Уолбэнгер (ЛП) - Клейтон Элис - Страница 8
- Предыдущая
- 8/77
- Следующая
— Ох, да ладно тебе, детка. Давай займемся магией, — проворковал он.
Он наклонился ко мне, и я узнала, что он недавно съел сосиску.
— Кори, тебе следует знать, что меня сейчас вырвет тебе на ботинки, так что, на твоем месте, я бы отошла.
Он побледнел и отступил.
— И, на заметку, я лучше свою голову степлером к стене прикреплю, чем еще раз с тобой «позанимаюсь магией». Ты, я и твоя пятипроцентная скидка? Ни за что. А теперь — пока, — сказала я сквозь зубы и вылетела из магазина.
Я прошагала обратно на работу, злая и одинокая. Ни итальянской плитки, ни ботинок, ни мужика, ни «О».
Весь вечер я без настроения провела на диване. Я не отвечала на звонки. Я не приготовила ужин. Я съела остатки тайской еды и зарычала в ответ на Клайва, когда он попытался украсть креветку. Он метнулся в угол и глядел на меня из-под стула.
Я смотрела «Barefoot Contessa», которая обычно поднимала мне настроение. Сегодня вечером она готовила французский луковый суп, который потом взяла на ланч на пляже со своим мужем Джеффри. Обычно, смотря на них, на душе у меня теплело, и я становилась вся такая белая и пушистая. Они такие милые. Сегодня же меня от них тошнило. Я хотела сидеть на пляже в Южном Хэмптоне, закутанная в покрывало, и есть суп с Джеффри. Ну, не с Джеффри, как таковым, а его эквивалентом. Моим собственным Джеффри.
Гребанный Джеффри. Гребанный «Barefoot Contessa». Гребанная еда на вынос, съеденная в одиночестве.
Когда стало достаточно поздно, чтобы я могла вполне оправданно лечь спать и оставить ужасный день позади, я поволокла себя печальную в спальню. Я пошла за пижамой и тогда осознала, что ничего не постирала. Блин. Я покопалась в ящике с пижамками в поисках хотя бы чего-нибудь. У меня очень даже много всяких сексуальных штучек, оставшихся с тех времен, когда мы с «О» еще имели нечто общее.
Я поворчала, пораздражалась и, наконец, вытащила розовую ночнушку в стиле бэби-долл. Она была милой, отделанной оборками, и, хотя раньше я любила спать в красивом белье, сейчас я его ненавидела. Оно было материальным напоминанием о пропавшей «О». Хотя прошло некоторое время с тех пор, как я пыталась установить с ней контакт. Может быть, сегодня именно та самая ночь. Я определенно была напряжена. Никому разрядка не нужна больше, чем мне.
Я выгнала Клайва из комнаты и закрыла дверь. Ему не следует этого видеть.
Я включила INXS, потому что сегодня мне нужна была вся возможная помощь. Майкл Хатченс всегда приближал меня к оргазму. Я забралась в постель, взбила подушки у себя за спиной и скользнула под одеяло. Из-за крошечной ночнушки мои обнаженные ноги скользнули по прохладному хлопку простыней. Нет ничего похожего на ощущение только что побритых ног, коснувшихся роскошного, дорогого постельного белья. Может быть, в конце-то концов, это и было хорошей идеей. Я закрыла глаза и попыталась замедлить дыхание. Несколько последних раз, когда я старалась обнаружить «О», я была настолько расстроена, что к концу оказывалась чуть ли не в слезах.
Сегодняшний вечер я начала со своей обычной серии фантазий. Я начала с Каталано, позволив своим рукам пробраться под край ночнушки и подняться к груди. Пока я думала о Джордане Каталано ака Джареде Лето, целующем Энджелу Чейз в школьном подвале, я представляла себя на ее месте. Я чувствовала его многочисленные и медленные поцелуи на своих губах, и это его руки скользили по моей коже к соскам. Когда мои (Джордана) пальцы начали их мять, я ощутила это знакомое потягивание в низу живота, и повсюду разлилось тепло.
Мои глаза все еще были закрыты, когда картинка сменилась на Мэтта Дэймона в роли Джейсона Борна, атакующего мою кожу. Мы вдвоем бежали от правительства, и только благодаря нашей физической связи оставались в живых. Мои (Джейсона) пальцы легко скользнули вниз по моему животу, пробравшись в сочетающиеся с ночнушкой трусики. Я чувствовала, что фантазии срабатывают. Мои прикосновения пробуждали что-то, возбуждали что-то внутри. Я резко вздохнула, когда ощутила, насколько я готова для Джейсона и Джордана.
Боже. От мысли о них двоих вместе, старающихся вернуть мою «О», я вздрогнула. С моих губ сорвался стон и я перешла к более серьезным методам.
Я отправилась за Клуни. Образы Клуни пришли мне на ум, пока мои пальцы дразнили и кружились, изгибались и снова дразнили. Дэнни Оушен... Джордж из «Фактов из жизни»...
А потом я применила главное.
Доктор Росс. Третий сезон «Скорой помощи», после того, как стрижка Цезарь была поправлена. Мммм... Я стонала и стонала. Это помогало. Я в самом деле возбудилась. Впервые за несколько месяцев, казалось, что мои мозги и остальные части тела работают сообща. Я перевернулась на бок, положив руку между ног, видя, как передо мной на колени встает доктор Росс. Он облизнул губы и спросил меня, когда в последний раз кто-то заставлял меня кричать.
Ты даже не представляешь. Заставь меня кричать, доктор Росс.
За крепко закрытыми глазами я увидела, как он наклонился ко мне, его рот все приближался и приближался. Он нежно раздвинул в стороны мои колени, целуя внутреннюю сторону каждого бедра. Я и вправду чувствовала его дыхание на своих ногах, от которого меня пробирала дрожь.
Его рот открылся и высунулся этот идеальный язык Клуни, чтобы меня попробовать.
Бам.
— О, боже.
Бам-бам.
— О, боже.
Нет. Нет. Нет!
— Саймон... ммм... — хихиканье.
Я не могла этому поверить. Даже доктор Росс выглядел сбитым с толку.
— Так, — хихиканье, — офигительно, — хихиканье, — хорошо... ха-ха-ха-ха!
Я застонала, почувствовав, что доктор Росс меня покидает. Я была вся влажная, неудовлетворенная, а теперь Клуни думает, что кто-то над ним смеется. Он начал пятиться...
Нет, не покидай меня, доктор Росс. Только не ты!
— Вот так! Вот так! Ох... ох... ха-ха-ха-ха!
Стены затряслись и стенодолбежка началась.
Вот так. Высмейся, сука...
Я вскочила на ноги, Каталано, Борн и любимый Клуни исчезали в клочках обремененного тестостероном дыма. Я откинула одеяло, распахнула дверь и вылетела из спальни. Клайв выпустил когти и начал упрекать меня за то, что я выгнала его, но когда увидел выражение моего лица, благоразумно позволил мне пройти.
Я пронеслась к входной двери, пятками топая по паркету. Я была больше, чем зла. Я была вне себя от ярости. Я была так близка. Я открыла дверь с силой тысячи рассерженных «О», которым веками отказывали в получении удовольствия. Я начала стучать в его дверь. Я долбила сильно и долго, прямо, как должен был долбиться в меня Клуни. Я стучала снова и снова, не смягчаясь, не прекращая. Я слышала звуки шлепания босых ног, идущих по направлению к двери, но все равно не прекращала. Срыв всего дня, недели, месяцев без «О» высвободился в виде тирады, подобно которой еще никто не видывал.
Я услышала дребезжание замка и звук снятия цепочки, но я и дальше стучала. Я начала орать.
— Открой дверь, кретин, или я сквозь стену пройду!
— Полегче. Прекрати грохотать, — услышала я слова Саймона.
Затем дверь распахнулась, и я уставилась. Вот и он. Саймон.
Вырисовывающийся на фоне приглушенного света, Саймон стоял, одной рукой держа дверь, а другой удерживая вокруг бедер белую простыню. Я обвела его взглядом с головы до ног, моя рука все еще висела в воздухе, сжатая в кулак, который пульсировал, так сильно я стучала.
У него черные, как смоль, волосы, топорщащиеся к верху, скорее всего, благодаря рукам Хохотушки, которые были в них зарыты, пока он ее обрабатывал. Его глаза пронзительно-голубые, а скулы, такие же выразительные, как и челюсть. Что завершало комплект? Припухшие от поцелуев губы и то, что выглядело, как почти трехдневная щетина.
- Предыдущая
- 8/77
- Следующая
