Самая правильная ведьма. Трилогия (СИ) - Смирнова Ольга Викторовна - Страница 36

Штраф оказался минимальным, с чистой совестью Мира отдала пятьдесят рублей в кассу и побежала на второй этаж — именно там, по словам Психеи Доротеевны, находился архив. Большего ведьмочка посоветовать не смогла, когда Мира пожаловалась ей на свою беду — мол, о матери своей хочет узнать побольше, да спросить не у кого, а в архив направила. И даже пропуск выдала, чтоб на проходной не волокитили.

Вошла Мира в архив ровно в два часа дня. Вялая старушка — ведьма на пропуск даже не взглянула, нажала на кнопку и дверь в помещение перед девушкой отворилась. Сжав руки в кулаки, Миранда шагнула вперед, к пыльным папкам и тоннам информации, которую предстояло перелопатить прежде, чем отыщется нужная. Девушка заранее была готова к тому, что в архиве, впрочем, как и во всем Управлении по делам ведьм и проклятий, царит полный и непробиваемый бардак, но это оказалось не так. Её приятно удивило, что архив представляет собой собрание упорядоченных по датам — а в каждой дате по алфавиту — папок со сведениями о зарегистрированных ведьмах. Так что найти Мариссу Новикову не составило труда. Походив между огромными — от пола до потолка — стеллажами и выдвинув пару папок с чужими делами, девушка с прискорбием констатировала, что искомое, по всему, должно быть если и не под потолком, то близко к тому, и самой никак не достать.

Огляделась по сторонам, обошла минут за двадцать все помещение в поисках лестницы или приступочки какой. Пусто, лишь бесконечные стеллажи с бумагами. Идти к старушке с просьбой не хотелось — она за такие вещи, поди, три шкуры потом сдерет, замучаешься расплачиваться.

Сама справлюсь, — самонадеянно подумала Мира и примерилась к стеллажам. Идея, посетившая девушку, была гениальна в своей простоте — использовать полки как ступеньки и таким образом забраться наверх. Мира заблаговременно убедилась, что нужный стеллаж прикреплен к стене болтами, выглядевшими надежно. Поставив сумку на пол, девушка лихо заткнула юбку за пояс, чтобы не мешалась, устроив небольшой стриптиз, и как обезьянка начала карабкаться вверх. Вот только это оказалось намного сложнее, чем в ее планах. Повисев немного на руках, поскольку ноги ставить оказалось некуда — папки выстроились слишком близко к краю полок, Мира вернулась на твердую землю. Эх, метелка бы сейчас пригодилась, закручинилась ведьмочка, прекрасно осознавая, что малейшая ее ошибка приведет к катастрофическим последствиям.

Но шило в одном месте подталкивало к дальнейшим свершениям на поприще скалолазания, или, вернее, стеллажелазания. Сколько доставала руками, Мира затолкала бумаги подальше к стене и вновь приступила к восхождению. Дело пошло легче, но добравшись до середины высоты, ведьмочка поняла, что отодвигать бумаги на предстоящих этапах придётся на весу. Тихо матерясь про себя, девушка одной рукой держалась за полку, другой отчаянно и зло утрамбовывала ставшие ненавистными папки в стену.

Таким образом, она минут за двадцать добралась до верха. И поняла, что просматривать бумаги в поисках нужной в таком положении, мягко говоря, неудобно. Кроме того, стеллаж начал как‑то подозрительно поскрипывать и постанывать, да еще и крениться от ее усердных телодвижений. Мира помянула богиню Ярости, надеясь, что та сейчас смотрит в другую сторону и не видит ярчайшего позора одного из своих творений. Также досталось тем криворуким гномам, которые этот стеллаж закрепляли. Но от поступательного крена это не спасло. Угол между полками и полом становился все острее, бумаги начали сыпаться вниз, а Мира, поняв, что сейчас произойдет ужасное, намертво вцепилась в полки, забыв при этом, что когда вся эта махина рухнет, то погребет ее под собой.

Лишь в последний момент в мозгах что‑то прояснило, и ведьмочка с диким визгом что было сил оттолкнулась от полок и невероятным прыжком, сделавшим бы честь и кенгуру, ушла из‑под завала. Грохот стоял ужасающий, Мира сидела на попе, сумасшедшими глазами, в которых уже закипали слезы, уставившись на творение рук своих, губы ее плясали, а лицо было белее мела. Затем медленно, неохотно огляделась, по сторонам, словно бы не понимая, где очутилась и что произошло. Кипа бумаг завалила девушку по самое не могу; через некоторое время, слегка очухавшись, она начала активно отплевываться и отмахиваться от липнущих к ней листочков.

— Мдааа, натворила ты делов, коровушка моя. На диету надо было садиться, на диету, а то ишь, бока наела, да ты лошади хребет сломаешь, если взгромоздишься верхом.

Ангел — хранитель Петр был как всегда любезен и как всегда вовремя.

— Чего расселась? — рявкнул так, что Мира вздрогнула, перестала себя жалеть и резво вскочила на ноги, поскользнувшись на сваленных бумагах, но каким‑то чудом удержав равновесие. — А ну быстро нашла, что искала, взяла и марш отсюда. Я как увидел, чем ты тут занимаешься, так старухе той на выходе звук приглушил на время. Ненадолго, но минут десять у тебя есть, так что пошла, родимая, пошла!..

Подгоняемая активным рыжим ангелом, словно норовистая кобылка, Мира встряхнула гривой… то есть волосами, убирая их в лица, и приступила к поискам, в уме приплюсовав к общему счету, который в будущем обязательно предъявит Петру, еще и эти оскорбления. Все бумаги при падении перемешались, что значительно затруднило задачу, но Мира не отчаивалась, не паниковала и не сдавалась, а упорно и методично перебирала папку за папкой, отшвыривая ненужные за спину, пока ее усилия не увенчались успехом. Увидев на корешке имя своей матери, девушка, недолго думая, сунула документы в сумку и рванула из архива. Конечно, первоначальный план не включал в себя похищение бумаг из управления, она хотела их щелкнуть на телефон, но с другой стороны, она и такой хаос устраивать не собиралась, так что действия приходилось корректировать согласно обстановке.

— Куда! — взвыл над ее головой Петр. — В зеркало посмотрись, убогая!

Конечно, никакого зеркала в архиве не было и в помине, но намек Мира поняла. И верно, растрепанная шевелюра и безумный взгляд всяко вызвали бы у старушки подозрения, не говоря уж о заткнутой за пояс юбке.

— Так, собралась и сделала равнодушную морду, у вас, ведьм, это отлично выходит.

Еще плюс один, мрачно подумала Мира, отряхиваясь и убирая волосы в косу, расправляя платье и привычно закрывая некрасивое пятно от кофе сумкой.

— Ну я пошла? — спросила с надеждой, выровняв дыхание. — И кстати, ты что здесь делаешь? Обещал ведь до завтра не появляться.

Ангел приложил палец к губам и кивнул на дверь. Значит, разговор придется отложить, его правда — если кто войдет, разборок не оберешься, одни объяснительные будешь полгода писать. А уж материальный ущерб, поди, насчитают — в жизни столько не заработаешь!

Скользнув за дверь, Мира с каменным лицом кивнула старушке, забрала свой пропуск и поспешила из управления от греха подальше. Пусть потом доказывают, что это она сделала. Как говорится, не пойман — не тебе стеллажи к стене прикручивать.

Времени у девушки оставалось только до дома дойти, чтобы, наконец, переодеться, и к знахарке дуть на всех парах. По дороге Мира намеревалась выспросить у Петра, зачем явился, и не случилось ли чего там, наверху, но ангел как назло исчез и на ее призывы не откликался. Только прохожие поглядывали недоуменно, да крутили пальцами у виска, когда мимо них проходила странная девушка, крепко прижимающая к животу объемную сумку, постоянно приглаживающая волосы и говорящая в воздух: «Эй ты, скотина безрогая, куда свалил? Ауууу… ауууу…»

Если опустить то, что каждую секунду Мира ждала погони и обвинения в хищении собственности управления, то добралась она до квартиры благополучно. Но только до квартиры. Поскольку открыв ключом дверь и очутившись на пороге, поняла, что спокойной жизни ей не видать — и не только сегодня, а видимо на неопределенный срок.

Все дело было в том, что квартиру распотрошили как куренка за время ее отсутствия. Ошеломленная, растерянная, испуганная, Мира замерла в прихожей, не в силах сдвинуться с места. Одним взглядом она вобрала в себя картину жутких разрушений: вешалки выдраны из стены — и такое ощущение, что это было сделано в приступе ярости голыми руками; одежда валяется на полу, вся изрезанная, перепачканная одна богиня знает, чем; зеркало разбито и миллионы острых осколков хрустят под ногами; обои местами отодраны и свисают лоскутами; даже на потолке красуются следы ударов чем‑то круглым и наверняка тяжелым. Девушка пялилась на погром и пыталась понять, кто мог такое сотворить с ее чудесной квартиркой. Кому она насолила? Кому перешла дорогу? Кого разозлила настолько, что неизвестный решился на активные действия? Или у нее в квартире что‑то искали? Но что? А может к ней забрались по ошибке — эту версию она не стала отметать, всякое в этой жизни бывает. Видно, что поработали люди — а то, что их было больше одного, Мира не сомневалась — с душой и на славу.