Русский бой на Любки - Шевцов Александр А. - Страница 24

Помню, лет пять-шесть назад ко мне на семинар приезжала команда американцев, очень хотевших чего-нибудь таинственного или мистического. Среди них был чемпион Канады по пауэрлифтингу и член олимпийской сборной США по греко-римской борьбе. Оба под центнер веса, а лифтер еще и перекачанный, как культурист. Вот уж чего там было в достатке, так это мышечной силы.

И я решил начать с ними с самого простого и яркого — с отбора силы. Я дал им сразу две руки, научил делать ломок посильнее, а когда они разошлись, отобрал у них силу и заставил плясать у меня на руках под русскую песню.

Вы думаете они сказали мне хоть слово признательности?

Ни они, никто из тех, кому я показывал это упражнение никогда не испытывали никакого потрясения. Хамеры просто пожевали губами, а потом их представитель передал мне тайком, что вот если бы я смел их накатом…

Наши же остаются стеклянными, словно кроме отбора силы я еще должен рассказать им сказку на ночь. И никто не видит, что после одного такого упражнения жизнь должна пойти иначе, ведь оно разрушает всю естественнонаучную картину мира.

Но все мои проверяющие, кажется, считают, что я просто очень сильный человек — всего лишь сильнее их. А это не чудо, просто надо качаться еще больше…

А может, задуматься?

Чаще всего поединок или драка в быту начинается с ударов, и лишь после обмена ими, переходит в борьбу. Это естественный для человека способ вести бой, из которого выделили несколько видов единоборств, разделив их правилами. Однако в жизни подавляющее большинство поединков начинается с ударов словами, переходит к ударам руками, а от них к борьбе. После этого драку либо разнимают, либо один из противников признает свое поражение. Если, конечно, он не успел потерять сознание.

Борьба оказывается завершающей частью схватки, поэтому обучать детей начинали с нее. Она, в сущности, неизбежна в поединке, и знать ее надо обязательно. Борьбе в любках надо посвящать особый раздел, поэтому пока расскажу лишь самые общие понятия, воспользовавшись тем, что ломки очень естественно переходят в борьбу. Правда, они так же естественно переходят и в обмен ударами, но и борьба естественно завершается ударами, когда удается побороть противника и оседлать его так, чтобы было удобно бить.

Итак, производя ломок, вы уже боретесь. Если ломок в стойке удался, то противник будет либо сильно поврежден, либо сдастся, стоя. Суть хорошего ломка как раз в том, чтобы не ронять противника, а обездвижить и вывести из боя, стоя. Поэтому ломки делаются так, чтобы ограничить противнику возможность выхода, загнать его в такое положение, из которого выхода нет.

Но это один вид ломков. Другой вид называется сваливание ломком. В них ломок производится так, чтобы уронить противника на землю, ограничив его подвижность. Их лучше всего делать против ударников, то есть бойцов, лучше владеющих ударами, чем борьбой. Это вполне естественно: против ударника лучше бороться, против борца — применять удары, уходя от борьбы. Ломок хорошо идет против борца. Но вот ломок-сваливание лучше ему не делать, если только не уверен, что хорошо борешься на земле.

Зато подвижного ударника лучше всего поймать в ломок и уронить. Делается ломок-сваливание иногда намеренно, но чаще тогда, когда простой ломок сделать не удалось — противник сумел из него выйти. Вот тогда этот захват используется для того, чтобы перевести ломок в сваливание.

Сваливание может оказаться и броском. Но броски в чистом виде применяются в любках редко и, можно сказать, случайно. Это вполне обоснованно условиями уличного или настоящего боя — там противники вовсе не хотят с вами бороться, правил не признают, и пройти в хороший захват не дают. Там нет времени его к такому захвату готовить, и если не сделаешь вход в бросок мгновенно, могут ударить ножом.

Именно из-за ножа весь рисунок борьбы в любках иной. И в первую очередь, отчетливо неузнаваемый для борца. Объясню: если вы начинаете себя вести, как борец, противник, который тоже не дурак и чему-то учен, начинает вас понимать, и готовит свои ответные действия. И если только он понял, что вы будете брать его в какой-то захват, он использует это совсем не для привычной борцовской защиты. Меня, например, обыграл в одной драке такой хитрец — он резко рухнул вниз, уцепился мне руками в ноги и заорал. Поскольку их было человек двадцать-тридцать против нас четверых, к нему тут же набежали помощники, и мне, вместо того, чтобы бить нижнего, пришлось хватать одного из них и закрываться им сверху, потому что остальные дружно принялись пинать и молотить по мне цепями…

В тот раз мне не досталось, такую удачную защиту я применил, но урок я извлек на всю жизнь. И урок этот я могу повторить еще раз: уличная драка и настоящий бой — это совсем не спортивные соревнования, и в них нельзя биться или бороться по привычке. В них работает совсем иное искусство и есть свои мастера боевых искусств, которые не выстояли бы ни на ринге, ни на ковре, хотя били в драках мастеров.

Рисунок поединка в любках совсем не борцовский, даже при переходе в борьбу. Поэтому, как я уже сказал, собственно броски применяются редко, а вместо них используются сваливания и пускания. О пусканиях говорится еще в былинах: пустить с носка, пустить с пяты. О них особо. Сваливания же — это почти броски, но такие, когда ты всегда ощущаешь себя защищенно от любых действий противника, включая удар любой частью тела или ножом.

Это значит, что сваливая, ты выстраиваешь взаимодействие с противником так, чтобы он ни каким способом не мог тебя достать. Вот поэтому лучше всего учиться сваливанию из ломка.

Ломок в данном случае оказывается прекрасным способом ограничить движения противника и управлять ими. Если вы правильно выводите ломок на руку, то, как вы сами понимаете, эта его рука не может нанести удара — она выломана. Вторая рука оказывается на противоположной стороне тела, и не может дотянуться до вас. Как и голова, кстати. Вы как бы прячетесь за его выломанной рукой.

И это важное требование к исполнению ломка — уметь закрывать им себя. Этому обучали как одной из частей искусства ломка, требуя не доводить его до боли, а научиться "ходить за ломком". То есть двигаться с противником так, чтобы его рука была захвачена в ломок, но он искал возможности ударить, а ты закрывался его рукой, тем самым не давая возможности для удара.

На первом уровне обучения — от удара рукой. Но затем надо научиться закрывать себя и от ударов ногами. Искусство это называлось "спрятаться за ломок". Когда я услышал это выражение, я принял его с обычным отношением, как название приема. Но когда Поханя показал мне, что можно всем телом спрятаться за кисть и даже за крошечный палец, я какое-то время ходил потрясенным.

Не приемом — в приеме, вроде бы, все понятно. А способностью так видеть мир. Ведь пока ты применяешь ломки как приемы, ничего не происходит. Но стоит только осознанно начать "прятать себя за ломок", меняется весь рисунок боя, а за ним начинает меняться мировоззрение… Ты просто уже никогда не дерешься, как прежде, выходя на единоборство тело в тело. Теперь ты используешь искусство, как спрятаться в бою во время боя…

И мне казалось, что я понял, как Поханя сумел вернуться с войны без единой царапины. Ему, наверное, очень везло, но то, что и он сделал все, чтобы это везение его не покинуло, я тоже вижу…

После того, как искусство прятаться за ломок освоено, осваивается искусство прятаться за захват. В первую очередь, за захват за одежду. Это особенно ярко видно, когда у противника нож, а ты сумел захватить его хотя бы за рукав противоположной руки. Противник старается приблизиться к тебе рукой с ножом, а ты дергаешь и тянешь его за рукав так, чтобы он все время был в неудобном для удара положении. И так прячешься за свой захват.

Этому тоже надо обучаться особо, как определенному классу борьбы.

Как и борьбе с одновременным нанесением ударов руками и ногами.