Верховный король - Александер Ллойд - Страница 28

шатнулась от надвигавшейся на нее волны смерти. Волна достигла своего гребня и застыла, перед тем как с грохотом упасть на головы сражающихся. Свежий ветер пронесся над долиной. Сердце Тарена взыграло восторгом и радостным возбуждением, когда он увидел, как с дружным криком покатились волны воинов Гви-диона. Они неслись вперед, сметая всё перед собой. Та-рен затрубил в рог и во главе неудержимых всадников Коммотов понесся галопом, спеша соединиться со стремительным потоком наступающих.

Ряды врагов редели и дробились, в них зияли бреши, как в разрушенной стене. Тарен натянул поводья. Но

Мелинлас вдруг встал на дыбы и тревожно заржал. Дрожь ужаса пробежала по долине. Тарен окинул взглядом расстилающийся перед ним простор и вдруг, даже еще не разглядев, понял, что случилось.

— Дети Котла! Бессмертные воины!

Люди Прайдери расступились, отхлынули назад, чтобы освободить проходы ужасным воинам. В мертвой тишине шли они неспешным размеренным шагом. Грохот их тяжелых башмаков затопил долину. В темнокрасной дымке умирающего солнца их мертвенно-бледные лица приобретали голубой оттенок смерти. Г лаза их казались холодными и тусклыми, как камни.

Мерной поступью колонна бессмертных воинов шла в сторону Каер Датил. На толстых веревках они несли тяжелое таранное бревно с железным наконечником.

Враги, шедшие следом за колонной Детей Котла, сплотились снова для нападения на отряд Сыновей Доны. Теперь Тарен понял, почему медлил Прайдери, и постиг причину его высокомерного презрения к армии Гвидиона. Только теперь план короля-предателя стал ясен. За дикой колонной Детей Котла всё струились и струились с дальних холмов мелкие отряды Прайдери, собиравшиеся воедино. Для Прайдери этот длинный день битвы был не более чем разминка. Резня начиналась только сейчас.

На стенах крепости теснились лучники и копьеносцы. Туча стрел понеслась на молчаливых воинов. Но этот шторм копий и стрел ни на мгновение не заставил дрогнуть Детей Котла. И хоть каждая выпущенная стрела попадала в цель, враг упорно продвигался вперед, останавливаясь лишь для того, чтобы вытащить стрелу из своего бескровного тела. На их лицах не было написано ни боли, ни гнева, и ни единого вздоха, выкрика или победного вопля не вырывалось из их немых глоток. Они пришли из Аннувина, как из могилы, их предназначением было нести смерть, они были безжалостны, неумолимы и бесстрастны, как их безжизненные лица.

Под ударами стенобитного орудия ворота Каер Датил застонали и задрожали. Массивные петли ослабли, а эхо ударов дрожью отдалось по всем стенам крепости. Ворота Каер Датил пошатнулись и грохнулись внутрь. Зажатые между двумя рядами воинов Прайдери Сыновья Доны тщетно пытались прорваться и добраться до павшей крепости. Рыдая от ярости и отчаяния, не имея никакой возможности помочь осажденным, Тарен видел, как Дети Котла беспрепятственно прошагали в широкий проем взломанных ворот.

Перед ними вырос Матх — Верховный король. Он был облачен в одежды Королевского Дома, опоясан звеньями золотой цепи, на голове его сияла Золотая Корона Доны. Белый, тонкой шерсти плащ скорбно окутывал его высокую фигуру, словно могильный саван.

Его иссохшая рука с обнаженным мечом протянулась навстречу воинам смерти.

Молчаливые воины Аннувина остановились, как будто застигнутые врасплох слабым туманом неясных воспоминаний. Но лишь мгновение длилось их замешательство, и они двинулись вперед. Поле битвы теперь было безмолвно. Благоговейная тишина воцарилась в рядах воинов Прайдери. Верховный король не шевельнулся и тогда, когда Дети Котла придвинулись к нему вплотную. Его горящие глаза смотрели прямо в запавшие каменные глазницы безжизненных лиц. Он медленно вознес свой меч. Не уклоняясь, не трепеща, он стоял с гордо и величаво поднятой головой. Первый из мертвенно-бледных воинов оказался совсем рядом. Держа обеими, старчески слабыми, руками сверкающий меч, Верховный король стремительно опустил его на голову бесстрастного врага. Клинок воина отвел удар, и

один из стоящих рядом Детей Котла нанес тяжелый прямой удар. Король Матх зашатался и упал на одно колено. Сбитая в одну железную массу группа безмолвных воинов двинулась дальше. Их беспощадное оружие рубило, губительно вонзалось в человеческие тела, крушило все живое. Тарен закрыл лицо руками и в слезах отвернулся, когда Матх, сын Матонви, упал, а подкованные железом башмаки Детей Котла продолжали свой неумолимый марш по его безжизненному телу. За дальними холмами послышался протяжный звук охотничьего рога, он эхом раздробился в утесах и ущельях, и громадная тень, казалось, закрыла небо над крепостью.

Следом за Детьми Котла через взломанные ворота потекли воины Прайдери. Другая часть его армии теснила остатки отрядов Гвидиона в горы, рассеивая их среди заснеженных лощин и оврагов. Из Каер Датил послышалась дробь новых громовых ударов стенобитного орудия, рушащего остатки крепостных стен. Языки пламени поднялись над Тронным залом, над Залом Знаний, а над Средней Башней уже реял и бился на ветру темно-красный сокол Прайдери.

Рядом с ним, с этим знаменем, закрывая тонущее в кровавом закате солнце, расправлялось и ширилось черное знамя Аровна, короля Аннувина.

Каер Датил пал.

Глава двенадцатая БАГРОВЫЕ ЗЕМЛИ

Всю ночь продолжались бесчинства завоевателей, и к утру Каер Датил лежал в руинах. Языки пламени плясали там, где совсем недавно высились величественные здания. Тяжелые мечи и топоры Детей Котла свалили лиственную рощу около Могил Чести. В алых сполохах рассвета разрушенные стены, казалось, истекали кровью.

Армия Прайдери отказала убитым в праве на могилы, а живых защитников крепости загнала на холмы, лежащие к востоку от Каер Датил. И только здесь, в суматохе временного лагеря, друзья вновь встретились. Верный Гурджи все еще прижимал к груди знамя Белой Свиньи, хотя древко было сломано, а вышитая эмблема исполосована острыми мечами и разорвана в клочья стрелами и копьями. Ллиан, а рядом с ней Ффлевдцур бессильно растянулись в жалком убежище из груды камней. Хвост гигантской кошки все еще нервно подергивался, а желтые глаза мерцали яростью угасшей битвы. Хевидд Кузнец молча разводил костер, а Тарен,Эйлонви и Колл пытались согреться у невысокого огня. Ллассар, хотя и тяжко раненный, все же выжил в круговерти битвы. Однако немало воинов Коммотов остались лежать недвижными на кровавом поле боя. И среди этих безмолвных тел был Ллонио, сын Ллонвена.

Спасся и коротышка Глю. Один из защитников крепости наткнулся на него, потерянного и ошеломленного, почти погребенного под обломками стены, и привел в лагерь на холмах. Бывший великан был до слез обрадован встречей со своими спутниками, но был так напуган и сотрясался от крупной дрожи, что мог лишь пробормотать несколько неясных слов. Кутаясь в разорванный плащ, Глю съежился рядом с костром и обхватил голову руками.

Гвидион одиноко стоял на гребне холма. Взгляд его был прикован к столбу черного дыма, растекающегося в небе над развалинами Каер Датил. Наконец он отвернулся от этого ужасного зрелища и приказал всем уцелевшим воинам собраться. Талисин подошел и стал рядом с ним. В руках у него была арфа Ффлевддура. Главный Бард запел похоронную песнь. Среди черных сосен возносился протяжный печальный голос его. Но в этой печали не было безысходности и отчаяния. Струны арфы рыдали, но в этих стенаниях уже рождалась и крепла мелодия жизни, борьбы и надежды.

Когда последняя нота растаяла в воздухе, Талисин поднял голову и тихо заговорил:

— Каждый рухнувший камень Каер Датил станет надгробным памятником, а вся долина будет вечной могилой и неистребимой памятью о Матхе, сыне Ма-тонви, и обо всех павших наших воинах. Но для нас Верховный король все еще жив. Он с нами. Я чту его и буду с благодарностью и уважением взирать на каждого, кто встанет в ряды его войска.— Он повернулся к Гвидиону и низко поклонился.