Русский бой на Любки - Шевцов Александр А. - Страница 6

Сделайте это и понаблюдайте за собой. Где здесь движение?

Я намеренно взял привычное действие. Мы миллионы раз за жизнь протягивали руку и что-то брали. Это позволяет забыть о книге, что у нас в руках, и увидеть, что мы берем Нечто. Все равно что — навык один и тот же.

Вот теперь протяните ее еще раз и возьмите то же самое Нечто, что только что брали, не обращая внимания на то, что это такое. Просто ограничьте себя только чистым движением, которое созерцаете.

Ваше состояние определенно изменится, оно станет созерцательным, и будет таким до тех пор, пока вы не впустите узнавание взятой вещи в свое сознание. Но не впускайте. Берите просто вещь, тогда вы будете только брать, и это уже очень близко к движению. Но это еще не оно.

Чтобы пройти дальше, нужно еще расширить сознание, и вспомнить, как вы учились брать вещи. Весь этот опыт тоже закрывает от вас движение различными перемещениями руки. Для начала вспомните то, что живее всего: например, как вы берете горячее. Ожоги болезненны, и поэтому перекрывают видение, вынуждая помнить некоторые правила обращения с горячими вещами. И это — лопоть, пелена образов, перекрывающая ваше видение.

Потом вспомните, как брали холодное, мокрое, скользкое… слишком большое для одной руки, крошечное, что едва уцепишь ногтями… мягкое, вроде перышка, лепестка или крылышка бабочки… живое…

А теперь осознайте, что прямо сейчас вы проделали огромный путь во времени, и вполне можете вспомнить, как дети пытаются взять игрушки, которые висят у их люльки. Им еще неведомо расстояние, и поэтому они одинаково тянутся как к круглой погремушке, так и к луне… И вы делали так же… Пока не поняли разницу.

Так вы учились. Но что вы обучали в себе?

Разум.

Разум рождался как орудие выживания в этом мире, как то, чем вы приспосабливаетесь к земным условиям жизни. Разум, как мы все знаем, позволяет не только действовать, но и думать. Но при этом он весь состоит из вот таких простейших образов движений, ошибок и находок…

И если вы это увидели, скакните вперед по возрасту, прямо в то время, когда вы впервые пришли в боевые искусства. Вспомните, как вам с трудом давались бойцовские движения. Как трудно было запомнить и освоить эти странные движения руками, ногами, телом. Как они не слушались, разъезжались и расползались. И как вы заставляли и заставляли их слушаться, повторяя одно и то же движение раз за разом, нарабатывая его…

Кого вы в действительности обучали, кого заставляли и натаскивали? Тело?

Ничего подобного. Если вам сейчас выключить сознание, если вы потеряете память, двигательные навыки тоже исчезнут, потому что они хранятся в разуме, записанные в виде образов. Образов движение.

Именно их-то вы и нарабатывали. Когда спортсмен раз за разом повторяет какое-то движение, скажем, пытаясь повторить учителя, он не просто двигает телом. Он заставляет тело двигаться точно в соответствии с тем образом, что усвоил и пытается повторить. Нарабатывая движение мы в действительности нарабатываем образ движения. Тело лишь вливается в него. И ошибки наши при этом не есть ошибки тела. Телу совершенно все равно, что делать. Если оно не порвется или не сломается, оно выполнит любое движение.

Но вот образы наши несовершенны. Вот вы, к примеру, работаете над тем, как правильно подсесть под противника при броске через спину, и у вас почти все получается, вот только вторая нога никак не хочет вставать вместе с первой между ног противника. Она все норовит встать снаружи его ноги. Почему?

А потому что у вас есть образ того, что так стоять уязвимо, вы неустойчивы и обязательно упадете. Вот поэтому посреди воплощения образа броска у вас включается образ того, как остаться устойчивым. И бросок не получается, просто потому, что вы не сумели создать или удержать образ…

Точно так же любой каратист может вспомнить, как трудно вначале бить одной рукой, поворачивая ее кулаком вниз, а другую в это время дергать назад, разворачивая кулаком вверх. Но вы работаете, и однажды образ усваивается, и ваше движение пошло…

Вот так разум строит ваши боевые движения. И уже из этих примеров видно, почему тренеры кричат лучшим своим бойцам: думай! Думай в бою! Не лезь биться силой, не ломи!

Думай, значит, создавай такие образы, которые позволят выполнить прием, учитывая не только земное притяжение, но и противника. Но учитывая в точности так же, как при броске через спину. Просто дотачивая образ до совершенства через учет помех и понимание их природы: попробовать сделать прием, увидеть помехи, назвать их, понять, и найти способ их преодоления. Вот что значит думать.

Но редкий тренер может это внятно объяснить. Даже тот, который сам думал в бою. Чаще всего думать мы учимся как бы помимо себя, случайно или побочно. И уж точно в мире нет ни одного учебного заведения, которое могло бы нам объяснить, что такое разум, и как он думает. Почему-то человечество не обращалось к этому предмету, будто бы исходило из того, что думать нам естественно, и учить тут нечему.

Думать нам действительно естественно, а вот учить можно и нужно.

Особенно если мы хотим наблюдать, как проявляем себя в движении. Ведь движение это окажется вовсе не тем, что видно при перемещении руки к вещи. В том, как рука тянется, чтобы схватить что-то, движение вообще почти невозможно рассмотреть. Почему?

А потому, что движение вырывалось из нас в чистом виде только тогда, когда мы не умели протягивать руку и хватать. Лишь когда мы пытались схватить луну, движение было с нами. Вот тогда был порыв. Но как только нам это удалось первый раз, мы поняли, что надо делать и создали образ. А потом следующий, следующий, следующий… И теперь, когда мы протягиваем руку, мы безусловно делаем движение, но вот видим только эти бесчисленные слои образов, которые управляют нашей рукой.

Так нарабатываются приемы, так перемещения наших тел становятся узнаваемыми. И мы с первого взгляда определяем по тому, как перемещается противник, кто он — боксер, каратист, самбист, борец… Мы глядим на тело, а видим образы, по которым оно перемещается. А где же движение?

Оно внутри и где-то давно в прошлом. До движения еще надо дойти. Но если до него дойти, станет возможным подняться над всеми стилями и школами. Не знаю, сделает ли это тебя непобедимым, но точно приблизит к познанию себя и своей истинной природы.

Впрочем, действительно хорошие бойцы выходят на эти уровни боя, как говорится, интуитивно. И каждый помнит такие мгновения, когда у него «катило», когда он видел намерения противника, читал его, опережал, будто стоячего, иногда даже видел будто в замедленном кино…

У меня бывало такое еще до встречи с любками, в уличных драках, и я такие состояния вспоминаю до сих пор, как лучшие мгновения моей жизни. Мазыки же объяснили мне, что это — выход за пределы разума, в состояние, которое называется Стих. Стих — это безобразное состояние сознания и ума. Душа проявляется в нем непосредственно, без искажений.

Стих — это стихийное или стихиальное состояние сознания. Можно сказать, состояние сознания как некой стихии. Конечно, сознания, как его понимали мазыки. А они понимали его и как способность осознавать, и как некую вещественную, как сейчас говорится, тонкоматериальную среду, разливаемую душой вокруг себя. Среду, которая обеспечивает выживание души в теле, и выживание тела на земле, поскольку именно она позволяет учиться, думать, решать задачи.

Правда, надо оговориться. Поскольку народ считал, что у человека две души — чувствующая и живая или животная, то предполагалось, что и сознание не однородно. Чувствующей душе принадлежит собственно сознание, а душе животной или телесной принадлежит пара.

Признаюсь честно, я пока еще с большим трудом понимаю разницу между ними и в работах не смогу всегда уверенно сказать, на что именно воздействую. Эту часть мазыкского наследия надо еще исследовать. Но до такого исследования нам еще идти и идти, потому что не освоено слишком много того, что ему предшествует. Впрочем, мы идем, и дорога явно ведет нас и к этим исследованиям.