Мерзость - Симмонс Дэн - Страница 25
- Предыдущая
- 25/170
- Следующая
— Очень странная вещь, — говорит полковник Нортон. — Когда молодой лорд Персиваль приходил к нам, то приносил свою еду и напитки — оба раза. Не принимал нашего гостеприимства, хотя, Бог свидетель, у нас было достаточно еды, чтобы в конце оставить после себя целую тонну консервов.
— Значит, у него было достаточно провизии? — спрашивает Дикон.
— На недельный поход по Линкольнширу, — замечает Джон Ноэл. — Но не для одиночной экспедиции в Тибет.
— Как он мог путешествовать один, без официального разрешения от тибетского правительства? — Я слышу свой голос и чувствую, как кровь приливает к щекам, теплая, словно виски в желудке. Я не собирался сегодня говорить.
— Хороший вопрос, мистер Перри, — говорит полковник Нортон. — Мы сами удивлялись. Тибет — довольно варварская страна, но местные дзонгпены — племенные вожди и старосты деревень, — а также правительство выставляют посты охраны и солдат, особенно на высокогорных перевалах, которые невозможно обойти. Охрана проверяла там наши документы, и поэтому я должен предположить, что у лорда Персиваля было официальное разрешение — возможно, полученное через губернатора Бенгалии. Плантация Бромли в окрестностях Дарджилинга — теперь Бромли-Монфор — давно установила добрые отношения с тибетцами и всеми правителями Бенгалии и Сиккима.
— Я один или два раза ездил в лагерь лорда Персиваля, — вступает в разговор Ноэль Оделл. — В самом начале экспедиции, сразу после того, как мы вошли в Тибет через перевал Джелеп Ла. По всей видимости, молодой Персиваль получал огромное удовольствие от одиночества — он был достаточно дружелюбен, но не слишком гостеприимен, когда я однажды сел у его очага. Понимаете, я беспокоился о его здоровье — у многих из нас к тому времени уже была дизентерия или начиналась горная апатия, — но Бромли, похоже, прекрасно себя чувствовал. При каждой нашей встрече он выглядел здоровым и бодрым.
— А он следовал за вами от Шекар-дзонга до базового лагеря у подножия ледника Ронгбук? — спрашивает Дикон.
— О нет, — отвечает полковник Нортон. — Бромли продолжал движение на запад, прошел миль двенадцать или пятнадцать к Тингри, после того как мы повернули на юг к Эвересту. Больше мы его не видели. У меня сложилось впечатление, что он намеревался исследовать местность дальше на запад и север, за Тингри. Понимаешь, Ричард, большая часть этого района практически не изучена. Сам Тингри — это устрашающе примитивный бывший тибетский форпост на вершине горы. Насколько я помню, ты был тогда с нами, в двадцать втором, когда все изо всех сил пробивались к Тингри-дзонгу.
— Да, — говорит Дикон, однако этим и ограничивается.
— Кроме того, когда мы встречались с юным Бромли на семейной чайной плантации, у меня сложилось впечатление, что он собирался в Тибет, чтобы с кем-то встретиться. Похоже, у него было достаточно провианта и снаряжения, чтобы попасть на место рандеву где-то за Шекар-дзонгом.
— А как насчет альпинистского снаряжения? — спрашивает Дикон. — Бруно Зигль сообщил немецкой прессе, что лорд Персиваль и еще один человек погибли под лавиной на Эвересте. Кто-нибудь из вас видел альпинистское снаряжение у лорда Персиваля?
— Веревки, — говорит Нортон. — Хорошая веревка в Тибете всегда пригодится. Но ее недостаточно для попытки подняться на Эверест… и недостаточно провианта, палаток, примусов и всего остального, что ему могло бы потребоваться, чтобы подняться до третьего лагеря, не говоря уже о Северном седле… и гораздо, гораздо меньше, чем огромное количество снаряжения, которое понадобилось бы для выхода к пятому лагерю или даже на стену.
— Этот Бруно Зигль… — начинает Дикон.
— Лжец, — перебивает его полковник Нортон. — Извини, Ричард. Я не хотел быть грубым. Просто все, что Зигль сказал прессе, — полная чушь.
— То есть вы никогда не видели Зигля или других немцев, включая этого предполагаемого австрийца Майера, который якобы погиб вместе с Персивалем? — спрашивает Дикон.
— Никогда не слышал и намека, что какие-то немцы находились в радиусе тысячи миль от нас, пока мы были на горе или леднике, — говорит полковник Нортон.
На его острых скулах проступают красные пятна. Я невольно думаю, что порция виски, которую он допивает, не первая за этот вечер. Причина румянца либо в этом, либо в том, что сама мысль, что немцы были где-то поблизости, пока они пытались в этом году покорить Эверест, непереносима для Нортона и приводит его в ярость.
— Признаю, что я в некоторой растерянности, — говорит Дикон. — Последние члены вашей группы покинули базовый лагерь… когда? Шестнадцатого июня, через восемь дней после исчезновения Мэллори и Ирвина, так?
— Да, — подтверждает Оделл. — Мы задержались, чтобы дать отдых выбившимся из сил альпинистам, а также сложить пирамиду из камней в память о Джордже и Сэнди — а также носильщиков, которых мы потеряли в двадцать втором году, — и последние из нас вышли в долину Ронгбук к полудню шестнадцатого июня. Мы все были в плохой форме, кроме меня, что довольно странно: у полковника Нортона последствия снежной слепоты, и у всех обморожения, усталость, постоянные приступы высотной болезни, головные боли. Всех мучил кашель.
— Этот кашель меня едва не убил на горе, — замечает Говард Сомервелл.
— В любом случае, мы уходили несколькими группами, в большинстве своем инвалиды, и большинство отправилось с полковником Нортоном, чтобы исследовать долину Ронгшар у подножия Гаришанкара, где еще никто никогда не был, — мы имели на это разрешение — и восстановить силы в течение десяти дней на небольшой высоте перед трудной обратной дорогой.
— Я должен был привезти свой фильм и поэтому направился прямиком в Дарджилинг вместе с носильщиками и мулами, — говорит капитан Ноэл.
— Джон де Вер Хазард, наш главный картограф, хотел закончить съемку, начатую твоей экспедицией двадцать первого года, Ричард, — говорит полковник Нортон. — Мы разрешили ему в течение нескольких дней сопровождать Хари Синг Тапу из Индийской геологической службы в регион Восточного Ронгбука. Мы попрощались с ними, и они с несколькими носильщиками направились на запад — шестнадцатого июня, когда большинство пошли на север и восток.
— А у меня был свой маршрут, — замечает Оделл. — Я хотел еще немного заняться геологией.
Остальные четверо знаменитостей рассмеялись. Геологическое рвение Оделла на Эвересте, на высоте более 27 000 футов, похоже, стало предметом для шуток среди этих серьезных альпинистов, оставшихся в живых.
— Я сказал Оделлу, что на обратном пути он может совершить свое маленькое путешествие в сотню миль, если возьмет с собой нашего начальника транспорта, и.о. Шеббера, — говорит Нортон. — В горах Тибета много бандитов. Шеббер, по крайней мере, немного говорит по-тибетски.
Оделл смотрит на полковника.
— И Шеббер неделей позже признался мне, что вы, Эдвард, предупреждали его, что после окончании нашего маленького путешествия больше не желаете меня видеть. Убежден, что он точно процитировал ваши слова: «Мой дорогой Шеббер, возможно, вам захочется больше никогда не видеть Оделла».
Полковник Нортон опускает взгляд в свой бокал, и два розовых пятна на его скулах становятся ярко-красными.
— Но мы с Шеббером наслаждались каждым днем наших геологических изысканий, — продолжает Оделл. — И наша дружба еще больше окрепла. Благодаря этим десяти дням отдыха, которые были у основной партии в долине Ронгшар в тени хребта Гаришанкар, мы догнали их как раз по прибытии в Дарджилинг, перед тем как Хазард отправился назад с Хари Синг Тапой и носильщиками, которых они взяли с собой, на Западный Ронгбук для картографической съемки.
Дикон достает из кармана жилета часы, смотрит на них и говорит:
— Остается несколько минут, прежде чем вам всем нужно будет идти на ужин, друзья мои. И я признаю, что мы совсем потеряли след лорда Персиваля, не говоря уже о немцах — Майере и Зигле. Сообщение о гибели лорда Персиваля — и этого неизвестного Майера — в горах опубликовано в «Таймс» на той же неделе, что и полный отчет о случившемся с Мэллори и Ирвином. Я считал, что вы отправили это сообщение из Дарджилинга. Если вы не видели Бромли после двадцать второго апреля, когда ваша экспедиция повернула на юг к Эвересту, а Бромли продолжил путь к Тингри, тогда как…
- Предыдущая
- 25/170
- Следующая
