постоянно в новых обра-
зах являющаяся антитеза античного бытия:
Аполлон и Дионис, Стоя и Эпикур, Спарта
и Афины, Сенат и плебс, трибунат и патрициат.
При Каннах^ в лице Ганнибала^ эпикурей-
ский эллинизм боролся со стоическим сенатор-
ским Римом. При Филиппах^ спартанский эле-
мент Рима был побежден афинским в лице цеза-
рей. И еще, в убийстве Нероном^ матери диони-
совский дух, требующий <хлеба и зрелищ>,
одержал победу над аполлоновской строгостью
римской матроны. В китайском мире та же ан-
титеза, проявляясь в жизни и в мысли, в сраже-
ниях и книгах, во все эпохи связана с именами
Конфуция^ и Лао Цзы и с непереводимыми по-
нятиями Ли и Дао. И точно так же нашу судьбу
определяет и будет до последних времен опреде-
лять один и тот же разлад фаустовской души:
противоречие между Готикой и Ренессансом,
Потсдамом и Версалем, Кантом и Руссо, социа-
лизмом и анархизмом.
41
Тем не менее, эта судьба едина. Противоречие
и противоположность служат высшей реальнос-
ти: Эпикур - лишь другая форма Стои, Эсхил
слил воедино Аполлона и Диониса, а Цезарь -
сенат и плебс. Даосизм и Лао Цзы участвовали
в созидании конфуцианского Китая. Западные
народы, наделенные анархическим инстинктом,
социалистичны в высшем смысле фаустовски-
реального.
42
АНГЛИЧАНЕ И ПРУССАКИ
X
Три народа Запада воплотили социализм в выс-
шем смысле: испанцы, англичане и пруссаки.
Во Флоренции и Париже в двух других наро-
дах - итальянцах и французах - оформилась
противоположная ему анархическая идея.
Борьба обоих мироощущений составляет основу
того, что мы называем новой мировой историей.
Против готического духа, который в своем
мощном устремлении к безграничному выявил
себя в образах великих королей и пап, в кресто-
вых походах, в архитектуре соборов, в рыцарст-
ве и монашеских орденах, восстала в XV веке
флорентийская душа. То, что мы называем Ре-
нессансом, есть враждебное готике стремление
к ограниченному известными рамками искус-
ству и вычурному образу мышления, это про-
тест против глубины и ширины фаустовского
миропонимания. Он обнаруживается во множе-
стве разбойничьих государств, во всех этих рес-
публиках кондотьеров, он проявляется в той
политике момента, которая запечатлена в клас-
сической книге Макиавелли, в узком горизонте
всех современных политических расчетов, да-
же самого Ватикана. Во Флоренции возник тип
итальянского человека.
43
Во второй раз это противоречие обнаруживает-
ся в великом для Франции столетии. Расин^ сто-
ит близко к Рафаэлю^, esprit* парижских сало-
нов близок по стилю духу двора Медичи^. В раз-
бойничьих войнах Людовика XIV^ повторяется
политика Борджиа^ и Сфорцы^. В выражении
<государство - это я> воплощается идеал Ренес-
санса: свободный человек - властелин. Францу-
зы и итальянцы - близкие родственники.
Однако между появлением этих двух народов
пролегло испанское столетие: от штурма Рима
(1527)^, когда испанский дух сломил дух Ре-
нессанса и до Пиренейского мира (1659)^, ког-
да он сам был побежден французским. В Испа-
нии в последний раз возрождается во всем сво-
ем величии готика. В лице кастильских гран-
дов умирает рыцарство - Дон-Кихот, это ис-
панский Фауст, иезуиты - единственная и по-
следняя великая организация со времен тех ры-
царских орденов, которые возникли в борьбе
против неверных. Государство испанских Габ-
сбургов^ осуществило идею Гогенштауфенов,
Тридентский собор^ - идею папства.
Испанско-готический дух барокко создал в за-
падноевропейском мире резко выраженный
строгий уклад жизни. Испанец чувствует себя
предназначенным для великой миссии, не в ка-
честве личности - <Я>, а как часть целого. Он
или солдат, или священник. Он служит Богу или
королю. Только прусский уклад снова возродил
жизненный идеал такой же строгости и такого
же самоотречения. В герцоге Альбе^, человеке
* Дух (фр.).
44
великого долга, мы должны были бы найти род-
ственные нам черты. Только испанский и прус-
ский народы восстали против Наполеона.
И здесь, в Эскориале^, было создано современное
государство. Широкий размах политики, слу-
жащей интересам династий и народов, кабинет-
ная дипломатия, война как планомерно прове-
денный и обдуманный шахматный ход среди об-
ширных политических комбинаций - все это
идет из Мадрида. Бисмарк был последним госу-
дарственным деятелем испанского склада.
Чувство политической мощи Флоренции
и Парижа находит удовлетворение в спорах
о границах. Лейбниц безрезультатно предлагал
Людовику XIV завоевать Египет, Колумб на-
прасно обращался во Флоренцию и Париж.
Подчинить Пизу, приобрести границу Рейна,
уменьшить владения соседа, унизить неприяте-
ля - вот путь, по которому движется политиче-
ская мысль того времени. Испанский дух стре-
мится завоевать планету, создать государство,
- Предыдущая
- 8/50
- Следующая