Любовь возвращается - Басби Ширли - Страница 2
- Предыдущая
- 2/83
- Следующая
В долине жило еще несколько Грейнджеров, двоюродных и троюродных родственников, но со смертью Джоша она оставалась единственной молодой представительницей их ветви семейства Грейнджеров. Мысль эта лишь добавила ей тоски и заставила ощутить себя еще более изолированной. Она сознавала, как жаждет утешительных объятий своих луизианских родственников. Они были связаны более отдаленным родством, чем с Грейнджерами, жившими в долине, но их она хорошо знала и видела не семнадцать лет назад. На мгновение она пожалела, что отказалась, чтобы ее сопровождали кузен Роман и его младшая сестра Анжелика. Они оба предлагали поехать с ней, но Шелли не захотела этого. Одного ее возвращения хватит для сплетников Дубовой долины, и осложнять дело присутствием красавца кузена и его сестрицы, темноглазой очаровательной южанки, не стоит. В Луизиане оставались еще дядюшка Фритци и тетушка Лулу и другие братья и сестры Романа и Анжелики. Это была большая семья, которая давно и радушно открыла ей свои объятия.
Сообразив, что отвлеклась, Шелли вновь сосредоточилась на лежащей внизу долине и на том, что ждет ее там. Да, угрюмо подумала она, она отсутствовала слишком долго. В восемнадцать лет она практически бежала отсюда, сердце ее было изранено, гордость унижена. Она жестко разорвала все связи с родными местами. Друзья, наверное, сочли, что она рехнулась, но немногие, самые близкие, прекрасно поняли ситуацию. Как Шелли теперь сознавала, они были очень добры и не настаивали на объяснениях, почему она вдруг замкнулась, и стали еще более дороги ей, потому что не упоминали при ней о Слоане Боллинджере. Особенно о его помолвке с Нэнси Блэкстоун и их свадьбе, последовавшей десять месяцев спустя. Шелли скривила губы. Какой же трусихой она была!
Звук приближающегося автомобиля нарушил ее воспоминания, и, решив, что уже достаточно промедлила, она направилась к своему «бронко». Она приготовилась вывести его на дорогу, когда машина вынырнула из-за поворота и ее фары пригвоздили Шелли к месту, почти ослепив. Она заморгала, на секунду застыв в ярком свете. Новоприбывший притормозил, притушив фары. Она нажала на газ, сворачивая с обочины. Минуту спустя «бронко» медленно прошел поворот и направился вниз, в глубину долины. Перед ней открылись необозримые дали, и каким же наслаждением было после тридцати предыдущих миль узкой змеящейся дороги почти полететь по ровной прямизне последнего отрезка пути! Бескрайние поля вольно раскинулись по обеим сторонам дороги.
Спустя сорок пять минут, миновав двое запертых ворот, оставив позади самое низкое место долины, она начала трехмильный подъем к старому родному дому. Вскоре Шелли подъехала к фасаду здания, где жил Джош. Это был не тот дом, где она выросла. Тот, первоначальный, построенный прадедом, сгорел дотла десять лет назад. Он был характерным знаком долины, неким маяком, величественным, викторианским. Четыре этажа белоснежного камня на фоне зелени деревьев. Все знали дом Грейнджеров, на него с гордостью показывали приезжим. Джош позвонил ей на другой день после трагедии и сказал, что это был пожар в дымоходе, который вышел из-под контроля. К приезду пожарных тушить было нечего. Прежде чем пожар разгорелся, Джош, страшась худшего, вместе с прибывшими друзьями выбросил из окон несколько вещей, в основном семейные памятные реликвии, но большая часть наследия предков погибла. Жар от горящей постройки был так силен, что Джош и половина жителей долины, пожарные в том числе, вынуждены были стоять в отдалении и беспомощно наблюдать, как улетают с дымом более ста лет семейной истории семьи Грейнджеров.
Джош вопреки советам почти всех окружающих восстановил дом. Он поставил его на том же месте. Это было бревенчатое строение, красивое, с металлической крышей, многоярусное, окруженное широкими крытыми верандами-палубами. Джош повсюду установил противопожарную дымовую сигнализацию и систему разбрызгивающей подачи воды. Системы-то он установил, но отказаться от уюта каминов в тихие вечера не смог. В нескольких комнатах были сложены элегантные камины. Вделанные в грубые речные валуны и украшенные бронзой с эмалевыми вставками, они выглядели как обычные печи со стеклянным экраном.
Экономка Джоша, мексиканоамериканка Мария, бывшая нянька Шелли, жила в четверти мили от главной усадьбы, в маленьком домике, куда вела посыпанная гравием дорога. Она оставила свет в большом доме и на веранде. Дом выглядел доброжелательно, огни манили, приглашали войти. Шелли почти представила себе Джоша, сбегавшего по ступенькам крыльца…
Стараясь не обращать внимания на ноющую боль в сердце, она схватила сумочку и самый маленький из привезенных чемоданов. Заперев дверцы «бронко», она медленно прошла по гравию широкой и обрамленной камнями дорожки к двери дома.
Шелли почувствовала изнеможение. Узнав о смерти Джоша, она сразу же поняла, что вернется в Дубовую долину насовсем. Столько дел нужно было переделать: поставить в известность управляющего многоквартирным домом, где она жила, компанию, где арендовала автомобиль, упаковать и продать мебель и крупные вещи. Потом настал черед прощаний со всеми родственниками и друзьями, которых завела за годы жизни в Новом Орлеане, – это было самым трудным… особенно их соболезнования по поводу самоубийства Джоша. Она была художницей, и довольно известной, и ей не пришлось беспокоиться, как посмотрит на ее отъезд хозяин или начальник, хотя некоторые друзья удивлялись, зачем она продает мебель и отказывается от квартиры. Например, Роман с тревогой в изумрудных глазах поинтересовался, вернется ли она в Новый Орлеан, после того как разберется с делами Джоша. Она пожала плечами, не зная, что ему ответить. Сидя в первом классе самолета, отправляющегося в Сан-Франциско, она незряче смотрела на убегающую из-под крыла взлетную полосу и признавалась себе, что знала, как поступит, с момента, когда ее известили о смерти брата. Нет, она не вернется в Новый Орлеан. Что бы ни оказалось в Дубовой долине, какими бы трудностями ни встретил ее дом, назад она не поедет. Она возвращается в Дубовую долину навсегда, после семнадцатилетнего отсутствия. Она не могла объяснить свое решение, просто знала, что так нужно делать, даже если из-за этого кто-то сочтет ее странной. Шелли распахнула дверь дома Джоша и переступила порог. Сейчас ее манила лишь постель.
Затворив за собой тяжелую дубовую дверь с витражными вставками, она направилась к широкой лестнице, царившей над большим вестибюлем. Джош в свое время послал ей проект архитектора и много рассказывал о доме, так что Шелли отлично знала, где что расположено. Смешанное чувство вины и тоски вновь овладело ею, когда она толкнула дверь в главную гостиную на втором этаже. Джош подробно описывал ей эту комнату, удовольствие от нового дома просто распирало ему грудь. «Нам следовало радоваться этому вместе и здесь», – подумала она, ощущая комок в горле. Слезы подступили к глазам. Какой себялюбивой стервочкой она была: ни разу за все эти годы не приехать домой!.. Не важно, что они с братом почти каждую неделю общались по телефону, что Джош прилетал к ней в Новый Орлеан почти на все праздники и каникулы… «…И чтобы поиграть», – мысленно усмехнулась она, вспоминая его любовь к картам. Из него вышел бы роскошный «холостяк времен регентства» с этой страстью к азартным играм.
Несколько мгновений она предавалась мыслям о прошлом, вспоминая, как веселился Джош после особенно удачной ночи и его жизнерадостную беспечность, когда проигрывал. «В следующий раз повезет», – бормотал он, и зеленые глаза его смеялись.
Джош был таким оптимистом, так любил жизнь… Трудно было поверить, что его больше нет на свете. Смогла бы она, если бы Джош был еще жив, побороть своих демонов и вернуться домой? Сумела бы заметить признаки его депрессии? Поняла бы, что он готов к самоубийству? Предотвратила бы это? Она с тоской задавала себе эти горькие вопросы. Ведь не было у нее серьезных причин, чтобы до сих пор не ездить домой… хотя бы иногда… «Разве что трусость», – тихо подсказал внутренний голос.
Она смахнула слезу. Хватит. Теперь она дома, и хотя Джоша нет рядом, она может оценить, какую радость доставлял ему этот выстроенный им самим дом.
- Предыдущая
- 2/83
- Следующая
