Все сокровища мира - Точинов Виктор Павлович - Страница 47

• Предыдущая
• 47/80
• Следующая

Черные сталкеры ничего не знали о моих проблемах с суставами, спутниками и таблетками. И они продолжали стрелять. Им очень хотелось меня убить. Если попадут, интересно, я воскресну? Зона достанет из запасников резервную копию? Воскресит на манер Шмайсера? Захотелось немедленно попробовать. Встать под пули, и…

– Куда, сука? – заорал майор и врезал мне по лодыжкам.

Я рухнул в канаву. Лицом в жидкую грязь. Она была прохладная, приятно холодила лицо…

– Вставай, гнида наширявшаяся! – хрипел майор откуда-то издалека.

А потом кто-то ударил меня по ребрам. Наверное, ногой. Ильза? Она, она, больше некому… Всегда ее ненавидел.

Поднялся на ноги я с единственной мыслью: вломить звездюлей ненаглядной, и будь что будет. Но не успел… все исчезло в непроглядной ночной черноте, и я понял, что умер.

Вернувшиеся с того света врали: туннеля со светом в конце передо мной не оказалось. Вместо того поперек мира встала огромная стена – полупрозрачная, студенисто подрагивающая. Я понял, что оказался пред ликом Всевышнего. Ну, такой уж лик, такой уж бог-император Зоны… Серая Слизь. Это она творит все здешние поганые чудеса – и воскрешает мертвых, и убивает живых…

Огромный одноклеточный организм, позабывший, что надо делиться… Растущий и превращающий все в себя. Накапливающий бесконечные объемы информации в своей бесконечно гениальной церебровакуоли… надеюсь, я не напутал с названием…

Мне не нравилось жить во Вселенной, управляемой таким богом. Но Вселенные, как известно, не выбирают.

– Здорово, Лорд, – приветствовал меня Вседержатель. – Как сам? Давненько не видались, совсем ты запропал с радара.

Тут я вновь заподозрил, что дело нечисто… Я был готов допустить, что Вседержатель сожрал, переварил и превратил в себя Шмайсера, прежде чем воскресить в виде резервной копии. Но больно уж сомнительно, что студенистый бог стал бы заимствовать лексику и речевые обороты моего коллеги.

– Запропал… – признался я. – Похоже, немного умер… А ты-то как?

Я бы не удивился, если бы сейчас в меня выстрелила гигантская слизистая ложноножка или произошло бы что-то еще нехорошее. Если даже передо мной новая ипостась Шмайсера, кто знает, какие тараканы водятся у этой ипостаси в голове. Изрядные, надо полагать, судя по общим размерам…

– Я тут как бы Богом работаю, – подтвердил Всевышний Шмайсер мои догадки. – По совместительству. Иногда помогаю заблудшим сталкерам, а иногда – вот так существую. Размышляю над глобальными загадками мироздания.

– А кто их загадывает?

– Оно и загадывает… Мироздание, в смысле.

– Ну и как?

– Трудно… Вот сейчас бьюсь над вопросом: как во мне, понимаешь, совмещается имманентность с трансцендентностью? Как я могу быть частью Зоны и ее Творцом одновременно? Должен ли подчиняться законам мироздания, что сам установил?

– Можешь ли создать камень, который сам не сдвинешь с места? – в тон подхватил я.

– Во, во! Сечешь фишку! – обрадовался Бог-Шмайсер. – Это оно и есть, имманентность с трансцендентностью, мать их за ногу…

– Может, я что присоветую?

– Если бы ты, Лорд, знал ответы на такие вопросы… Ты бы тогда не сталкером в Зону шастал. Ты бы по улицам ходил, благодатью осиянный, а за тобой бы толпы верующих бегали… И старушки бы тебе вслед крестились, и исцелял бы ты возложением рук от самых разных болезней.

– Мне вот кажется, что ты совсем не бог, Шмайсер… – решил я высказать мучавшую меня догадку.

– А кто же? – удивилась стена Слизи.

– Ты видение моего травмированного мозга.

– Это, Лорд, махровый солипсизм. Мне, как сам понимаешь, его не опровергнуть – ни в теории, ни эмпирически. Так что думай своим травмированным мозгом что хочешь. Реальная картина бытия от этого ни на йоту не сдвинется.

– Откуда ты слова-то такие узнал? Солипсизм… Имманентность… Не полагается тебе, Шмайсер, слов таких знать.

– Навострился немного на этой работе… Однако заболтались. Давай-ка ты меня о чем-нибудь спросишь… Или попросишь о чем-нибудь. А потом отвалишь восвояси.

– Я, пожалуй, попрошу… Сделай так, чтобы Триггер действительно существовал. И чтобы его можно было выключить.

– Ну, ты, Лорд, и загнул… Ты просишь меня – вдумайся на минутку: самого меня! – отправиться в небытие, и все лишь для того, чтобы стал реальностью миф, легенда, придуманная безмозглыми сталкерами.

– Значишь, не можешь, – констатировал я.

– Могу. Но не хочу. Этот камень мне не под силу. Рад бы, но трансцендентность моего бытия не допускает.

– Ну, тогда я, пожалуй, отправлюсь восвояси… Хотя нет, вопрос один еще имеется… Ты воскресишь меня в виде резервной копии? Или этот вопрос не по твоему ведомству?

– Не ко мне, не ко мне… Ты еще как бы живой, что мне тебя воскрешать…

– А мне казалось, что словил пулю от черных сталкеров… Или загнулся от банального передоза… Но раз живой, так тому и быть. Не мог бы ты тогда вернуть меня на место? Где я там сейчас обретаюсь?

– Ты сейчас, Лорд, лежишь в канаве и пускаешь пузыри… В смысле, пена на губах пузырится. И твои спутники ломают голову, как тебя вытаскивать из клинической смерти… Потому как сердечко того, не бьется… Так что ты поспеши, Лорд, поспеши, не то они до нехорошего додумаются. До прямого массажа сердца, например. А это опасная затея, в канаве-то, в полной антисанитарии…

– Ох… а нельзя не в канаву? Пораньше, например?

– Да запросто… Ты Лорд, сейчас в петле. Или в кольце, не в терминах суть.

– Как Вечный Джип?

– Вроде того, Лорд, вроде того… Так что сам выбирай, где с нее слезешь. Мне недосуг.

И стена Слизи начала удаляться – медленно, потом все быстрее и быстрее. Вот и поговорили…

Потом в бок мне ткнулось что-то жесткое. Локоть Шмайсера, как понял я, открыв глаза. Шмайсер находился в своей человеческой ипостаси. И сидел рядом со мной на сиденье трамвая… И пихал меня в бок локтем.

Трамвай был тот же самый, куда я подсел на Бухарестской улице. Но все пассажиры куда-то подевались. Исчезла толстуха невероятных размеров, не так давно поглотившая меня почти без остатка. Салон был пуст, в нем остались лишь мы со Шмайсером.

Трамвай заехал в какие-то незнакомые мне места… Городской пейзаж исчез, лишь в отдалении виднелись несколько строений, невысоких, двухэтажных. Вокруг был самый натуральный луг, поросший зеленой травкой, – рельсы описывали по нему замкнутую петлю, трамвай катил по кругу… Кольцо, конечная.

Это куда же я укатил? Похожее кольцо завершало трамвайные пути в Стрельне, кажется… Но туда этот маршрут не доехал бы. Даже в старые добрые времена не доехал бы.

– Просыпайся, пора вылезать, – приговаривал Шмайсер, продолжая пихать меня локтем.

– Это то самое кольцо? Где я застрял? – спросил я, поглядывая в окошко.

Спрыгнуть с трамвая на ходу не проблема, но как выбрать нужную точку для десантирования?

– Мы тут оба застряли, – ответил Шмайсер. – Я тоже задремал, с тобой на пару, и не пойми куда оба заехали… Надо как-то выбираться… Не нравится мне здесь…

– Ты не помнишь наш недавний разговор? – уточнил я.

Шмайсер смотрел недоуменно. Еще несколько вопросов, и стало ясно: ничего он о своей второй, божественной ипостаси не знает и не помнит…

Придется самому решать, где спрыгнуть с этой вневременной карусели.

Мне почему-то казалось важным одно обстоятельство: двери в салоне трамвая были справа, и выпрыгнуть можно было только внутрь очерченной рельсами петли… Казалось бы, малость, пустяк, но мне отчего-то втемяшилось в голову, что спрыгнуть надо непременно наружу. Оказаться вовне круга.

Шмайсеру, как выяснилось, пришла другая гениальная мысль. Он отправился к кабине вагоновожатого и забарабанил по стеклу стволом своего «МП-40».

Мне не показалось, что он способен предпринять что-то полезное, что-то способное вывести из замкнутого круга… Помешать Шмайсеру я не успел.

Динамик объявил на весь вагон голосом Шмайсера:

– Граждане пассажиры! Наш маршрут меняется! Следующая остановка Кордильеры!

• Предыдущая
• 47/80
• Следующая