Молчание Голубки (ЛП) - Хантер Эрин - Страница 1

Голубка неподвижно стояла в центре лагеря, вслушиваясь в тяжелую тишину, нависшую над лесом. Краем глаза она заметила две фигуры: огромную барсучиху с длинной с выпученными слепыми глазами. Они кивнули кошке, а затем вышли из лагеря. В какой-то момент Голубке захотелось побежать за ними, удержать и расспросить о том, что будет дальше.

«Полночь! Утес! Как вы можете нас вот так бросить? Может, мы и победили Сумрачный Лес, но потеряли все!»

Тишину, окутавшую стволы деревьев, нарушали приглушенные всхлипывания. Песчаная Буря сидела, съежившись и низко опустив голову, над неподвижным теломподножия сожженного молнией дерева.

— Мы потеряли все, — прошептала Голубка.

Оцепенев, она смотрела, как Листвичка прижимала моток паутины к боку Пеплогривки, пытаясь остановить кровотечение. Львиносвет стоял неподалеку, наблюдая за двумя кошками; его хвост встревоженно покачивался из стороны в сторону. Ушел золотистый воин только тогда, когда Листвичка послала его в палатку целителей за ноготками и пижмой.

Голубка почувствовала, как Милли потерлась мордочкой о ее плечо.

— У тебя что-нибудь болит, Голубка?

Молодая кошка покачала головой. Она вообще не имела понятия, какие раны получила в кровопролитном сражении: все ее тело онемело от кончика носа до когтей, а в ушах все еще звучали свирепые боевые кличи.

— Тогда помоги нам, — попросила Милли. Кошка мягко повела Голубку к краю поляны, туда, где лежали недвижимые тела Остролистой, Кисточки и Тростинки. Дым неотрывно глядел на тело своей любимой; темный полосатый мех воина слипся от крови, и на месте вырванных клоков шерсти зияли проплешины.

— Тебе надо сходить к Листвичке, — тихо сказала на миг прервалась, затем вновь аккуратно, волосок к волоску, стала приглаживать мягкую шерсть на хвосте Тростинки.

Дым не пошевельнулся.

— Я останусь здесь, — глухо откликнулся он, — я никогда больше не оставлю Тростинку.

Из горла кота вырвалось приглушенное рычание; он вонзил острые когти глубоко в почву, словно стараясь закопать свое горе поглубже.

— Мне нужно было остаться с ней! Я не должен был бросать ее, чтобы ей пришлось сражаться со Звездоломом в одиночку! Этот негодяй не видел в ней ничего, кроме куска добычи!

Ледосветик резко вскинула голову; ее светло-голубые глаза сверкнули гневом.

— Моя мама умерла, защищая детскую. Это была смерть настоящего воина! Не забывай об этом, Дым!

К Дыму, прихрамывая, подошел Долголап и положил хвост на плечо отца.

— Думаю, Листвичка сможет осмотреть тебя и здесь, Дым, — рядом с телом Тростинки. Березовик с Лисохвостом ушли в палатку целителей, но скоро они вместе с Листвичкой присоединятся к нам.

Голубка почувствовала горе, терзающее ее отца. Бедный Березовик! Тростинка была его матерью, так же как и Лисохвосту с Ледосветик. Березовик, наверное, очень тяжело переживает смерть доброй королевы.

Голубка подпрыгнула от неожиданности, внезапно услышав шаги за своей спиной. Обернувшись, она увидела Белолапу. Белая шерсть воительницы была в пятнах побуревшей крови, и Голубка уже было открыла рот, чтобы предложить матери пойти к Листвичке, но Белолапа быстро замотала головой, угадав мысли дочери.

— Это не моя кровь, — сказала она. — Голубка, ты можешь помочь Пурди? — Белая воительница указала мордой на полосатого старейшину, который пытался привести тело Кисточки в порядок, стараясь подвернуть лапки кошки ей под грудку.

Внезапно в горле Голубки встал комок, она не смогла даже ничего сказать. Кошка молча подошла к Пурди и принялась помогать старику, придерживая заднюю лапу Кисточки, пока он с нежностью подворачивал остальные лапы Кисточки под живот. Теперь казалось, что старейшина устала после долгого дня и ненадолго задремала, подвернув лапки. Пурди глядел на нее полными слез глазами; из груди старого кота вырывались хрипы.

Голубку отвлек шум на входе в лагерь. Воробей и Ежевика стояли возле истерзанной множеством когтей ежевичной ограды, которая когда-то защищала лагерь.

— Я ухожу к Лунному озеру, — объявил Ежевика, и его зычный голос громко разнесся в черной ночной мгле. — Грозовое племя как никогда нуждается в предводителе, — глашатай запнулся, бросив взгляд на огненно-рыжее тело, безжизненно лежащее в тени. Затем, более спокойно, продолжил: — И теперь я должен заступить на эту должность. — Затем кот кивнул в сторону Белки, которая наблюдала за ним полными печали зелеными глазами. — Белка, я оставляю тебя в лагере за старшую.

Не сказав больше ни слова, он развернулся и исчез в ежевичных зарослях. Воробей, чуть замешкавшись, последовал за глашатаем. Серая шерсть целителя слилась по цвету с облаками в ночном небе, застилающими лунный свет.

Белка вскарабкалась на скалу предводителя так медленно, будто все ее тело болело и отказывалось ее слушаться. Затем она оглядела своих соплеменников.

— Прежде чем начать делать что-то, мы должны получить помощь целительницы. Если вы ранены, идите к Листвичке, — в голосе воительницы не было ни единой эмоции, будто бы сражение капля за каплей лишило ее возможности чувствовать что-либо. — Не нужно зря геройствовать, — продолжала Белка. — Грозовому племени сейчас нужны сильные воители. Так что если у вас есть какие-то травмы, они должны быть все вылечены. — Белка, прищурившись, посмотрела на Дыма, который с трудом оторвал взгляд от тела Тростинки и смотрел на рыжую кошку. — Это касается и тебя тоже, Дым.

Голубка бегло окинула свое тело взглядом, однако не заметила никаких серьезных ранений. Кошка принялась вылизывать уши Кисточки, приглаживая на них шерсть, и тут почувствовала, что кто-то положил хвост ей на плечо. Обернувшись, она увидела Пурди, который угрюмо смотрел на нее.

— Я могу позаботиться о ней сам, — проскрипел старик.

Голубка кивнула и сделала шаг назад, чтобы старый кот смог поближе подойти к телу Кисточки. Она закрыла глаза от невыносимой боли, когда шершавый язык кота заскользил по жесткой шерсти старейшины.

«Что же Пурди будет делать без тебя, Кисточка?»

Рядом с ней серебристо-белая воительница вычищала последние листочки из черной шерсти Остролистой. Голубка ласково прижалась к боку сестры.

— С тобой все в порядке, Искра?

Кошка кивнула, не поднимая глаз.

— Я жива, верно? Спасибо на том Остролистой. — Искра провела языком по спине черной кошки. — Коршун убил бы меня… Остролистая отдала свою жизнь за меня!

Голубка вздрогнула от того, сколько горечи было в дрожащем голосе Искры.

— Не забывай, — промурлыкала она, — Остролистая сейчас смотрит на тебя. Она никогда не пожалеет о том, что совершила.

Ромашка, тоже находившаяся подле тела Остролистой, кивнула. Добрая королева нежно распутывала длинную черной шерсть Остролистой, так, будто бы воительница, присоединившаяся сейчас к своим предкам, могла чувствовать боль от неосторожных рывков.

— Остролистая погибла смертью воина, — согласилась Ромашка.

За спиной Голубки послышался шорох кошачьих шагов. Бурый встревоженно мерял шагами поляну, помахивая хвостом.

— Кто-нибудь видел Медуницу?

Яролика вылезла оттуда, что когда-то было палаткой старейшин, белые пятна на ее шерсти четко выделялись в полумраке. Голубка расслышала приглушенные голоса ее трех котят.

— А сейчас уже можно выйти?

— Эти мертвые коты ушли? Они были плохие!

— Ай! Дождик толкается!

Яролика обернулась, через плечо посмотрев на детей. Голая кожа на травмированной морде кошки покраснела от напряжения и волнения.

— Подождите здесь. Вы скоро сможете выйти, я обещаю. — Яролика снова повернулась к Бурому. — Я видела, как Медуница пошла в детскую. Иди, посмотри там.

— Спасибо тебе! — Бурый рысью побежал к зарослям ежевики, чудом не тронутым благодаря мужеству Тростинки.

Голубка потрясла головой, стараясь избавиться от звона в ушах. «Что-то не так, — она почувствовала, как шерсть на загривке поднимается дыбом, — я должна была услышать Медуницу — но я не могу!»