Слава, любовь и скандалы - Крэнц Джудит - Страница 97

• Предыдущая
• 97/113
• Следующая

— Ты по-прежнему увлечена живописью? Я еще не услышал от тебя ни слова об этом:

— Я больше не пишу… С того самого лета, когда мы познакомились.

— Ты оставила живопись? — Эрик не мог поверить собственным ушам. — Как это могло случиться? Ведь она так много для тебя значила?

— Эрик, дорогой, — нотка глубокого сожаления удивила Эрика, — не спрашивай меня об этом… Я ничего не могу объяснить, даже самой себе. Лучше расскажи мне, как ты живешь. Чему посвящена конференция, на которую ты приехал?

— Это и в самом деле очень важно, Фов. — Эрик встал и принялся ходить взад и вперед по усыпанной гравием дорожке, жестикулируя и сверкая глазами. — Ты помнишь все эти кошмарные типовые дома, которые появились в пригороде Авиньона в промышленной зоне Кортина?

— Еще бы, они были на редкость уродливым пятном в восхитительном пейзаже.

— А они не должны быть такими! На конференции речь пойдет о новых формах для недорогого типового жилья, о том, чтобы при той же стоимости дома выглядели красивее. Весь вопрос в дизайне… Архитектору не должно быть все равно. Я никогда не смирюсь с тем, что многоквартирные дома обязательно должны быть непривлекательными. И многие архитекторы со всего мира согласны со мной. Мы встречаемся для того, чтобы обменяться идеями и технологиями.

— А тебя интересуют только такие здания?

— Ни в коей мере. Это просто необходимость. Я специализируюсь на реставрации старых фермерских домов по всему Провансу. Ты не поверишь, сколько народу умудряется купить старые фермы, чтобы превратить их в тирольский домик или греческую виллу. Я помогаю им обрести комфортабельный дом со всеми современными удобствами, не нарушая при этом естественной красоты строения. Но больше всего я радуюсь возможности построить новый дом. Я никогда просто не копирую старую ферму, это было бы легко, но много ли радости от такой работы? Создать новый дом для провансальского пейзажа, современный дом, который радовал бы глаз, где было бы приятно жить, но при этом он не портил бы холмы и горизонт да еще пришелся бы по вкусу и соседям, разве это не наслаждение для архитектора? Я хочу показать тебе мои дома. Может быть, поедем в Авиньон, и ты сама все увидишь? Не возвращайся в Нью-Йорк.

Фов тут же сжалась от его напора.

— Никаких планов на столь далекое будущее. Самое большее, о чем я могу думать, это о том, что мы будем делать с моими девочками сегодня вечером. Я подозреваю, что они для себя программу уже подготовили. Я не должна оставлять их без присмотра, но и не представляю себе вечер без тебя.

— Почему бы мне не созвониться с другими архитекторами? Мы могли бы вместе поужинать, — предложил Эрик.

— Итальянские архитекторы?

— Эта конференция больше напоминает Олимпийские игры, здесь представлены все национальности. Многие уже приехали.

— Гм-м… — Фов задумалась не на шутку. — Любых итальянцев исключаем сразу. Шведы весьма сомнительны. Ведь не случайно в названиях многих порнофильмов присутствует прилагательное «шведский». Англичане… Нет, не годится. Помнишь старую французскую поговорку о том, что нет более сексуальных женщин, чем предположительно фригидные англичанки? А если это относится и к чопорным английским мужчинам? Я не могу так рисковать.

— Тогда финны, — решил Эрик. — Почему бы нам не попытать счастья с финнами? Они размножаются весьма умеренно.

Вечером после ужина, который войдет в анналы агентства «Люнель», Фов убедилась, что все ее подопечные заперлись в своих номерах, и только потом ушла в отель к Эрику. Огромная кровать, в которой они провели всего одну ночь, снова приняла их в свои объятия. Эрик уже начал Думать о ней, как о некоем мифическом месте. Он считал часы до расставания с Фов и остро ощущал не только быстрый бег времени, но и качество простыней, неровность матраса, янтарный свет лампы в изголовье. Все это уже становилось достоянием прошлого, продолжая существовать в настоящем.

— В нашем распоряжении только сегодняшний вечер, — сказал он, ласково касаясь лица Фов. — Завтра ты не сможешь быть со мной целый день, нашими будут только несколько часов, пока пройдет показ коллекции. А потом этот чертов самолет унесет тебя во Флоренцию. Ну почему, почему, ты должна уехать в четверг вечером?

— Не считай часы. Не считай минуты. Ты портишь наш вечер. Не заставляй меня грустить больше, чем я уже грущу, — взмолилась Фов. — В пятницу утром девочки должны появиться во всей своей красе перед новым дизайнером. И тебе это известно не хуже, чем мне. Потом все выходные будут заняты примерками у Версаче, у Армани. Я думала, ты понял.

— К сожалению, все ясно. Мне непонятно только одно: почему ты избегаешь серьезного разговора со мной с первой минуты нашей встречи в Риме. Я не настаивал, но сейчас…

— Позволь мне еще раз избежать этого разговора. Мне это замечательно удается, — прошептала Фов, покрывая поцелуями его шею и грудь.

— Согласен, если ты ответишь на единственный вопрос. Ты любишь меня, Фов?

— О, да.

— Тогда мы должны строить планы, говорить о будущем…

— Ты же сказал, что, если я отвечу, ты позволишь мне избежать серьезных разговоров, — запротестовала Фов, прерывая его. — Планы, будущее, как раз от этого я и убегаю.

— Если бы ты сказала, что не любишь меня, я бы заткнулся. Но ты меня любишь, и это все меняет. Разве ты не понимаешь? — От облегчения у Эрика даже голос изменился.

Фов вырвалась из его объятий, встала с постели и подошла к окну. Ее обнаженное тело белело в темноте. Она обхватила голову руками и раскачивалась из стороны в сторону. Это был жест смущения и отрицания.

— Прошу тебя, Эрик, только не сегодня.

— Но когда же? Ты же не собираешься уехать без… Нет, этого не может быть! Фов, как по-твоему, сколько таких шансов нам подарит судьба?

— Эрик, я просто не хочу ни о чем думать, — медленно ответила она, не поворачиваясь к нему. — Я давно просто плыву по течению. Я была так счастлива, я казалась самой себе легким мыльным пузырем. Но если мы продолжим этот разговор, все очарование исчезнет. Прошу тебя, не надо.

Эрик встал рядом с ней у окна, обнял ее, поддерживая ладонями ее груди. Он как будто защищал Фов от ударов судьбы своим крупным телом.

— Ты дрожишь. Не стой здесь, слишком холодно. Идем в постель, моя маленькая любовь. И бери с собой свой мыльный пузырь. Он так хорош и так тебе идет.

— Завтра мы поговорим, Эрик, я тебе обещаю.

— Завтра.

В четверг после ленча Эрик ждал Фов у «Розати». Он нетерпеливо посмотрел на часы. Показ коллекции Валентино уже Должен был начаться. У них с Фов будет почти два часа, чтобы все обсудить, прежде чем она отправится забирать своих манекенщиц и багаж, чтобы ехать на аэродром в Фумичито.

Он увидел ее и вскочил. Фов шла к нему в дорожном плаще, развевающемся под порывами сильного пронизывающего ветра, гуляющего по площади.

— Давай зайдем внутрь, — предложил Эрик, целуя ее. — Слава богу, что тебя не задержали.

— Как только начинается шоу, ничто, кроме бомбы в костюмерной, не помешает моим девочкам работать. Я сбежала. Мне придется вернуться к тому времени, когда все будут поздравлять Валентино, но моделей очень много.

— Эспрессо? — спросил Эрик.

— Больше всего мне хочется выпить большую чашку чая. Как ты думаешь, в Италии ее можно получить?

— Сюда давно приезжают эксцентричные англичане и остаются в городе надолго. Уверен, что здесь умеют заваривать чай. Фов, ты выйдешь за меня замуж?

— Я боялась, что ты об этом спросишь, — ответила Фов почти шепотом. Эрик посмотрел на нее, и ему вдруг показалось невозможным, что эта бледная девушка в строгом костюме, чей облик оживляли лишь медно-рыжие волосы, и та неукротимая, страстная обольстительница, которая ушла из его номера на рассвете, это одна и та же Фов Люнель.

— Почему боялась?

— Потому что я не могу.

— Почему, любовь моя? Почему два человека, если они любят друг друга, как мы с тобой, не могут стать мужем и женой? — Эрик говорил спокойно, негромко. Он знал заранее, что Фов станет сопротивляться, поняв это по упорному нежеланию заглядывать в будущее. — Тебе уже не шестнадцать. Я знаю, тогда это было бредовой идеей. Но сейчас все изменилось. Нас ничто не может остановить.

• Предыдущая
• 97/113
• Следующая