Лейтенант милиции Вязов. Книга 2 - Волгин Сергей - Страница 3

— Вам уже пора поменьше удивляться, Миша, — посоветовал Максим Петрович.

Прошла ночь. Спал Михаил неспокойно: не то болезнь издергала, не то больничная обстановка плохо действовала. С постели поднялся он хмурый, с помятым лицом.

Но во время обхода главный врач заявил ему, что он может отправляться домой, и Михаил просветлел. Наконец-то врачи убедились, что он здоров!

Ожидая выписки, он лежал и размышлял о Косте и Викторе, потом опять вернулся к причинам угрозы. Хотел отвлечься, но безуспешно. Если мысль порождается пережитым — ее не отбросишь. Невозможно.

Нянечка принесла передачу от Кости. Паренек был пунктуален. Сегодня он купил черешню.

— Скажите, пожалуйста, ваше имя, — попросил Михаил нянечку как можно ласковее.

— Валя, — неожиданно просто ответила она, и Михаил заметил, как порозовели ее щеки.

— Ну вот, только было познакомились, как надо уже прощаться, — улыбнулся он и протянул ей кулечек с черешней. — Угощайтесь…

— Спасибо… Сюда больше не попадайте, — посоветовала Валя.

— Постараюсь, — пообещал Михаил.

Прощаясь, майор сказал:

— Не журись, Миша, все перемелется, мука будет.

Когда Михаил пришел из больницы, Костя бросился ему навстречу, прижался к плечу. Михаил и не знал, что паренек может быть таким нежным и ласковым. Костя всегда представлялся ему настороженным, неповоротливым и даже флегматичным.

— Вы не знаете как я рад, Михаил Анисимович, — проговорил он смущенно и побежал на кухню за чаем.

В комнате был полнейший порядок: постель застлана, пол вымыт, стол накрыт скатертью, свет слабо проникал через закрытые занавесками окна, и в комнате был уютный полумрак. Михаил с удовольствием сел к столу.

Вернулся Костя с чайником.

Новостей у Кости была целая куча.

— Вчера вечером встретилась Надя, спрашивала о вашем здоровье, — сказал он, ставя на стол пиалы. — После того, как она проводила вас в больницу, я ее не видел. Она очень похудела.

Михаил оторопело смотрел на Костю: он никак не мог вспомнить, каким образом Надя провожала его в больницу.

— А зачем она интересуется? — невпопад спросил он.

Костя прищурился и бросил на Михаила быстрый, чуть насмешливый взгляд.

— Вам лучше знать.

— Ты, конечно, прав, да беда в том, что и я не знаю. Расскажи подробнее, как она провожала меня в больницу.

Костя начал рассказ с того момента, когда его приемные родители были арестованы, и он отправился к Михаилу. На улице он повстречал Виктора и рассказал о своем горе. Выслушав Костю, Виктор воскликнул: «Эх, шаланда!»-и вызвался проводить товарища. Костя обрадовался — с товарищем веселее.

Около квартиры Михаила они увидели девушку. Это была Надя Стоичева. Костя ее не знал, а Виктор нехотя, с нескрываемым пренебрежением поздоровался с дочерью бывшего заместителя своего отца. Девушка не обратила на него внимания и вместе с ребятами зашла в комнату.

Они не успели оглядеться, как явился Михаил. Одна рука у него была перевязана, в другой он нес фуражку. Землисто-серое лицо, искривленное болью, запекшиеся губы. Блуждающие глаза Михаила остановились на девушке.

— Чего вам еще от меня надо! — закричал Михаил и с размаху без сознания повалился на кровать.

Надя со слезами бросилась к нему, а ошеломленные ребята наблюдали, как вздрагивали ее худенькие плечи и концы длинных кос. Но тут вошел в комнату врач скорой помощи.

Когда Михаила выносили на носилках, из соседней квартиры выскочила круглолицая и черноглазая женщина в домашнем халате, которая часто приносила Михаилу чай. Увидев Михаила на носилках, она заметалась вокруг, спрашивая то Костю, то Надю:

— Что с ним произошло? Да скажите же, пожалуйста! Он ранен? Заболел?

Ребята и Надя пожимали плечами. Женщина подбежала к врачу и затормошила его.

— Ничего страшного, обыкновенная простуда, — сказал спокойно врач — пожилой человек с седыми усами.

Женщина попыталась влезть в машину, но врач отстранил ее и вообще никому не разрешил сопровождать больного.

Чем больше рассказывал Костя, тем сильнее Михаил недоумевал.

В чем дело? Всегда сдержанная и вне дома даже стеснительная, Надя вдруг в присутствии Кости и Виктора бросилась целовать его. Удивительно!

Надя! Михаил на мгновенье прикрыл глаза. В который раз она встала перед ним, как тогда, под тем тополем, что растет у ее квартиры, в тот вечерний час, когда он сказал ей о своей любви. Смущенный взгляд, тихий голос, холодок ее нежных пальцев — все он ощутил заново, словно все повторялось наяву. Она любила читать блоковские стихи: «Рукавом моих метелей задушу. Серебром моих веселий оглушу». И это получалось у нее мило и смешно. Нет, он на нее не обижался, лишь досадовал на себя: в чем-то, видать, ошибся, не понял ее… Сунулся в холодную воду…

Где-то теплилась надежда — может быть, отношения изменятся к лучшему? Она интересуется его здоровьем… А если это — просто дружба?

«Нет, между нами все кончено, простой дружбы я не хочу, не хочу!»- чуть не вскрикнул Михаил и, к немалому удивлению Кости, посоветовал:

— Если она еще встретится и поинтересуется мной, скажи, что я здоров, но о ней не спрашивал.

Конечно, Костя догадывался об отношениях Михаила и Нади, но не знал, что встало между ними. Он не заметил, что, провожая в больницу Михаила, Надя посматривала на его соседку растерянно и недобро. Тем более не мог он знать тех мыслей, которые волновали Надю, когда она уходила.

Она быстро шла по затененной стороне улицы. «Дура я, дура! — ругала она себя. — Зачем побежала сломя голову к Мише? На что надеялась? Так именно он должен был встретить меня после всего, что произошло между нами… Дура я, дура!.. И почему так беспокоилась эта соседка?»

Возбужденная, вконец расстроенная, она представила весь ужас своего положения. «А если Михаил связан с этой женщиной? Если он забыл обо мне?» Надя закрыла лицо руками и прислонилась к стенке дома.

Костя с Виктором стояли у парадного. Глядя вслед девушке, Виктор скорчил рожу, ухмыльнулся и сказал!

— Зазноба! Ты ее знаешь?

— Нет, — неохотно ответил Костя. На душе у него было муторно.

— Это Надька — дочь заместителя моего отца. Вредный тип ее отец, зануда. Помнишь, Первого Мая, когда меня забрали в отделение, он полчаса из меня душу выматывал. — Но видя, что Костя его плохо слушает, Виктор тряхнул головой и сказал:- Ну, пошли. Нечего нос вешать, лейтенант быстро вылечится. Врачи у нас теперь, дай боже!

Костя неохотно двинулся за ним.

Виктор шагал, посвистывая и поглядывая по сторонам, с лихостью, насмешливо подмигивал встречающимся девочкам. Все ему было нипочем. Вязов заболел? Выздоровеет. Костя страдает? Перестанет. Да, собственно, какое ему дело до них? Не любит Виктор хныкать, то ли дело повеселиться, покуролесить!

Поравнявшись с Надей, Виктор прищурился: его осенила злорадная мысль: «Если отцу не отомстил за накачку, то пусть его дочка пострадает». Он остановился и вежливо осведомился:

— Что с вами, девушка? Не помочь ли?

Надя отняла от лица руки и посмотрела на паренька. Она ничего не ответила, отвернулась и принялась вытирать платком глаза.

— А вы не убивайтесь, — продолжал, как ни в чем не бывало, Виктор. — За лейтенантом есть кому поухаживать, соседка вон какая разбитная.

Надя резко повернулась к Виктору и хрипло сказала:

— Уходи, негодный мальчишка!

— Эх ты, заноза! — присвистнул Виктор. — Не хочешь помощи — не надо, — и он опять, посвистывая, вразвалку пошел по тротуару.

Костя со стыдом вспоминал, как он неловко топтался на месте и не мог придумать — чем утешить девушку.

Пили чай молча. Костя поглядывал на Михаила испытующе, с грустью. Солнце светило прямо в окно и в комнате стало жарко. Костя вытер полотенцем лицо и заговорил, стараясь рассеять Михаила.

— Несколько раз приходил Витька, приводил с собой товарища. Странный какой-то парень: почти не разговаривает, на людей смотрит волчонком. Я не видел, чтобы он хоть разок улыбнулся, все усмехается. Не поймешь его: то ли он стесняется разговаривать, то ли не считает нужным делиться своими мыслями. Брюки у него помятые, в трубочку, и рубашка размалевана на кубики. Учится в техникуме. Как-то сказал, что чертежи не закончил, упомянул учебник по станкам. И руки у него тушью измазаны, наверное, рейсфедер пальцами вытирает.