Слово Императора (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 62
- Предыдущая
- 62/81
- Следующая
— Мур! — одёрнул его Владыка.
— Погоди, не перебивай, я и сам собьюсь, — поморщился Таан-вер, так и не открывая глаз. — Это… трудно. В общем, я не урождённый Таан-вер; это ведь единственное имя, которое передаётся и от женщине к мужчине.
— Ты был женат? — вытаращилась на него Шарра. Судя по лицам остальных, для них всё это тоже было неожиданностью. Правда, я пока не могла понять, какая разница — урождённый или нет. Может, дело было как раз в том, что Таан-вер по крови не могут предать Шаар-ан?
— Её звали Амра. Амра Таан-вер. Егоза такая… Смешная. Я таких раньше не видел никогда; живая, бойкая, открытая. Мне было всего девятнадцать, я только-только попал на войну, ничего не понимал, жаждал подвигов, всего боялся, а больше всего — боялся показать, что мне страшно. А потом встретил её у ручья, буквально в двухстах метрах от лагеря. Решил, она хотела отравить воду, а она просто умывалась.
— Зачем ей воду-то своим же травить? — растерянно уточнил Анамар.
— Нет, это… сейчас, — Мур тряхнул головой, энергично растёр здоровой ладонью лицо. — Трудно, — поморщился он, сделал глубокий вдох, усилием воли заставил себя открыть глаза и сфокусировать взгляд на нас с Руамаром. — Иримир Олич. Так меня звали десять лет назад.
— Подожди, но ведь это человеческое… — начала неугомонная Шарра, но опять осеклась под императорским взглядом, а я потрясённо выдохнула.
— Олич?! Обедневший баронский род, родом с приграничных земель?! — вытаращилась я на мужчину. — Младший сын! Да ты же… ты состоял при штабе моего полка младшим адъютантом! Пропал без вести; я же даже тебя видела, только ты тогда седым не был, — проговорила я, сама не веря собственным словам и глазам.
— Я тоже вас запомнил, Ваше Высо… Величество, — неуверенно улыбнулся он. — Вы тогда были в чине штабс-капитана. Только вы почти не изменились, а меня сейчас даже близкие друзья не опознали бы.
— Рассказывай дальше, — оборвал завязывающийся диалог Руамар, с непонятным выражением лица разглядывая собеседника.
— Да, — опять глубоко вздохнул тот, пользуясь возможностью опять прикрыть глаза. Кажется, он попросту боялся смотреть окружающим в глаза, а, точнее, боялся их реакции на собственные откровения.
История получилась грустная. Романтичный восемнадцатилетний юноша не сумел поднять руку на ещё более юную девушку, даже не стал пытаться конвоировать её в лагерь. Естественно, об этой встрече он никому не рассказал: сам понимал, что отпускает потенциальную шпионку, и за это его по голове не погладят. Но — дрогнула рука. И сердце тоже дрогнуло — уж больно зацепила его зеленоглазая красавица. Он начал часто приходить на то самое место, в надежде опять встретить миниатюрную незнакомку, и один раз ему повезло.
Так началась их дружба, очень быстро превратившаяся в любовь. Через какой-то месяц юноша понял, что не может жить без зеленоглазой дикарки и предложил ей руку и сердце. А та взяла и согласилась. Они были почти детьми, и совершенно не задумывались о будущем, о реакции окружающих, о войне и таких простых вещах, где и как они будут жить вместе. Тут, наверное, свою роль сыграл и образ жизни девочки — она выросла в крошечной деревушке, настолько глубоко запрятанной в горах, что полыхающая вокруг война вызывала у двух десятков тамошних обитателей даже меньше эмоций, чем грозовые раскаты. Жили они на полном самообеспечении, и только иногда выбирались в более обжитые земли. Причём даже не за благами цивилизации, а за мужьями и жёнами.
Эту небольшую общину лет двести назад основала одна из жриц, которая увела туда свою большую семью. Оборотней гораздо сильнее удивил не тот факт, что жрица вот так забилась в глушь, а наличие у неё мужа. Впрочем, учитывая историю Инварр-ара и его жены, это было не удивительно. И загадочная Зара, с которой я пока не познакомилась, была не жрицей, а всего лишь телохранительницей! А тут, видимо, вообще — нонсенс.
Героиня истории приходилась тогдашней жрице внучкой, и через несколько должна была сменить её «на посту». К нашему общему удивлению, пожилая двуликая совершенно не удивилась и не расстроилась личности избранника внучки, и даже уговорила того плюнуть на войну, на родных и родину и остаться с ними. То ли герой был ослеплён чувствами, то ли жрица была очень убедительна; в общем, в тот момент младший Олич и пропал без вести в деревушке в горах.
Старая жрица провела для них обряд, и молодожёнов препроводили в специально для этих целей предназначенный домик, расположенный вдали от деревушки. Такая вот традиция; то ли чтобы молодёжь не вызывала зависть у старшего поколения, то ли чтобы старшее поколение не смущало молодёжь. А ещё за это время остальные всем миром успевали организовать молодым жильё — либо подправить старый дом, оставшийся без хозяев, либо сообразить новый.
Но счастье было недолгим. Отдельно стоящий домик заинтересовал группу молодых оборотней, которые очень не обрадовались, обнаружив двуликую девушку в объятьях человеческого парня. Иммур смутно помнил, что именно тогда произошло, и уж точно не помнил, как выглядели эти пришельцы, были ли они представителями регулярных войск или группой дезертиров. Кажется, Амра пыталась уговорить их успокоиться и не трогать мужа. Но её убили, а потом с самим мужчиной случилось… что-то. Очнулся он среди трупов совсем не в своём теле. По словам Таан-вера, именно в этот момент он и тронулся умом.
Наверное, так и умер бы рядом с телом любимой женщины, но в какой-то момент прибежал мальчишка из деревни, приносивший молодожёнам еду. Обнаружив мрачную картину, умчался обратно, за помощью.
Из плачевного состояния тогда ещё Иримир выходил долго. Из-за воздействия Крови Первопредка смерть одного из супругов вскоре после обряда вообще была очень болезненным испытанием для оставшегося в живых, которое не всякий был способен выдержать. А тут одно потрясение наложилось на другое, с собственным неожиданным превращением в оборотня.
При помощи всё той же жрицы он постепенно сумел прийти в себя. Ну как — в себя? От наивного влюблённого юноши мало что осталось. Ненавидеть всех оборотней скопом не получалось, но отношение к ним стало, мягко говоря, куда более настороженным. И это притом, что к людям он вернуться не мог: во-первых, он уже и человеком-то не был, а, во-вторых, даже если бы не это, его бы просто повесили как дезертира и предателя.
На вопрос, что же с ним случилось и как вообще подобное могло получиться, жрица только насмешливо ухмыльнулась и сказала, что Кровь Первопредка — не водица. И вообще, мол, Первопредок озабоченным извращенцем не был, и на её взгляд довольно странно предполагать основным назначением такого сложного зелья ударную стимуляцию инстинкта размножения, да ещё при этом с полным отключением мозга в процессе.
После известия о том, что оборотень получается из человека путём каких-то магических манипуляций, бывший баронский сын окончательно признал для себя войну бессмысленной, а рушского Императора — дураком и сволочью.
Правда, на этом злоключения парня не закончились: он умудрился попасть в плен к людям. По счастью, подразделение это было совсем другое, — наш полк к тому времени совершил тот самый легендарный чуйский переход, за план которого мне присвоили внеочередное звание сразу подполковника, и базировался в совсем других краях, — и опознать пропащего баронского сына было некому. Так он и превратился из Иримира в Иммура и стал чистокровным оборотнем.
Нельзя сказать, что с ним как-то особенно зверски обходились, — кормили из общего с солдатами котла, да и содержали в ненамного худших условиях, чем жили сами люди, — но участь пленного незавидна по определению. А потом его отбили теперь уже «свои», то есть — рушцы. Точнее, отбивали-то не его, а сидящего рядом с ним высокопоставленного офицера, который очень много знал, пока люди не прочухались и не сообразили, кто именно попал им в руки. Тогда Иммур и познакомился с руководившим этой операцией Руамаром.
На этом рассказ закончился и повисла тишина. Присутствующие выглядели ещё более пришибленными, чем в начале разговора. Даже неунывающая Шарра напряжённо хмурилась; глядя на неё сейчас, я бы ни за что не заподозрила в этой холодной серьёзной особе бойкую и несдержанную на язык министра культуры, исполняющую при дворе Императора заодно и роль «некоронованного» шута. И закралось подозрение, что настоящая она — вот такая, а всё остальное — просто маска на потеху публике.
- Предыдущая
- 62/81
- Следующая
