Мумия блондинки (Сборник) - Квентин Патрик - Страница 8

Выражение лица Хоумена не изменилось — оно оставалось таким же непроницаемым. Мейсон спокойно продолжал:

— Я хочу доказать, что в момент аварии за рулем вашей машины была не Стефания Клэр, а кто-то другой. Хочу найти этого другого и при этом неизбежно должен буду заняться вашей частной жизнью, мистер Хоумен.

— Это шантаж?

— Всего лишь предупреждение.

— Вы кончили?

— Нет, только начал.

Хоумен беспокойно заерзал в кресле.

— Я вижу, каша заварилась порядочная,— резко проговорил он.

Его толстые, короткие пальцы с тщательно отполированными ногтями нервно выбивали дробь по краю стола. Бриллиантовый перстень на руке поблескивал в лучах солнца, заглядывавшего в кабинет.

— Ваше положение,— продолжал Мейсон в прежнем тоне,— будет не из приятных, если мне удастся доказать, что машину с вашего разрешения...

— Вы серьезно думаете, что я лгу насчет кражи автомобиля?

— Когда я берусь за какое-нибудь дело, всегда исхожу из того, что человек, излагающий версию, противоположную версии моего клиента, мягко говоря, извращает факты.

— Ну что ж, на то вы и адвокат.

— Поэтому,— продолжал Мейсон, наклоняясь вперед,— если у вас есть какие-либо причины возражать против того, чтобы имя мистера Спиннея фигурировало в суде, лучше вам сказать об этом сейчас.

Хоумен выслушал его и глазом не моргнув.

— Кто такой Спинней? — спросил он.

— Джентльмен из Сан-Франциско.

— В первый раз слышу о таком.

— Тогда вы, быть может, слышали что-нибудь об официантке из кафе в Новом Орлеане?

— Теперь вы решили навязать мне еще и женщин?

— Всего одну.

— Ну, хорошо. Да будет вам известно, что я холостяк и намерен им остаться. Я не интересуюсь женщинами, тем более такими, каких вы, вероятно, имеете в виду.

— Я имею в виду женщину, которая сохранила верность человеку, оставившему ее, человеку, изо всех сил -пытающемуся удержать ее в Новом Орлеане, чтобы помешать ей узнать, где он и что с ним.

— Зачем? — спросил Хоумен каркающим голосом.

— Потому что он хочет добиться развода.

— Зачем?

— Возможно, он разбогател и хочет жениться на ком-нибудь еще.

Неожиданно Хоумен рассмеялся.

— Хороший сюжет для кино, Мейсон. Покинутая женщина. Несчастная жертва. Драма. Публика это любит. Вернемся, однако, к нашему делу. Хотите сказать что-нибудь еще?

— Да. Вам предстоит изложить свою версию в суде. И если она не подтвердится, вам придется плохо. Это дело гораздо серьезней, чем вы думаете, Хоумен. Вы пытаетесь засадить девушку в тюрьму. Берегитесь, как бы вам самому там не оказаться. Я выражаюсь достаточно ясно, не так ли?

В течение нескольких минут Хоумен хранил молчание. Затем заговорил, и в голосе его прорывались досада и нетерпение.

— Не считайте меня дураком, Мейсон. Я сказал правду: машину украли. Мне жаль эту девушку. Я вовсе не утверждаю, что машину украла она,— весьма возможно, что это был кто-то другой. Повторяю, мне жаль ее: одна, в чужом городе, без друзей, без денег, тюрьма в перспективе. Я мог бы сделать хороший фильм из этой истории. К сожалению, ничем не могу ей помочь. Давайте на этом и закончим, Мейсон. До свидания. И постарайтесь больше не появляться здесь.

Адвокат встал, несколько мгновений смотрел на Хоумена, затем вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Одетый в белое бой подал ему пальто. Однако Мейсон не торопился уходить. Взгляд его задержался на большом приемнике, стоящем на столике в комнате, соседней с холлом. Из приемника доносилась приглушенная музыка. Мейсон перевел взгляд с приемника на мальчика.

— Хозяин разрешает тебе включать радио?

Белые зубы блеснули в ослепительной улыбке.

— Нет, сэр. Когда хозяин работает, он ничего не слышит. Я включаю потихоньку. Сейчас как раз моя любимая программа.

— Вот как! Интересно. Какой марки этот приемник? — Он вошел в комнату и приблизился к столику.

Мальчик забеспокоился.

— Пожалуйста, не включайте громко, сэр. Хозяин рассердится.

Мейсон стоял перед приемником, внимательно прислушиваясь.

Внезапно сквозь приглушенную музыку явственно послышался звук, напоминающий звон детской погремушки. Он повторился шесть раз с равномерными интервалами. Мейсон удовлетворенно улыбнулся и направился к дверям.

— До свидания,— бросил он мальчику.

Маленький филиппинец задумчиво смотрел ему вслед.

— Я расскажу об этом хозяину,— выпалил вдруг он.

— Что же ты расскажешь?

— Что вы ждали, не будет ли хозяин звонить по телефону.

— Сделай одолжение, расскажи, -- улыбнулся Мейсон.

Выходя из дома и явственно ощущая спиной враждебный взгляд маленького филиппинца, Мейсон почти столкнулся с загорелым молодым человеком, быстро направляющимся к двери с ключом в руках. Увидев его, бой снова широко распахнул дверь, которую был уже готов закрыть.

— Хелло! — воскликнул молодой человек.— Я, кажется, толкнул вас, прошу прощения!

У него были глубоко посаженные темные глаза, резкие черты лица, высокий лоб и шапка густых черных волос.

— Полагаю, что вы пришли не ко мне? продолжал он и улыбнулся.

— Мистер Орас Хоумен, не так ли?

— Совершенно верно.

— Я хотел бы побеседовать с вами.

— Я ужасно спешу. Нельзя ли отложить этот разговор?

— Нет. Я — Перри Мейсон, адвокат. Представляю интересы Стефании Клэр.

— О господи боже мой! Опять дело о нарушении обещания жениться. Ладно, передайте ей, что, если дело дойдет до суда, я скажу «да» и женюсь на ней — пусть ей же будет хуже. Это... Ох, простите, пожалуйста! Стефания Клэр... Ну конечно, теперь вспоминаю.

— Девушка, которую обвиняют в краже автомобиля вашего брата.

— Да-да, помню.

— Я слышал, вы в это время были на рыбной ловле?

— Совершенно верно. Небольшое путешествие на яхте.

— Я как раз говорил вашему брату, что дело очень серьезное. Ему придется выступать в суде в качестве свидетеля, а там я уж постараюсь сделать все, чтобы разобраться в этой истории до конца.

— Вполне понимаю вас. Думаю, Жюлю все это не очень нравится, если, конечно, он дал себе труд выслушать вас до конца.

— Он выслушал меня, но, боюсь, не представляет себе, насколько серьезно это дело.

Молодой человек усмехнулся.

— Охотно верю. Вы, во всяком случае, выполнили свой долг. Впрочем, не беспокойтесь о Жюле. Он сам о себе позаботится. Не судите о нем по первому впечатлению.

— Меня только удивляет,— сказал Мейсон,— почему он так упорно цепляется за версию, что машина была украдена. Я не очень в это верю, скажу вам прямо, мистер Орас.

Орас Хоумен взглянул на свои ручные часы.

— Послушайте, я дьявольски спешу, но у меня есть еще пять минут. Давайте войдем в дом и поговорим. Филиппе, убирайся отсюда!

— Слушаюсь, сэр.— Мальчик исчез.

— Садитесь,— предложил Орас, когда они вошли в холл.

— Не будем терять времени,— приступил к делу адвокат.— Известно вам такое имя — Спинней, мистер Орас?

— Спинней? — переспросил Орас, нахмурившись.— Кажется, я слышал это имя. Только не помню где. Подождите минутку. Спинней, Спинней... Нет, не могу припомнить. Что еще?

— Может быть, вы слышали что-нибудь о некоей женщине из Нового Орлеана?

— Нет, ничего такого я не слышал. Простите, я не понимаю смысла ваших вопросов. Ведь речь идет о том, чтобы выяснить, кто был за рулем машины в момент аварии, не так ли?

— Совершенно верно.

— Слава тебе, господи, это был не я! Я никогда не сажусь за руль, если выпил. Мне жизнь пока не надоела.

— Послушайте,— настаивал Мейсон.— Я не верю в то, что машину вела мисс Клэр. Как я вам уже сказал, не верю даже в то, что автомобиль был украден.

— Жюль говорит, что — да. Он очень аккуратен обычно, но ужасно иногда рассеян, особенно когда думает о своей работе — а он только о ней и думает! Я полагаю, что на суде будет перекрестный допрос?

Мейсон кивнул.

— Бедный Жюль! В хорошенькую переделку он попал... Послушайте, Мейсон, мне жаль эту девушку. Я ничего не могу сделать для нее, но хочу, чтобы она знала: я ей сочувствую и все такое прочее. Я тоже не думаю, что она украла эту проклятую машину.