Пока страсть спит - Басби Ширли - Страница 17
- Предыдущая
- 17/87
- Следующая
— Нет, зачем мне бросать вам вызов? Кстати, потрудитесь не называть меня Англичанкой. У меня есть имя — миссис Риджвей, и с вашей стороны будет очень благородно запомнить его.
Все это она выпалила довольно резко. Ему не понравился ее взрыв. Это было заметно по тому, как он сжал губы, но к этому времени музыка замолкла, и он смог только с небольшой задержкой подвести ее к тому месту, где стояла Стелла. Кривляясь, он произнес:
— Огромное спасибо, миссис Риджвей, за оказанную мне честь. Стелла, дорогуша, можешь перестать метать молнии, я возвращаю тебе барашка нетронутым.
— Только потому, что я следила за тобой, — сказала Стелла крайне сухо. — И еще, возможно, потому, что здесь находится и твоя жена…
При слове «жена» сердце Элизабет оборвалось и полетело куда-то глубоко-глубоко вниз. Вряд ли она сама смогла бы объяснить, почему известие о том, что у него есть жена, так подействовало на нее. Ведь она сама была замужней женщиной, и ей не полагалось строить какие-либо планы в отношении другого мужчины. Тем не менее мысль о том, что Рафаэль женат, была для нее огорчительной.
Перестань быть такой дурочкой, сказала она себе. Какая разница, женат он или нет. Через неделю-другую ты будешь в Натчезе и, наверное, больше не увидишь его никогда в жизни.
Рафаэль никак не отреагировал на выпад Стеллы, загадочно улыбаясь, он пошел к выходу. Глядя ему вслед, Элизабет скомандовала своему взбунтовавшемуся сердцу: «Молчи, забудь о Рафаэле Сантане».
На протяжении того недолгого времени, пока они еще оставались на балу, Элизабет безуспешно пыталась сделать это. Но, к сожалению, ироничная внешность Сантаны, кажется, навсегда запечатлелась в ее памяти. И как только она на секунду расслаблялась, его насмешливое бронзовое лицо тут же появлялось перед ее мысленным взором. К счастью, уже было вполне прилично покинуть гостеприимный дом. Прошел еще один тур вальса, и Стелла сказала:
— Вот теперь нам действительно пора уходить.
Постарайся найти служанку, которая принесет наши плащи, а я поищу своего заблудшего мужа.
Элизабет была готова уйти немедленно. Ей хотелось побыть наконец одной, чтобы привести в порядок свои встревоженные странным мужчиной эмоции. Вспоминая этого на редкость негалантного кавалера, она быстрым шагом вышла из зала. Без особого труда Элизабет нашла служанку и показала ей, где находятся их со Стеллой вещи.
Поскольку служанка колебалась в нерешительности, уходить ей или нет, Элизабет сказала ей, что она свободна.
Чернокожее лицо служанки расплылось в благодарной улыбке, и она незамедлительно исчезла. Элизабет, взяв плащи, стала искать взглядом Стеллу, потом вспомнила, что забыла кашемировую шаль подруги. Пока она искала ее, раздался какой-то странный привлекший ее внимание звук. Она подняла глаза.
Это был звук захлопнувшейся двери, а к ней с грацией тигра направлялся Рафаэль Сантана. Кровь заледенела в жилах Элизабет. Заставляя себя действовать спокойно, она потребовала со всей решительностью, на которую могла отважиться:
— Что вы себе позволяете? Немедленно откройте дверь!
Он неумолимо приближался к ней, его серые дымчатые глаза смотрели ей прямо в лицо. В голосе не было никакой издевки, когда он твердо сказал:
— Мне необходимо увидеть вас снова. Пожалуйста, обещайте мне, что мы еще увидимся.
Элизабет вздрогнула. То, о чем он просил, было невозможно. Даже она, молодая, неискушенная и наивная, понимала это. Разве можно замужней женщине встречаться с каким-либо посторонним мужчиной? Ее единственный мужчина — собственный муж. Искренне не понимая, о чем он говорит, Элизабет нервно сказала:
— Я остаюсь у Стеллы до завтрашнего утра, попробуйте договориться с ней о визите. Он сухо проговорил:
— Драгоценная, я совсем не собираюсь видеться с вами под бдительным оком Стеллы. Я хочу побыть с вами наедине, и вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. А теперь скажите мне, где мы могли бы увидеться без посторонних глаз?
— Как это так? — не сказала, а прошептала она, выигрывая время, в надежде, что кто-то зайдет в гардероб и разрядит ситуацию. В то же время она совсем не хотела и даже боялась, что кто-нибудь войдет.
— Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. Он приблизился к ней. Лицо его было расстроенным и, пожалуй, даже злым. Элизабет инстинктивно отступила назад и прижала к груди шаль Стеллы, как будто она могла защитись ее от надвигавшегося мужчины. Она была по-настоящему напугана и в то же время странным образом возбуждена от этого чувства опасности.
— Н-н-не приближайтесь, — потребовала она. — О нет, я подойду! — сказал он тоже с угрозой, но какой-то странной, скорее мягкой, чем опасной. Его руки обняли ее белые точеные плечи. — Я хочу быть ближе к тебе. Англичанка, так близко, как только можно!
Словно под гипнозом, ее взгляд тонул в его безжалостных серых, словно нависших над ней глазах. С ощущением беспомощности она видела, как он склоняет к ней голову, и, понимая, что сопротивление бесполезно, Элизабет закрыла глаза, чтобы не видеть больше это ужасное лицо.
Его губы были мягкими, но требовательными, когда они коснулись ее уст. Элизабет сделала еще одну безнадежную попытку высвободиться. Чувствуя ее инстинктивное сопротивление, он притянул ее ближе к себе, обнял крепче, и его поцелуй стал настолько затяжным, что казалось, время остановилось пока он длился. И Элизабет интуитивно поняла, что поцелуи могут очень сильно отличаться друг от друга. Позднее она со стыдом вспоминала, что только в первые несколько секунд он применял силу, а потом этого ему уже не потребовалось.
Его руки соскользнули на ее талию, он прижал ее еще сильнее к себе, гораздо сильнее, чем Натан в ту памятную ночь, когда они вместе лежали в постели. И она с удивлением поняла, что сейчас происходило то, чего ей хотелось весь этот длинный вечер. Рафаэль тоже хотел этого. Ее невинная грудь упиралась теперь в его мощную грудную клетку, она таяла в его объятиях и с уходящими опасениями почувствовала, что его губы стали более жадными, а язык рвется к ее губам.
Никто еще не целовал ее так, и в беспомощном сладострастии она издала тихий стон, почувствовав прилив тепла в лоно, которое, казалось, напрямую отвечает все более страстным поцелуям Рафаэля. Сгорающая от возбуждения, все глубже погружаясь в мир новых для нее физических ощущений, она не пыталась остановить его, когда он, склонившись ниже, стал целовать ее розовую кожу над вырезом шелкового платья. Не остановила она его даже тогда, когда он обхватил рукой ее груди и стал ритмично нажимать на налившиеся внутренним соком соски. Его губы снова нашли ее рот, его язык проник глубоко в ее уста, и все в теле Элизабет затрепетало. Происходило то, о чем она так долго мечтала, — наконец нашелся кто-то, кто хотел ее. И сейчас этот высокий темноволосый, очень опасный мужчина, который держал ее в своих объятиях и чей рот учил ее познавать страсть и ощущать желание, заслонил все, существовавшее прежде: Натана, брачные обязательства и многое другое, связанное с этим.
Существовал только Рафаэль, который сейчас пытался оторваться от нее. Затерянная в своем мире разбуженной чувственности, Элизабет смотрела на него пораженная и видела, как он делает шаги в сторону от нее. Фиолетовые глаза, потемневшие от переполнявшего ее неосознанного вожделения, не могли оторваться от его лица и сжатых губ.
Тяжело дыша, он хрипло выговорил:
— Ну теперь-то вы понимаете, зачем мне нужно побыть наедине с вами?
Холодная, ледяная прозрачность мысли вернулась в эту секунду к Элизабет. Потрясенная своим собственным поведением и не желая больше думать о его действиях, она устремилась к двери за его спиной и отрезала:
— Мне кажется, вы забыли о том, что мы оба состоим в браке.
Рафаэль явственно пробормотал проклятия, а затем не очень вежливо развернул ее к себе лицом.
— Именем Господа, я спрашиваю вас, какое это имеет значение в нашем случае? Вы совершенно очевидно не любите своего мужа.., и не пытайтесь лгать мне, утверждая обратное. Мою жену для меня подобрал ненавидящий меня дедушка, и наша любовь друг к другу совершенно одинакова — ее просто не было и нет. Так что объясните мне, кому мы делаем плохо, если нас так влечет друг к другу?
- Предыдущая
- 17/87
- Следующая
