Звоночек 3 (СИ) - Маришин Михаил - Страница 91

• Предыдущая
• 91/95
• Следующая

— Значит так, — выстроив "спецконтингент" на плацу, выступил я с речью, — чтоб вам было понятно. Мы здесь не занимаемся повторением прошлых достижений инженерной мысли. Если вы думаете, что вам гарантировано здесь тёплое место, ошибаетесь. Быть ходячим вычислителем, выполнять "от и до" спущенное сверху задание, совершенно недостаточно! Если бы я, в своё время, занимался тупым копированием иностранных конструкций, серийных автомобильных, тракторных, авиационных дизелей в СССР и по сей день, вероятно, не было бы. Мы не смогли бы, даже в опытных образцах, сделать надёжный шести-, восьми- или двенадцатиплунжерный ТНВД типа "Бош". Пришлось применить схему с двухтактным циклом, минимальным количеством цилиндров и свой оригинальный ТНВД, пусть и проигрывающий по ресурсу немцам. Мы четыре года потратили на освоение игольчатых форсунок, которые сейчас устанавливаются исключительно на авиамоторы и судовые дизеля. Если бы мы в самом начале дела не применили шариковые форсунки, не добились бы сразу успеха, дизелей в серии не было бы. Шариковые форсунки хуже распыляют топливо, нежели игольчатые, но мы применили для компенсации продольно-вихревую продувку. Интенсивный рабочий процесс в каждом цилиндре предопределил высокую тепловую нагрузку на выпускные поршни, но мы избавились от шатунов и их пальцев в юбке, применили интенсивное масляное охлаждение. Вот так был создан теоретически неподъёмный для нашей промышленности мотор. И я ожидаю от вас именно поиска решений, а не унылого нытья. Сказку, как мужик камень с дороги убрал, надеюсь, все знают? Вы все отобраны по специальности, паровые турбины вам знакомы. Даю два дня на размышление, после чего опрошу каждого индивидуально. От никчемных избавлюсь сразу.

Признаваясь самому себе в том, что покривил душой, как-никак я сам всё-таки умыкнул идею из будущего, а все мои ухищрения были направлены лишь на приспособление конструкции к реалиям, я, тем не менее, намерен был поступать максимально жёстко. Товарищ Сталин сказал, что мы должны пробежать столетний путь европейской и американской промышленности за десять лет, иначе нас сомнут, и был полностью прав. А от себя я бы добавил, что на открытых в последнее десятилетие направлениях, мы просто обязаны идти вровень с конкурентами и даже опережать. Подобно тому, как в эталонной истории произошло с "Катюшами".

Чуть лучше, но тоже не блестяще, складывалась ситуация с пополнением для станкостроителей. В основном, благодаря тому, что это направление поначалу было второстепенным и поэтому ресурс потенциальной рабочей силы, вернее мозгов, не был в должной мере охвачен. По этапу порой приходили ЗК, осужденные в 32-м, а то и в 30-м году. Их специальность, "металлообработка", мало что говорила НКВД-шному начальству, то ли дело авиаконструкторы, прочие двигателисты и судостроители! Поэтому пришлось перелопатить кучу уголовных дел, выискивая золотые зёрна. Набралось не особо много, но достаточно, чтобы расширить работы по существующим направлениям и приступить, наконец, к исследованиям в области сварки трением.

— Что-то ты не весел… — заметила жена, встретившая меня со службы.

— Думы тяжкие замучали, — ответил я хмуро.

— Тогда, мой руки и ужинать садись, только не напивайтесь.

— Ты о чём это?

— Петька Милов в гости пожаловал, смурнее хмари осенней, говорить с тобой хочет.

Говорить, так говорить, тем более, что бывший мой ученик давненько ко мне не обращался, успешно осваивая полученную от меня информацию. Но, на текущий момент, эта успешность вышла ему боком, потому что реализовать наработки в полной мере не давала не поспевающая за Миловым советская электротехническая промышленность. Попробовав сварку в среде инертных газов и на время отложив эту тему из-за дефицита этих самых газов, Пётр, перешёл на сварку под флюсом. При этом, он, не жадничая, делился сведениями и полученными практическими результатами с харьковчанами, отвечавшими взаимно, из-за чего, на удивление, обычной в таких случаях конкуренции между коллективами не возникло. Скорее, это можно было назвать кооперацией. Непаханое поле было просто огромно и пока на нём всем хватало места с избытком. Плодом сотрудничества стал надёжный сварочный полуавтомат, бравший за один проход броневую сталь до тридцати миллиметров, что изначально и предусматривалось техзаданием, поскольку на момент его выдачи танковая броня была именно такой. Шов получался очень аккуратный, а околошовная ослабленная зона минимальной. Жаль только, что выпуск танков с такой бронёй скоро свернут. На повестке дня броня в 45 миллиметров и выше. Справились и с этой задачей, но повышение мощности, фактически, при использовании тех же комплектующих, начиная с элементарных проводов, обернулось снижением надёжности построенного пока в единственном экземпляре, вернее, модифицированного станка, который то и дело выходил из строя. А сегодня и вовсе сгорел при сварке очередного корпуса Т-126. Ничего удивительного, ведь, по сути, всё свелось к увеличению силы тока. Восстанавливать его в прежнем виде было бессмысленно, а компоненты нового были только заказаны заводу "Динамо", к работам по ним, похоже, даже не приступали. Серия Т-126 оказалась под угрозой.

— Пётр, вот честно, мне б твои проблемы, — сказал я, наливая водку в рюмки. — Ты что, надавить на смежников не можешь? Бойко подключай, Рожкова, в конце концов. Пусть шевелятся. Не будешь толкать, тебя же потом и обвинят, что мало старался. Давай за решительность твою выпьем!

— Хорошо тебе рассуждать, а я год работал, как проклятый. Жди теперь, когда смежники раскачаются. Да мне даже проволоку с боем выбивать приходится, потому как её в начале пятилетки в плане не было. А наркомат обороны ждать не даёт, ему танки нужны. Рожков крутится, договорился, чтобы старое шасси Т-26М в производстве оставили под самоходки и вспомогательные машины. Агрегаты-то ЗИЛ-5 в серии, никуда не делись. Но если не дадим новый танк к концу года, боюсь, голову снимут, и мне и ему.

— Знаешь, Петь, — сказал я, уложив ломоть сала на кусок чёрного хлеба, но так и не донеся его рта, — есть у меня одна идея. Смешно сказать, только что перед своими выступал, мол если упёрся в препятствие, надо не лбом в него бить, а подумать, как обойти.

— Не томи.

— Ладно. Смотри. У меня в станочном КБ объёмные модели шестерён с арочными зубьями из множества плоских элементов собирают.

— Это ты к чему?

— Да к тому, что толщина бронеплиты, которую ты с успехом можешь варить, 30 миллиметров, а длина и ширина её могут быть любыми в разумных пределах. Хоть во всю длину и ширину танка.

— Ну, допустим. И что?

— А вот смотри. Вот хлеб, вот сало, вот ещё хлеб сверху, опять сало, — ощущая себя чуть ли не Чапаем с картошкой, подталкивал я Петьку к правильной мысли, — а вот и рамочка из пары кусков хлеба с боков.

— Да ты очумел! Это ж сколько швов-то!?

— Зачем спрашиваешь? Попробуй кто быстрее нижнюю лобовую деталь 126-го вварит. Сварщик вручную 45-миллиметровую плиту или твой полуавтомат этот "бутерброд" из 30-миллиметровых деталей. И обстрелом испытать не забудь. Думаю, и Гинзбургу это интересно будет в свете маневра с геометрией брони.

— Ага, и Бойко тоже. Что-то он в последнее время суетится, всё допытывается, нельзя ли броню ещё больше усилить. А тут смотри, — Милов взялся за мой "макет" и вытянул всё сало так, чтобы оно торчало в одну сторону, общая толщина "бронезащиты" при этом увеличилась раза в полтора, — в промежутки даже 37мм свободно не войдёт. А больший калибр и подавно. И раскрой проще, фаску снимать не надо, задний пакет наклоним градусов на 5-10. И катать такую броню на малых станах можно, она ж как полоса получается. А нам знай себе по длине поперёк режь сколько надо.

— Правду говорят, что иногда без поллитра не разберёшься, — усмехнулся я устало, разливая по крайней. — Вижу, у тебя голова опять заработала как надо. Накрепко запомни, Петя, не бывает безвыходных положений, это, знаешь ли, ещё барон Мюнхгаузен говорил, просто мы порой зацикливаемся на очевидном, ходим по кругу. Аппарат наш самый важный, тот, что промеж ушей помещается, тоже порой перезагрузки требует.

• Предыдущая
• 91/95
• Следующая