Зеленоглазое чудовище. Венок для Риверы - Квентин Патрик - Страница 86

Так как Эндрю был готов к этому, у него было время подумать. Ну ладно. Маурин не звонила Глории Лейден. Это стало наконец ясно. Тогда, по всей видимости, она и не помогала Биллу Стентону днем. Но вместо боли, которую должно было бы вызвать это доказательство ее обмана, Эндрю почувствовал легкое возбуждение от того, что факты складывались в одну картину. Анонимное письмо — угрожающий враг — шантажист. Почему бы и нет? Разве так нельзя объяснить все эти мелочи, непонятные тайны их супружеской жизни? Некто узнал о происшедшем в Пасадене или же о каком-нибудь другом, более позднем эпизоде в Нью-Йорке. Маурин встретилась с шантажистом и попыталась справиться с ним в одиночку. Таким образом, шантаж, все нарастающее давление, а в конце — борьба за пистолет.

Стоило возникнуть этой идее, и Эндрю был уже точно уверен, что так все и было. На него нахлынуло чувство тоскливой жалости к жене и жестокой ненависти к ее неизвестному преследователю.

Лейтенант следил за ним. Мерцание торжества в его глазах стало еще более заметным. Эндрю знал наверняка, как интерпретировать это. Насколько лейтенант Муни мог представить себе, он был пойман на лжи. Как обычно, старая, до боли знакомая для полиции картина: муж, который поссорился с женой (а разве Эдамсы не свидетели ссоры?), муж, который отчаянно пытается врать, потому что убил жену.

— Ну, мистер Джордан, вы по-прежнему утверждаете, что не ссорились со своей женой на той вечеринке?

— Мы не ссорились.

— И вы по-прежнему утверждаете, что ваша жена звонила Глории Лейден?

— Так она мне сказала.

— Вы вошли в комнату, когда она разговаривала по телефону? Вы спросили: «Кому ты звонишь?» И она ответила: «Глории Лейден»?

— Да.

— Вы расслышали какие-либо слова, которые она говорила по телефону?

— Да. Она сказала: «Слава Богу, нашлось. Я чуть не сошла с ума, что она…» Потом Маурин увидела меня и замолчала. Я думал, что она говорила с соседкой Глории Лейден о сережке.

— Но это было не так?

— Как видно.

— Ее объяснение звонка оказалось ложью. Зачем она лгала?

— Не имею понятия.

— Потому что она звонила кому-то, о ком не хотела чтобы вы знали?

— Возможно, это одна из причин.

— Одна из причин? Какие могут быть еще? — Голос лейтенанта Муни приобрел угрожающий оттенок. — Мистер Джордан, вы сказали, что не было неприятностей между вами, не было тайн, не было других женщин, не было мужчин. Вы все еще утверждаете это?

Что бы стоило ему сказать: «Я считаю, что мою жену шантажировали»! Казалось, так логично сделать этот шаг, и Эндрю уже почувствовал, как его рот открылся, чтобы произнести эти слова. Но потом, как раз вовремя, он одумался, ведь единственный способ дать убедительное объяснение вымогательству — это показать письмо к Розмари, которое сделало бы его самого гораздо более вероятным подозреваемым, нежели какой-то гипотетический шантажист.

Чувствуя, как пот щекочет под мышками, Эндрю сказал:

— Между мной и женой не было неприятностей. Насколько мне известно, у нее вообще не было неприятностей в жизни.

— И тем не менее она лгала вам по поводу телефонного звонка?

— Боже мой, сколько жен, обманывающих мужей по поводу телефонных звонков!

— Которых потом приканчивают? — Лейтенант Муни поднялся. Он навис над Эндрю, глядя сверху вниз, с деревянным лицом, зажав желтый карандаш в своем могучем красном кулаке. — Хорошо, мистер Джордан, давайте рассмотрим нашу ситуацию. Два человека на вечеринке — люди совершенно посторонние — говорят, что видели, как вы ссорились со своей женой. Вы отрицаете это. Вы говорите, что ваша жена звонила подруге насчет пропавшей сапфировой сережки. Подруга отрицает. Ваша жена убита. Кто-то пробует инсценировать ограбление, но взломщиков не было. Тогда это что? Кто-то, у кого есть зуб на вашу жену? Вы отрицаете то, что у нее были недоброжелатели. Кто-то из ее прошлого? Вы говорите, что ничего не было в прошлом. Ладно. С чем мы остаемся? Жена, которая без всякой причины убивает себя.

Эндрю посмотрел ему в лицо.

— В настоящий момент все выглядит таким образом.

— Это все, что вы можете сказать?

— Все.

Некоторое время лейтенант Муни стоял, изучая Эндрю; в его глазах по-прежнему сохранялся оттенок торжества, как будто это нескладное псевдообвинение должно было бы произвести какой-то чудесный эффект на Эндрю. Когда ничего не произошло, лейтенант флегматично расслабил плечи и, продолжая стоять, заглянул еще раз в блокнот.

— И еще одно, мистер Джордан. Вы сказали, что врач вашей жены предупредил, что она не сможет рожать детей, если не сделать трудную и очень опасную операцию.

— Да, так.

— Я полагаю, вы знаете имя врача.

— Да, это врач моей матери, доктор Мортимер Вилльямс.

— Вам приходилось сопровождать вашу жену, когда она ходила на консультацию к доктору Вилльямсу?

— Нет.

— Но у вас есть номер его телефона?

— Я могу найти его.

Эндрю пошел в спальню и нашел номер в телефонной книжке Маурин. Он вернулся к лейтенанту Муни, и тот записал номер.

— Вы не против, мистер Джордан, если я воспользуюсь вашим телефоном?

— Пожалуйста.

Телефон был в гостиной, но лейтенант Муни, тяжело поднявшись, отправился в спальню и закрыл за собой дверь. Эндрю подумал о драгоценностях в ящике комода, и ему показалось совершенным безрассудством то, что он не выкинул их, как кольца, в канализацию. Он принялся расхаживать взад и вперед по комнате. Маурин присутствовала всюду, выпархивая незаметно из кухни, скользила к нему через гостиную. Она была убита вымогателем, убита в трогательной попытке скрыть от него правду, которая, при их воскресшей любви, могла бы быть так легко забыта. И вот он вместо того, чтобы помогать полиции призвать убийцу к ответу, лжет, заботясь о своей шкуре и Неда… Внезапно все, что он делал, показалось ему недостойным. К черту последствия. Он должен рассказать лейтенанту. Он…

Лейтенант Муни вышел из спальни. Двигаясь даже еще более медленно, чем прежде, он неуклюже пересек комнату. Когда он подошел к Эндрю, то остановился прямо перед ним.

— Ну, мистер Джордан, похоже, вам стоит опять собраться с силами. Доктор Вилльямс говорит, что ваша жена была его пациенткой, да, но не было ничего такого, что бы помешало ей иметь ребенка, он утверждает — не было нужды в операции, совершенно.

Он вяло моргнул. Это было сонное, вялое моргание коровы, которая стоит под кленом, жуя жвачку.

— Я знал это раньше, — сказал лейтенант. — Я узнал это, когда патологоанатом позвонил мне из лаборатории сегодня утром. Он сделал вскрытие и хотел мне сообщить, что ваша жена была два месяца как беременна.

Лейтенант Муни снова уселся, не отрывая при этом глаз от лица Эндрю. В первую секунду Эндрю был слишком ошеломлен, чтобы здраво мыслить или чувствовать что-то связное.

Потом снова раздался голос лейтенанта:

— Вы не знали, что ваша жена была беременна, мистер Джордан?

— Не знал.

— Странно, не так ли? Сначала притворяется, что не может иметь детей, а затем два месяца как беременна?

Было дико, казалось, будто время перестало быть непрерывным, какие-то фрагменты из прошлого постоянно наплывали на настоящее. Эндрю казалось, что вот он стоит против лейтенанта, и тут же — что он лежит снова в кровати с женой…

«…Это моя ошибка, милый, — я такая легкомысленная, ношусь повсюду все время по этим местам. Но с тех пор как нам стало известно, что мы не можем иметь ребенка… Это так. Ты ведь знаешь?

— Я не знал, что ты страдала от этого.

— Страдала? О, милый…

— Может ты сходишь еще раз к доктору Вилльямсу?

— Я была у него два месяца назад, просто тебе не говорила. Я хотела выкинуть все это из головы.

— Тогда почему бы нам не взять чужого ребенка?

— Ах, милый, потом когда-нибудь. Но не сразу, не сейчас…»

Из настоящего вторгся бесстрастный голос лейтенанта Муни: