Отбытие Орбитсвиля - Шоу Боб - Страница 10
- Предыдущая
- 10/38
- Следующая
Кона всегда отличалась хорошим аппетитом, и теперь она желала питаться лишь шоколадом и мороженым, из-за чего не раз возникали бурные конфликты, когда Даллен пытался уговорами умерить ее аппетит. Поначалу Кона каталась по полу, пугала его безумными воплями, потом начала действовать более целенаправленно и однажды ударила его по лицу. Удар был болезненным, но куда большее впечатление произвел на Даллена быстрый переход от неудержимого гнева к шумной радости, когда он выпустил из рук леденец, из-за которого и возникла ссора.
Ему стало абсолютно ясно: Кона Даллен здесь больше не живет.
Гарри открыл дверь и вместо сиделки увидел на крыльце Роя Пиччано.
— Бетти немного задержалась, поэтому я предложил заменить ее.
Пиччано приветливо улыбнулся, сверкнув вошедшими в моду золотыми пломбами. Загар и буйная шевелюра делали его моложе своих лет, а подчеркнуто спортивный вид заставлял думать, будто его профессиональные занятия — лишь краткие перерывы между партиями в гольф.
— Спасибо, Рой. — Даллен отступил, приглашая доктора войти. — Знаете, я, наверное, подожду.
— Не беспокойтесь. Кроме того, мне не мешает почаще навещать своих пациентов.
Даллен отметил множественное число.
— Со мной все в порядке.
— У вас усталый вид, Гарри. Долго вы собираетесь так жить?
— Сколько потребуется. Мы уже обсуждали этот вопрос, разве не так?
— Не так! Это я обсуждал его, а вы над ним еще не начинали думать.
— Я ответственен за Кону, в каком бы состоянии она ни находилась.
— Прекраснейший пример того, о чем я говорю. — Пиччано не скрывал раздражения. — У вас больше нет обязательств перед Коной, потому что Коны больше не существует. Ваша жена умерла, Гарри. Вы теперь в ответе только за себя. Могут, конечно, произойти какие-то изменения, но одно я могу сказать совершенно определенно: недоразвитая личность, в которую превратится человеческое тело в соседней комнате, не будет иметь ничего общего с вашей женой. Вам следует понять это ради собственного блага.
— Ради собственного блага… — повторил Даллен, словно переводя слова с неведомого языка. — Долго мы будем топтаться в-прихожей?
Кона лежала на голубом надувном матрасе и наслаждалась водоворотом цветных узоров, которые генерировал детский голопроектор. Она самозабвенно болтала ногами, и даже просторный халат не скрадывал ее полноты.
Даллен опустился рядом с ней на колени.
— Посмотри, кто к тебе пришел.
Кона скосила глаза, но тут же отвернулась к сияющим в воздухе узорам. Вынув из кармана салфетку, Даллен попытался вытереть испачканный шоколадом подбородок, но она капризно захныкала.
— Только вчера установили, — сказал Даллен. — Она еще не привыкла.
Пиччано покачал головой.
— Знаете, что вы сейчас делаете, Гарри? Вы просите прощения за то, что это существо… Я наотрез оказываюсь называть его Коной Даллен и вам не советую… Вы извиняетесь за то, что оно не может занять меня вежливой болтовней или предложить кофе с ликером. Именно это…
— Ради Бога, Рой!
— Ладно… — Пиччано вздохнул. — Вы согласны на ее исследование?
— Конечно.
— В таком случае мне нужно кое-что уточнить. — Пиччано открыл плоский пластмассовый чемоданчик и стал возиться с регуляторами на приборной панели, вделанной в крышку. — Это рутинная работа, помощь не требуется.
— Спасибо, Рой.
Даллен на секунду прижался губами к щеке жены, но не получил никакого отклика. Через минуту он уже с наслаждением вдыхал свежий воздух улицы, очищая легкие от запаха шоколада и мочи, которые, казалось, навсегда пропитали дом. Он жил на окраине заселенного района Мэдисона, в пяти километрах от центра. Здесь обитали метаправительственные служащие и чиновники местной администрации. В просторных садах вокруг каменных домов буйствовала зелень, гудение газонокосилки усиливало ощущение благополучия и покоя. Даллену показалось, что он забрел в один из тысяч опустевших пригородов, большинство которых после переселения жителей на Орбитсвиль превратились в сонное царство.
«Двери закрыты, в окнах темно, — вспомнил Даллен самую популярную песню. — Скушало всех Ненасытное О…»
Он решил идти в центр пешком, чтобы по дороге обдумать, как поступить с Дереком Бомоном. Ирония судьбы виделась Даллену в том, что человек, который, по его мнению, нес ответственность за трагедию, позволял ему отвлечься от невыносимых мыслей. Когда Гарри не барахтался в водовороте своих проблем, он предвкушал, как, оставшись наедине с террористом, вытрясет из него имена, а затем, выследив сообщников, прикончит их. Правда, он понимал, что не способен осуществить зловещие планы мести, но был не в силах отказаться от кровожадных замыслов. Он без труда приведет себя в состояние невменяемости, его организм запросто окажет ему такую услугу. Тот, кто стрелял в Кону и Мики, должен заплатить… Он узнает, поймет в последний момент… этот выродок… Он пожалеет, но будет поздно…
Хотя Даллену приходилось думать и поступать как полицейскому, формально он не отвечал за нарушителей закона в этом районе, поскольку в обязанности офицера четвертого ранга из Бюро отчуждения, входило, в основном, наблюдение за опустевшими территориями. Местный отдел полиции был занят обслуживанием туристов, и Даллен поддерживал хорошие деловые отношения с его шефом Лэшбруком. Но недавно Гарри не только не допустили к арестованному, а даже встретили с видимой неприязнью.
— То, что случилось с вашими женой и сыном, ужасно, — сказал тогда Лэшбрук, сурово поблескивая стеклами чопорных очков. — Примите мои соболезнования. Однако, я не могу разрешить вам допрашивать Бомона. Если же вы все-таки предпримете попытку увидеться с ним, я буду вынужден решительно пресечь самоуправство.
Вспомнив это заявление, Даллен сжал кулаки. Он почувствовал себя оскорбленным.
— Самоуправство? Вы сошли с ума?
— Ничуть. Бомон обратился с официальной жалобой. Вы слишком жестоко обошлись с ним в магазине телевизоров. Еще не улегся шум после той истории с несчастным случаем во время погони, а вы опять… И после всего этого вы рассчитываете, что я допущу вас к нашему арестанту?
— К вашему арестанту? — Даллен едва удержался от едкого замечания по поводу недавних попыток отдела полиции свалить на Бюро отчуждения самую грязную и неблагодарную работу.
— Совершенно верно. Бомон подпадает под уголовную статью, поэтому находится в подразделении, которое занимается делами о взрывах. Я намерен передать арестованного в руки правосудия живым и здоровым, за что не смогу поручиться, если ввяжетесь вы, Гарри.
— Почему же?
— Гарри, у вас репутация человека, легко переходящего грань дозволенного, и я не намерен потворствовать вашему стремлению.
«Ну, спасибо, век не забуду», — свирепо шипел Даллен, не обращая внимания на мирный шепот листвы под утренним солнцем. В первые дни после несчастья он не сомневался, что сумеет тем или иным образом допросить Бомона с глазу на глаз, заставит его заговорить. Все это время он держался на одной мысли: Бомон назовет ему нужное имя, единственное имя, а дальше — дело техники. А теперь террориста вытащат на ближайшее заседание суда и влепят стандартный приговор: выслать на Орбитсвиль. И как только Бомон достигнет Ботани-Бэй, территории вокруг Пятого северного портала, он окажется вне досягаемости. Тогда ни Даллену, ни любому другому частному лицу до него уже не добраться, поскольку немногие корабли имели сложное стыковочное оборудование и все они находились в распоряжении метаправительства.
— Что с вашей машиной, старина?
Даллен, вздрогнув, обернулся. Сзади к нему бесшумно подъехал золотистый «Роллак» с откинутым верхом, за рулем которого восседал рыжий жизнерадостный Рик Ренард. С недавних пор Гарри регулярно встречал его в гимнастическом зале. Этот навязчивый тип обладал способностью уязвлять Даллена, заставляя его оправдываться за каждый свой поступок или высказывание.
— С чего вы взяли, что моя машина не в порядке? — спросил Даллен, намеренно отреагировав именно так, как того ожидал Ренард.
- Предыдущая
- 10/38
- Следующая
