Грей. Кристиан Грей о пятидесяти оттенках - Джеймс Эрика Леонард - Страница 21

• Предыдущая
• 21/123
• Следующая

– Анастейша, прекрати кусать губу, пожалуйста. Это ужасно отвлекает… Ты не понимаешь, что говоришь.

– Поэтому-то я здесь, – отвечает она.

На смоченной вином нижней губе остаются вмятинки от зубов.

И вот опять она обезоруживает и удивляет меня на каждом шагу. Не остается равнодушным и мой член.

Мы переходим прямо к делу, но прежде, чем обсудить детали, она должна подписать договор о неразглашении. Прошу ее подождать и иду в кабинет. Соглашение и контракт лежат на принтере. Контракт оставляю на столе (не знаю, дойдет ли до него дело), скрепляю степлером листы соглашения и возвращаюсь к Ане.

– Договор о неразглашении. – Кладу его на журнальный столик. Ана выглядит смущенной и удивленной. – Требование моего адвоката. Если ты выбираешь второй вариант – унижение, то должна поставить подпись.

– А если я не захочу ничего подписывать?

– Тогда вариант Энжела Клера. – И я не смогу к тебе прикоснуться. Отправлю домой со Стефаном и изо всех сил попытаюсь тебя забыть.

Меня терзает тревога, сделка может провалиться ко всем чертям.

– И что означает этот договор?

– Что ты обязуешься о нас не рассказывать. Ни о чем, никому.

Она изучающе смотрит на меня, и я не пойму, то ли она смущена, то ли недовольна. Возможно, и то и другое.

– Хорошо, я подпишу.

Уже неплохо. Подаю ей «монблан», она заносит ручку над местом для подписи.

– Ты даже не хочешь прочесть? – с внезапной досадой спрашиваю я.

– Нет.

– Анастейша, нельзя ничего подписывать не читая!

Как можно быть такой безрассудной? Неужели родители ничему ее не научили?

– Кристиан, пойми, я и так не собираюсь никому о нас рассказывать. Даже Кейт. Но если это так важно для тебя, для твоего адвоката… который, по-видимому, в курсе всех твоих дел, то ладно, я подпишу.

У нее на все готов ответ! Забавно.

– Справедливо, мисс Стил, ничего не скажешь, – сухо бросаю я.

Неодобрительно покосившись на меня, она ставит подпись. И прежде, чем я успеваю приступить к уговорам, спрашивает:

– Значит, сегодня вечером ты займешься со мной любовью, Кристиан?

Что?! Я? Займусь любовью?

Грей, следует избавить ее от этих иллюзий как можно скорее.

– Нет, Анастейша, не значит. Во-первых, я не занимаюсь любовью. Я трахаюсь… жестко.

Она ахает. Может, теперь хоть немного задумается. Одумается и поймет, что мое красивое лицо – это всего лишь лживая обертка.

– Во-вторых, мы еще не покончили с бумагами, и, в-тре тьих, ты не знаешь, что тебя ждет. У тебя есть возможность передумать. Идем, я покажу тебе комнату для игр.

Она в полном замешательстве, хмурит брови домиком.

– Ты хочешь показать мне свою игровую приставку?

Я хохочу в голос. Эх, детка!

– Нет, Анастейша, не угадала. Идем. – Протягиваю ей руку, она охотно ее берет. Веду ее по коридору, потом наверх. Останавливаюсь возле двери в игровую комнату, сердце бьется в груди, как отбойный молоток.

Вот и все. Как говорят киношники, либо плати, либо играй. Пожалуй, я никогда так не нервничал. Осуществление моих желаний зависит лишь от поворота ключа. Отпираю дверь и понимаю, что обязан перестраховаться.

– Ты можешь уйти в любой момент. Вертолет стоит наготове и отвезет тебя, куда ты пожелаешь. Можешь остаться на ночь и уйти утром. Решать тебе.

– Открой же эту чертову дверь, Кристиан! – упрямо требует она, скрестив руки на груди.

Момент решающий. Я не хочу, чтобы она сбежала. Однако никогда прежде я не чувствовал себя таким уязвимым. Даже в руках Елены… Причина в том, что Ана совершенно не в теме.

Открываю дверь и вхожу в игровую комнату. Мое убежище. Единственное место, где я могу быть самим собой.

Ана застыла, изучая атрибутику, занимающую столь важную часть моей жизни: плети, розги, кровать, скамью… Она молчит, жадно разглядывая обстановку, и я слышу лишь биение своего сердца, отдающееся в барабанных перепонках.

Теперь ты знаешь. Это – я.

Она оборачивается и смотрит на меня пронзительно. Я жду, пока она хоть что-нибудь скажет, однако она молча проходит в глубь комнаты. Мне не остается иного, кроме как следовать за ней.

Ана проводит рукой по замшевой плети, одной из моих любимых. Говорю, что она называется флоггер. Ана молчит. Подходит к кровати, рассматривает, с любопытством пробегает пальцами по резной деревянной колонне.

– Скажи что-нибудь, – прошу я. Я не могу вынести ее молчания.

– Ты делаешь это с людьми или они делают это с тобой?

Наконец-то!

– С людьми? – Я едва не фыркаю. – Я делаю это с женщинами, которые сами того хотят.

Ана стремится к диалогу. Надежда есть.

Она хмурится.

– Если у тебя есть добровольцы, зачем ты привел сюда меня?

– Я очень хочу делать это с тобой. – Мое воображение будоражат картинки: Ана, связанная во всевозможных позах то на кресте, то на кровати, то на скамье для порки…

– Ой! – восклицает она и бредет к скамье. Не могу оторвать глаз от ее пытливых пальцев, медленно гладящих кожаную обивку. В ее прикосновении сквозят любопытство и чувственность… Догадывается ли она об этом?

– Ты садист?

– Я – Доминант, – поясняю я, отчаянно пытаясь подойти к сути.

– Что это значит? – спрашивает она потрясенно.

– Это значит, что ты добровольно признаешь мою власть над собой. Во всем.

– Почему я должна это делать?

– Чтобы доставить мне удовольствие, – шепчу я. – Иными словами, я хочу, чтобы ты хотела доставить мне удовольствие.

– Каким образом? – тихо спрашивает она.

– У меня есть правила, и ты должна их выполнять – для твоей пользы и для моего удовольствия. Если я буду тобой доволен, ты получишь награду. А если нет – накажу тебя, и ты запомнишь.

Жду не дождусь, когда мы перейдем к твоей дрессировке. Я научу тебя всему. Если ты станешь частью моего мира, тебе придется измениться, причем сильно. Я удивленно понимаю, что от этой мысли мне становится больно. Неужели я не хочу, чтобы она изменилась? Но это необходимо.

Ана смотрит во все глаза на розги возле скамьи.

– А это что? – Она обводит рукой вокруг себя.

– Стимулирующие средства. Награда и наказание.

– Значит, тебе приятно навязывать мне свою волю?

В самую точку, мисс Стил. Это чувство заменяет мне счастье.

– Ты должна доверять мне и подчиняться добровольно. – Мне необходимо твое разрешение, детка. – Чем ты послушнее, тем больше удовольствия я получаю – все очень просто.

– Хорошо, а что с этого буду иметь я?

– Меня. – Я пожимаю плечами. Всего лишь меня. Точнее, всего меня. И удовольствие ты получишь еще то…

Ее глаза раскрываются шире, однако она молчит. Это невыносимо!

– По твоей реакции ничего не поймешь, Анастейша. Давай пойдем вниз, чтобы я собрался с мыслями. Здесь я не могу смотреть на тебя спокойно.

Протягиваю ей руку, и впервые она колеблется, нерешительно переводит взгляд с руки на лицо. Черт! Я ее напугал.

– Я не причиню тебе вреда, Анастейша. – Она робко вкладывает свою руку в мою. Я в восторге. Она не сбежала! Значит, можно показать ей комнату для сабы. – Давай я покажу тебе кое-что еще. – Веду ее по коридору. – Твоя комната. Ты можешь украсить ее по своему вкусу.

– Моя комната? Ты хочешь, чтобы я сюда переселилась? – в недоумении восклицает Ана.

Похоже, я зря поспешил.

– Не на все время, – успокаиваю я. – Скажем, с вечера пятницы до воскресенья. Если ты захочешь, конечно.

– Я буду спать здесь?

– Да.

– Одна?

– Да. Я же говорил тебе, что всегда сплю один. Ну, если не считать того случая, когда ты напилась до бесчувствия.

– А ты где спишь?

– Моя комната внизу. Пойдем, ты, наверное, проголодалась.

– Что-то у меня аппетит пропал, – объявляет она все с тем же упрямым видом.

– Ты должна поесть, Анастейша.

Если она согласится стать моей, то в первую очередь я займусь ее режимом питания… и нервничать отучу.

Не забегай вперед, Грей.

– Я понимаю, что подталкиваю тебя на темный путь, Анастейша. Хорошенько подумай. – Она спускается за мной по лестнице и входит в гостиную. – Может, ты хочешь что-то спросить? Ты подписала договор о неразглашении, поэтому спрашивай все, что угодно, я отвечу.

• Предыдущая
• 21/123
• Следующая