Кодекс страсти - Шредер Марта - Страница 7

• Предыдущая
• 7/83
• Следующая

– Простите, что утомляю вас, герцогиня.

Он прикусил язык. Все время так получается: как только ему кажется, что он почувствовал теплоту и живость в Кэролайн Фолкнер, как он уже знает, что сейчас она скажет нечто вселенски-усталое и скучнее и ему захочется хорошенько встряхнуть ее.

– Вы проехали «Пригородную», – сказала Кэролайн. – Для того, кто так торопится избавиться от меня, вы недостаточно хорошо смотрите, куда едете.

– Я еду в Бринвуд.

– Послушайте, у нас ведь договор. Одна сторона не может самовольно вносить изменения, профессор.

– Бринвуд, мисс Фолкнер.

– Согласна на компромисс: станция на Тридцатой улице. Следующая остановка.

Кэролайн дотронулась до его руки. В первый раз она добровольно прикоснулась к нему, и ее рука обожгла его, как огонь. Кэролайн почувствовала, что Дэниел вздрогнул.

Дэниел ощущал, как жар ее руки распространяется в нем до самых нервных окончаний. «Пусть она едет на своем проклятом поезде, если ей так хочется», – сказал он себе. Чем быстрее она выйдет из машины, тем лучше. Не говоря ни слова, он повернул на Тридцатую улицу и въехал на стоянку перед вокзалом. Затем повернулся к своей пассажирке с жестом, обозначающим: «Вот мы и на месте».

Кэролайн поспешно принялась отстегивать ремень. Она выскочила из машины, как будто очень хотела скорее расстаться с ним.

– Спасибо, профессор Фрателли.

– Пожалуйста, в любое время, мисс Фолкнер.

«Никогда больше, мисс Фолкнер».

Как только она исчезла в вокзальной толпе, Дэниел погнал машину прочь от вокзала, прочь от Кэролайн Фолкнер, с ее гладкими волосами и духами, благоухающими, как весенний луг. Этот черный костюм с юбкой выше колен. Эти черные чулки на длинных, длинных ногах. И эти высокие каблуки… «Остановись же, Фрателли. Выбрось все это к чертям из головы. Она – ледяная блондинка из Мейн-Лайн. – И наконец на поверхность всплыла неприятная мысль: – Прямо как Элисон».

Он заставил себя ехать домой медленно. Заплатил няне, которая сидела с ребенком, и поднялся наверх посмотреть на свою дочку. Сара уже спала. Дэниел пошел на кухню налить себе чего-нибудь выпить. Наклонившись над стойкой, он глубоко вздохнул.

«Слава Богу, с этим покончено».

Кэролайн взяла свой аккуратно напечатанный конспект, водрузила на нос очки для чтения в роговой оправе и начала еще раз:

– Случай О'Коннора важен…

– Чей случай, Кэро?

Круглое лицо Сьюзен Элдер нахмурилось от напряженного внимания.

Кэролайн оглядела членов учебной группы, собравшихся в ее гостиной. Кевин и Сьюзен растянулись на полу, положив под спину сине-белые диванные подушки. Нил Кассиди сидел по-турецки, как индийский гуру, в выцветшем свитере и изношенных джинсах. Все они были без обуви. Поношенные туфли валялись на полу.

– Это насчет хирурга по пластическим операциям, который ошибся, исправляя нос, и сделал его курносым.

– Ах да. – Кевин вытянул вперед свои длинные ноги. – Я помню. И… истица утверждала, что врач обещал ей внешность какой-то старой кинозвезды.

– Хеди Ламарр, – подсказала Кэролайн, вспоминая свое детство. – Дело в том, что здесь действительно была налицо преступная небрежность врача, но истица выиграла на теории подразумеваемого договора. Фрателли сказал в классе, что это важно, потому что это стирает границу между договором и гражданским делом о нанесении ущерба. Какие будут комментарии? – спросила Кэролайн.

Молчание.

Она огляделась вокруг. Она единственная сидела на стуле, но, за исключением этого, внешне почти не отличалась от своих одноклассников: джинсы и свитер, туфли сняты, ноги поджаты под себя.

– Я плохо объяснила? У вас такой вид, как будто вы сейчас заснете, но Фрателли наверняка под конец даст нам что-нибудь о нанесении ущерба. Он в прошлом году написал об этом статью в Колумбийское юридическое обозрение.

Четыре пары глаз безучастно смотрели на нее.

– Честно говоря, Кэро, – сказала Сьюзен, – если не считать истории про испорченный нос, я в жизни не читала ничего скучнее. После этого курс по истории флотской профессиональной этики, который я слушала в колледже, кажется романом Тома Клэнси.

– Правда-правда. – Кевин, который немного заикался, наконец почувствовал себя раскованно в группе и заговорил. – Договоры – это невероятно скучно. Даже… битвы между вами и Ужасным Дэном не могут нас надолго взбодрить, Кэро.

– Я с ним не воюю. – Кэролайн села немного прямее. Она почувствовала красноречивую краску на своих щеках. – У меня просто есть несколько вопросов к профессору Фрателли.

– Ну да, после того, как он припек вас, вы перевели огонь на него. – Нил усмехнулся. Он передразнил мягкий голос Кэролайн: – Боюсь, что я не понимаю, почему суды считают соглашения по привилегиям справедливыми. Разве тем они не наказывают бедных и необразованных людей, которые не могут нанять дорогих адвокатов?

Кэролайн засмеялась вместе со всеми.

– А вы не знали, что он составлял договоры по привилегиям для какого-то процесса быстрого приготовления пищи? – спросила Сьюзен. – Это была серьезная заявка стать знаменитым, когда он еще был практикантом-юристом. О нем даже статьи писали.

– Нет, – сказала Кэролайн, – я не знала. Откуда мне знать? А откуда вы знаете?

– Я посмотрела его файл в базе данных компьютера, – ответила Сьюзен. – Там есть очерк о нем из «Американского юриста». Фрателли был компаньоном в какой-то большой юридической фирме в Нью-Йорке. Знаете, на Уолл-стрит, где вы представляете бандитов из корпорации по семьдесят часов в неделю и они платят вам до черта долларов, которые вы не успеваете тратить.

– Вот это настоящая жизнь, – сказал Кевин, потянувшись и зевнув. – Работать как дурак, десять – пятнадцать лет, а потом выйти на пенсию и купить остров с пресной водой, кокосовыми орехами и роскошным домом.

Сьюзен проигнорировала его слова:

– Ну вот, Фрателли быстро продвигался вверх. Бесспорно, он революционизировал договоры по привилегиям, чтобы в бизнесе легче было избавиться от непорядочных дельцов.

– И он еще посмел назвать меня снобом! – Возмутилась Кэролайн.

– Когда это было? Я не помню, чтобы он про вас говорил что-то личное в классе после той его чепухи насчет жителей Мейн-Лайн. – Сьюзен нахмурилась. У нее была великолепная Память. Ее явно раздражало, что она не может вспомнить высказывание. – Ваши стычки – самое интересное, что у нас бывает в классе, Кэро. Не оставляйте этого занятия, а то мы все сойдем с ума.

Кэролайн замолчала. Она вспомнила: Фрателли назвал ее снобом, когда она встретилась с ним на приеме у декана. Ей не хотелось рассказывать в группе, что она встречалась с Дэном на приеме. Она вообще не хотела вспоминать об этой встрече. Вспоминая, она снова чувствовала тепло, исходившее от его руки, когда он дотронулся до нее. Об этом невыносимо было думать.

– Так мы вернемся к оценке ущербов, или нам пора признать, что уже ночь? – Кэролайн взглянула на часы. – Сейчас половина одиннадцатого. Все остальное, кроме этого, мы сделали. Я думаю, надо передохнуть. Пожалуйста, доедайте попкорн и печенье. Если что-то останется, я…

Ее прервал звонок телефона. Она извинилась и вышла с телефоном на кухню. Звонила Тесса. Кэролайн вздохнула. Она не чувствовала себя уверенной, что готова воспринимать список Тессы, состоящий из всех тех вещей, которые Кэролайн не могла купить, хотя все девочки в колледже их имели. Это было как молитва, и, по крайней мере, раз в неделю Кэролайн приходилось это выслушивать.

У нее болело сердце за своих детей. Тессе и Бену приходилось нелегко. Их уровень жизни резко снизился. Гарри практически исчез из их жизни, если не считать нерегулярных телефонных звонков, обычно спустя несколько недель после дня рождения. Ни подарка, ни даже открытки.

– Привет, дорогая, как дела?

Кэролайн знала, что ее голос звучит неестественно бодро, но ничего не могла с этим сделать.

• Предыдущая
• 7/83
• Следующая