Деревянные космолеты - Шоу Боб - Страница 7

• Предыдущая
• 7/66
• Следующая

– Ничего не вижу, – проворчал Чаккел, слишком быстро водя биноклем. – Откуда тут взяться небесному кораблю? Я же никому не позволял их восстанавливать.

– Похоже, как раз на это и намекает небесный маршал, – спокойно заметил Толлер. – К нам пожаловали гости со Старого Мира.

Караван секты Исконного Первородства – тридцать с лишним фургонов – продвигался со всей возможной скоростью. Но деревянные части повозок рассохлись и растрескались, краска почти полностью облупилась, а поломки так участились, что в день едва удавалось преодолеть какой-то жалкий десяток миль. Синероги – тягловая сила переселенцев – отощали и ослабли. Кормили их в пути сносно, но плохая вода и неотвязчивые паразиты брали свое.

Вожжи головного фургона держал Бартан Драмме, проводник. Когда обоз справился с подъемом на невысокую гряду, впереди открылись диковинно расцвеченные топи с преобладанием тошнотворной белизны и чахоточной зелени в крапинах поникших, уродливо асимметричных деревьев и кривых шпилей черного камня – неприглядная картина даже для обычного путешественника, а уж для того, кто взялся довести обнадеженных фермеров до сельскохозяйственного рая, и вовсе гнетущая.

Сопоставив в уме противоречивые факты, Бартан застонал вслух. Потребуется по меньшей мере пять суток, чтобы добраться до противоположной кромки болотистой низины – вон она, на горизонте, подле цепочки приземистых сине-зеленых холмов. За последние дни Джоп Тринчил, задумавший и возглавивший это переселение, похоже, утратил все иллюзии, и новая неудача Бартана едва ли улучшит их взаимоотношения. Хорошо еще, если хоть кто-нибудь из прочих фермеров согласится впредь иметь с ним дело. Они давно не обращались к проводнику без крайней нужды, и Бартана тяготило предчувствие, что без успеха даже верности Сондевиры, его невесты, хватит ненадолго.

Решив, что прятать глаза от общественного гнева недостойно мужчины, он натянул вожжи, поставил фургон на тормоз и спрыгнул на траву. Выглядел Бартан что надо – высокий черноволосый парень лет тридцати, хорошо сложенный, ловкий, с круглым мальчишеским лицом. Вот оно-то – гладкое, веселое, умное на вид лицо – и служило в основном поводом для трений с фермерами, не склонными (за редкими исключениями) доверять человеку, вылепленному не из их теста. Понимая, что ближайшие несколько минут ничего приятного ему не сулят, Бартан изо всех сил постарался выглядеть человеком-скалой, знатоком своего дела, и дал обозу сигнал остановиться.

Как он и думал, созывать митинг не понадобилось. Стоило фермерам увидеть впереди убогую равнину, как они со всей родней высыпали из фургонов и столпились вокруг него. Каждый орал что-то свое, внося посильный вклад в общую какофонию, но Бартан смутно догадывался, что их неудовольствие делится поровну между его способностями проводника и последним из череды бесплодных, не стоящих затраченного труда «географических открытий». Даже маленькие дети глядели на него с нескрываемым презрением.

– Ну, Драмме, какую байку ты придумал на сей раз? – Голос Джопа Тринчила не сулил ничего хорошего. Патриарх стоял, сложив руки на мясистой подушке-груди. Он был сед и рыхл, но избыточный вес носил с легкостью; его руки смахивали на лопаты, и было похоже, что в кулачном бою он разделается с Бартаном, даже не запыхавшись.

– Байку? О чем это ты? – Бартан тянул время, напустив на себя оскорбленный вид. – Байки – не по моей части.

– Ну да? А кто мне вкручивал, что знает эти земли, как свои шесть пальцев?

– Я говорил, что несколько раз пролетал над этой местностью с отцом, но это было давным-давно, и вообще есть пределы тому, что способен увидеть и запомнить один человек.

Последние слова Бартан выпалил не подумав и тотчас обругал себя: опять дал старикашке повод блеснуть так называемым остроумием.

– Дивлюсь я, как ты вообще ухитрился запомнить, – изрек Тринчил, лукавым взглядом поощряя аудиторию на смешки, – что струю, когда мочишься, нужно направлять по ветру.

«А сам-то ты не забыл, как вообще мочиться?» – Бартан не без труда удержал при себе эту шпильку; все кругом, особенно дети, покатились со смеху.

Джоп Тринчил был законным опекуном Сондевиры, мог запретить ей брак с чужаком и, проигрывая в словесных дуэлях, имел обыкновение так выходить из себя, что невеста взяла с Бартана клятву никогда не заводить старика.

– Не вижу смысла ехать дальше на запад, – вмешался светловолосый молодой фермер по имени Рэйдран. – Я – за то, чтобы повернуть на север.

– Согласен, – кивнул другой. – Ежели синероги не подкачают, то мы приедем, куда с самого начала хотели, только с другой стороны.

Бартан отрицательно помотал головой.

– На севере только Новый Кейл, а там и без нас народу хватает. Нам придется рассеяться и занять самые плохие участки. А мне сдается, вы для того и снялись с места, чтобы застолбить хорошие земли и жить общиной.

– Так-то оно так, да вот только дали мы маху – взяли в проводники одного олуха, который ни шиша в этом деле не смыслит, – сказал Джоп Тринчил. – Тебя.

Правда, заключенная в этом обвинении, ужалила Бартана ощутимее, чем язвительный тон патриарха. Вскоре после того, как Бартан познакомился с Сондевирой и влюбился в нее, он с великой досадой узнал, что она вместе с караваном переселенцев уехала из-под Ро-Амасса. В стремлении примкнуть к сподвижникам Тринчила Бартан несколько преувеличил свои познания в географии этой части континента и даже себя наполовину убедил в том, что сможет восстановить в памяти все детали обширнейшего ландшафта. Но чем дальше фургоны пробирались к западу, тем ярче проявлялось несоответствие действительности и тонкой кипы листов с кроками. Теперь Бартан пожинал плоды авантюры, в которую он втянул такую уйму народу, и в поведении Тринчила сквозил намек, что среди этих плодов может быть и физическая расправа.

Встревоженный Бартан, прикрыв глаза от солнца ладонью, вновь принялся изучать мерцающую топь, пытаясь выхватить на местности какую-нибудь деталь, способную стимулировать его память. Почти сразу на горизонтальной линии, отмечающей дальнюю границу болотистой равнины, он заметил излом – возможно, там участок топи узким клином вдавался в речное русло. Как бы это выглядело с высоты птичьего полета? Тонкий белый перст, указующий на запад? Неужели он опять обманывает себя, или подобная картинка все же притаилась где-то на задворках его сознания? И не связан ли этот образ с еще более смутным видением – холмистые угодья, обильно поросшие сочной травой и испещренные чистыми водными потоками?

Решившись на последнюю авантюру, Бартан громко расхохотался, используя все свои вокальные способности, чтобы смех его звучал как можно естественней. Покрытая седой щетиной челюсть Тринчила отвисла, демонстрируя крайнюю степень изумления патриарха. Недовольное бормотание остальных членов секты разом прекратилось.

– Не вижу ничего смешного в нашем положении, – процедил Тринчил. – А в твоем – и подавно, – зловеще добавил он.

– Ну, извини, извини. – Бартан фыркнул и картинно зажал себе рот костяшками пальцев, будто человек, борющийся с приступом неподдельного веселья. – Переборщил я, но, знаешь, просто не могу удержаться от невинных шалостей. Да ты бы сам посмотрел на свое лицо, когда решил, что все предприятие пошло коту под хвост! Приношу свои искренние извинения.

– Ты что, совсем спятил? – Тринчил угрожающе подбоченился. – А ну-ка выкладывай!

– С превеликим удовольствием. – Бартан театрально обвел рукой болотистую равнину. – Все вы будете весьма рады услышать, что вон та бадья заплесневелой каши и есть заветный ориентир, к которому я вел вас с самого начала. По другую ее сторону, сразу за теми холмами, вас ожидает вдоволь самой что ни на есть плодородной земли, раскинувшейся на многие мили во всех направлениях, куда ни кинь взгляд. Друзья мои, наше путешествие вот-вот подойдет к триумфальному завершению. Вскоре вашим тяготам и лишениям наступит конец, и вы сможете застолбить себе…

• Предыдущая
• 7/66
• Следующая