Африка - Буссенар Луи Анри - Страница 6

• Предыдущая
• 6/103
• Следующая

Путешествие уже в который раз могло сорваться; Стенли протестовал, грозил Стамбузи гневом матесы — но ничего не помогало. На другое утро барабаны пробили сигнал к отступлению, которое совершилось благополучно. Стенли пришлось последовать за малодушными воинами Стамбузи — в Униоро было слишком опасно, — но на земле Уганды он немедленно расстался с ними, так и не попав на Мута-Нзиге.

Узнав о проступке Стамбузи, Матеса страшно разгневался, велел его схватить, разжаловать, заковать в железа и бросить в темницу, где вскоре тот бесславно и скончался.

Затем государь послал к Стенли и просил воротиться, обещая дать американцу, если потребуется, целую армию. Но путешественник уже переменил планы. Он велел передать великодушному угандийскому монарху горячую благодарность, но на том их отношения прекратились. Впредь Стенли зарекся ставить себя, свое время и замыслы в зависимость от могущества и благорасположения какого-нибудь африканского князька — он был сам себе хозяин.

Идти намеченным путем стало нельзя. Поэтому Стенли направился к озеру Акенагара, которому дал имя Александра, нанес на карту течение реки Кагеры, четырнадцатью годами ранее открытой Спиком, и другой реки, впадающей в озеро Виктория, — Юджези. Обе реки текут с юга на север и, кажется, сообщаются с водной системой, в которую входят истоки Нила.

Затем постоянные стычки с туземцами опять преградили Стенли дорогу и вынудили изменить маршрут. Не без сожаления он расстался с землей, которую омывают воды, питающие древнюю реку фараонов, и вернулся к Танганьике. Американец не подозревал, что благодаря такому крюку ему удастся открыть Конго.

Двадцать седьмого мая Стенли пришел в Уджиджи, где четыре года назад отыскал Ливингстона.

На Танганьике Стенли хотел прежде всего составить подробное описание западного берега озера и главным образом убедиться, вытекает из этой огромной водной чаши река или нет. Камерон, побывавший там несколько лет тому назад, склонялся к утвердительному ответу; он указывал, что из озера может вытекать река Лукуга, впадающая, вероятно, в реку Ливингстона. Стенли, напротив, полагал, что стока из озера нет. Эта мысль еще более укрепилась в нем благодаря следующему наблюдению. В ноябре 1871 года на базарной площади в Уджиджи росли три пальмы. В 1876 году они стояли уже в воде, в доброй сотне футов от берега, а пляж, где Стенли некогда прогуливался с Ливингстоном, был покрыт водой на ширину в двести футов. Если уровень воды так повышается, резонно рассуждал наш герой, значит, стока у озера нет. Правда, близ экватора леса так густы, что реку, вытекающую из озера, на какое-то время может перегородить целая гора из веток и листьев; вода не в состоянии пробиться через завал, и случается, даже меняет русло.

Стенли с радостью убедился, что оказался прав, но, чтобы подтвердить свою догадку, внимательно исследовал берега Танганьики, собрал множество сообщений туземцев, произвел тщательные наблюдения и пришел к выводу: за последние несколько лет вода в озере заметно прибыла и стока из него быть не может. Арабы в Уджиджи тоже подтвердили, что уже тридцать лет вода прибывает постоянно: раньше здесь были рисовые чеки, а теперь это место милях в трех от берега, и каждый год озеро заливает все новые распаханные земли.

Вернувшись из поездки по Танганьике, Стенли застал лагерь, доверенный попечению Френсиса Пококка, в плачевном состоянии. Молодого человека трепала жестокая лихорадка, пятеро занзибарцев умерло от оспы, десять человек опасно болели, остальные совсем пали духом. Большинство решило сбежать, пока не поздно: они боялись — на самом деле или нет, — что в стране маньема[41], где Стенли собирался продолжить прерванные труды Ливингстона и Камерона на Луалабе, их съедят людоеды.

Начальник принял энергичные меры. Он прилюдно арестовал и под строгим конвоем отправил домой самых неисправимых горлопанов и главарей. Оставалось сто тридцать два человека; у ста двух из них Стенли отобрал оружие и отдал тем тридцати, в которых был совершенно уверен.

Он также строго наказал нескольких пойманных беглецов. От зачинщиков мятежа Стенли избавился, колеблющихся ободрил. После этого он покинул Уджиджи и перебрался в Угухху, на восточном берегу озера.

Два месяца спустя экспедиция пришла в Ньянгве в земле Маньема. Некоторые купцы из Уджиджи хотели отправиться туда вместе со Стенли, но он никого с собой не взял.

В Ньянгве живут главные работорговцы Центральной Африки; одни из них белые, другие полуарабы. Именно там Стенли повстречал Хамеда бен Мохаммеда, более известного под прозвищем Типпу-Тиб; с этих пор последний стал играть весьма важную роль в экспедициях англо-американского путешественника.

Тогда Типпу-Тиб был еще молодым человеком — высокого роста, с густой волнистой бородой, темнокожий, быстрый в движениях, с умным лицом и прекрасными живыми черными глазами. Стенли очень ему понравился; путешественник, со своей стороны, долго изучал арабского купца и, поговорив с ним, пришел к заключению, что перед ним один из замечательнейших людей в этой стране.

Путешественник попросил Типпу-Тиба собрать большой отряд и сопровождать его в бассейн Луалабы. После долгих переговоров Типпу-Тиб согласился.

Он уже был проводником у Камерона; тот не имел лодок и потому был вынужден направиться на юг, тем более что его, как раньше Ливингстона, преследовали враждебно настроенные туземцы.

Типпу-Тиб подрядился сопровождать Стенли в продолжение шестидесяти переходов за пятнадцать тысяч франков и рацион для ста сорока человек на время похода.

Пятого ноября 1876 года отряд из трехсот пятидесяти человек — в том числе сто рабов — присоединился к людям Стенли и они вместе направились в путь через джунгли, которых Типпу-Тиб не знал. Только через две недели тяжелейшего похода Стенли вышел к огромной реке — и сразу догадался, что это Конго.

Колонна разделилась: часть людей пошла вниз по реке на лодках вслед за «Леди Алисой», другая — берегом. Оба отряда все время держались в виду друг друга и по тревоге готовы были прийти друг другу на помощь. По ночам все вместе разбивали лагерь на берегу.

Восьмого декабря туземцы пришли в себя от первого испуга и в первый раз напали на экспедицию. Бои продолжались целую неделю подряд без передышки. Идти приходилось все время под градом стрел, которыми враги осыпали отряд, коварно притаившись за деревьями.

Напрасно люди Типпу-Тиба изо всех сил кричали:

— Мир! Мир!

В ответ из-за деревьев раздавались лишь оглушительные крики:

— Мы враги! Мы враги! Мы хотим вас съесть! У! У! Мясо! Много мяса! У! У! У!

В завершенье бед отряд поразила эпидемия, наповал косившая людей Типпу-Тиба, менее стойких, чем спутники Стенли. Оспа, дизентерия и грудные болезни в считанные дни унесли шестьдесят человек; прочие так пали духом, что Типпу-Тиб попросил освободить его от принятых обязательств — до окончания договора оставалось всего шесть дней перехода.

Стенли согласился и даже одарил Типпу-Тиба богатыми дарами за службу, которую тот нес в совершенно непредвиденных критических обстоятельствах. 23 декабря американец расстался с арабом и отправился вместе со всеми людьми по воде; флот экспедиции состоял из «Леди Алисы» и двадцати двух пирог. Отряд спускался по реке, не переставая отчаянно отбиваться от людоедов.

И это было еще не все. К многочисленным врагам, тяготам долгого пути, беспощадным болезням прибавились естественные преграды, как будто сама слепая природа возжелала помешать путешественнику идти дальше.

Пришел 1877 год. 5 января Стенли открыл возле экватора приток Луалабы, названный им в честь бельгийского короля рекой Леопольда, и тут же увидел, что, встретив огромный холм высотой более трехсот футов, Луалаба резко поворачивает на восток. Там же, на правом берегу, у самой излучины он увидел белую гранитную скалу. За нею слышался глухой, но очень сильный шум, будто кто колотит палкой по пустому котлу.

• Предыдущая
• 6/103
• Следующая