Грей. Кристиан Грей о пятидесяти оттенках - Джеймс Эрика Леонард - Страница 94

• Предыдущая
• 94/123
• Следующая

– Посмотри. Какая ты красавица.

Ее дыхание учащается, когда я беру ее за обе руки и прикладываю их к ее же животу, накрыв собственными пальцами.

– Почувствуй, какая нежная у тебя кожа, – шепчу я. Аккуратно веду ее руками по туловищу, широкими круговыми движениями, поднимаю повыше, к груди.

– Почувствуй свои груди. – Кладу ее руки так, чтобы ладони накрыли грудь, а сам осторожно ласкаю соски большими пальцами. Она со стоном изгибает спину, прижимается грудью к нашим сомкнутым ладоням. Поймав соски между ее большими пальцами и своими собственными, я нежно потягиваю их снова и снова, с удовольствием наблюдая, как они твердеют и оформляются в ответ на мои прикосновения.

Как и некая часть моего собственного тела.

Закрыв глаза, она прижимается к моему возбужденному члену и ерзает, стонет, склонив голову мне на плечо.

– Вот так, девочка, – шепчу я ей в шею, наслаждаясь тем, как девичье тело оживает от прикосновений. Я веду ее ладони вниз, к бедрам, затем к покрытому волосами лобку. Просовываю свою ногу между ее ног, заставляю ее встать пошире, а сам веду ее пальцы вдоль влагалища, сначала одну руку, потом другую, прижимая ее пальцы к ее же клитору.

Она стонет; я наблюдаю в зеркало, как она извивается всем телом.

Господи, это божественно!

– Посмотри, ты вся сияешь, Анастейша. – Я целую ее шейку, плечо, а потом отпускаю, делаю шаг назад. А она открывает глаза.

– Продолжай, – велю я ей, гадая, как она себя поведет.

Она сперва краснеет, потом поглаживает себя одной рукой, но уже без прежнего воодушевления.

Ну, уж нет, так не пойдет.

Я быстро скидываю липкую рубашку, джинсы и белье, высвобождая затвердевший член.

– Хочешь, чтобы я помог? – спрашиваю я; ее глаза сверкают в зеркале.

– О да, пожалуйста, – отзывается она хриплым, напряженным от желания голосом.

Я обнимаю ее руками, прижимаюсь грудью к ее спине, членом к прекрасной, роскошной заднице. Снова беру ее руки в свои, веду по клитору, по очереди, снова и снова, надавливая, поглаживая, возбуждая. Целую ее в затылок, и она тихонько вскрикивает. Ноги у нее уже подкашиваются. Я резко разворачиваю девушку лицом к себе. Хватаю ее запястья одной рукой, удерживаю их за спиной, а сам другой рукой тяну ее за стянутые в хвост волосы, вынуждая подставить мне губы. Я целую ее, обхватываю губами весь рот, наслаждаюсь ее вкусом: вкусом апельсинового сока и сладости самой Аны. Она дышит прерывисто, как и я.

– Когда у тебя начались месячные, Анастейша?

Хочу трахнуть тебя без резинки.

– Вчера, – выдыхает она.

– Хорошо. – Отступив на шаг назад, снова разворачиваю ее спиной к себе. – Держись за раковину.

Схватив ее за бедра, приподнимаю и заставляю наклониться, приподняв ягодицы ко мне навстречу. Погладив ее попу, скольжу пальцами к голубой веревочке, извлекаю тампон и выбрасываю его в унитаз. Она вздрагивает, кажется от испуга, но я беру свой член и стремительно ввожу в нее.

Шумно втягиваю воздух.

Черт. Как хорошо. Как хорошо! Прижаться к обнаженной коже…

Вынимаю член и снова вхожу в нее, медленно, чувствуя каждый драгоценный миллиметр тела Аны. Она стонет и прижимается ко мне.

О да, Ана!

Начинаю двигаться быстрее, а она лишь крепче держится за край мраморной раковины, я хватаю ее за бедра, быстрее, быстрее, уже долблюсь в нее… Беру ее… Обладаю ей!

Не ревнуй, Ана. Я хочу лишь тебя. Тебя!

Нахожу пальцами ее клитор и ласкаю, дразню, возбуждаю ее так, что у девушки снова подкашиваются ноги.

– Вот так, девочка, – хрипло шепчу я, выдалбливая ритмичными движениями, как бы доказывая, что она моя, моя…

Не спорь со мной. Не сопротивляйся мне!

Она напрягает ноги, начинает дрожать всем телом… И вдруг вскрикивает от нахлынувшего оргазма, увлекая меня за собой.

– Ох, Ана… – выдыхаю я и разрешаю себе кончить тоже, внутри нее; в глазах у меня темнеет.

Да…

– Девочка, когда же я тобой насыщусь? – шепчу я, зарываясь лицом ей в волосы.

Потом медленно опускаюсь на пол, увлекая ее за собой, обнимая ее руками. Она садится, шумно дышит, клонит голову мне на плечо.

Боже правый.

Испытывал ли я подобное?

Я целую ее волосы, и девушка затихает в моих объятиях, прикрыв глаза; дыхание постепенно замедляется до обычного ритма. В ванной влажно, жарко, потно, но я не хочу никуда двигаться.

Она садится поудобней и говорит:

– У меня кровь.

– Мне это не мешает. – Не хочу ее отпускать.

– Я заметила, – сухо отзывается она.

– А тебе мешает? – Напрасно. Это же естественно. Я знал только одну женщину, стеснявшуюся секса во время менструации, но от нее такой дребедени не терпел. Я поразительно многое спускаю Анастейше, словно она – вовсе не кандидат на должность моей нижней. Кто же она? Моя… девушка?

– Нет, вовсе нет. – Ана смотрит прямо на меня ясными голубыми глазами.

– Хорошо. Примем ванну.

Я выпускаю ее из объятий, и она на секунду хмурится, уставившись на мою грудь. Розовые щечки слегка побледнели, она смотрит на меня затуманившимся взглядом.

– Что такое? – спрашиваю я, встревоженный ее выражением лица.

– Шрамы… Они у тебя не от ветрянки.

– Нет, отнюдь, – отзываюсь я ледяным тоном.

Не хочу об этом говорить.

Я встаю, протягиваю ей руку и помогаю встать. Глаза у нее расширились от ужаса.

Так и до жалости недалеко.

– Не надо так на меня смотреть, – предостерегаю я и отпускаю ее руку.

Мне не нужна твоя чертова жалость, Ана. Не суйся туда.

Она рассматривает свою ладонь, надеюсь, должным образом вразумленная.

А потом чуть слышно спрашивает:

– Это она сделала?

Я не отвечаю, лишь пытаюсь сдержать внезапную ярость. Молчу, и это вынуждает ее посмотреть мне в глаза.

– Она? – рявкаю я. – Миссис Робинсон?

Ана бледнеет от моего тона.

– Она не зверь, Анастейша. Разумеется, это не она. Не понимаю, отчего тебе так хочется ее демонизировать.

Ана прячет глаза и, торопливо протиснувшись мимо меня, забирается в ванну и опускается в пенную воду. Мне больше не видно ее тело. Потом сокрушенно оглядывается на меня и говорит:

– Просто интересно, какой бы ты был, если бы не встретил ее. Если бы она не познакомила тебя с… хм… Темой.

Дьявол! Опять говорим о Елене.

Я делаю шаг к ванной, опускаюсь в воду и сажусь на сиденье так, что она не может до меня дотянуться. Мы молчим; слышно биение крови в ушах.

Черт.

Она не сводит с меня взгляда.

Угомонись, Ана!

Нет. Даже не собирается.

Я качаю головой. Невозможная девчонка!

– Если бы не миссис Робинсон, я бы, вероятно, кончил так же, как моя биологическая мать.

Ана молча убирает за ухо влажную прядь волос.

Что сказать о Елене? Вспоминаю наши отношения: Елена и я. Все эти восхитительные годы. Секреты. Тайные встречи. Боль. Удовольствие. Освобождение… Упорядоченность и спокойствие, которые она привнесла в мой мир.

– Она любила меня так, как мне… подходило, – бормочу я почти себе под нос.

– Подходило? – изумляется Ана.

– Да.

Ана заинтересованно ждет продолжения.

Черт.

– Она увела меня с той смертельной дорожки, по которой я уже катился, – тихо говорю я. – Очень сложно расти в идеальной семье, когда сам ты не идеален.

Ана резко переводит дыхание.

Черт. Бесит меня этот разговор!

– Она тебя все еще любит?

Нет!

– Вряд ли, не в том смысле. Я тебе твержу, что все давно закончилось. Все в прошлом. Я не мог бы этого изменить, даже если бы захотел, – а я не хочу. Она спасла меня от меня самого. Я этого прежде ни с кем не обсуждал. Кроме доктора Флинна, конечно. И тебе сейчас рассказываю лишь потому, что ты должна мне доверять.

– Я тебе доверяю, – откликается она, – я просто хочу узнать тебя получше. Однако всякий раз, когда я пытаюсь с тобой поговорить, ты меня отвлекаешь.

• Предыдущая
• 94/123
• Следующая