Выбери любимый жанр

Воины бури (ЛП) - Корнуэлл Бернард - Страница 33


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

33

— Инглаланд станет царством Божьим, — когда-то сказал Альфред. – Если это королевство и родится, то лишь по воле его. ?Некоторое время он даже звал наши земли Христианией, но название не прижилось.

Бридой же двигала лишь одна сила – ненависть к христианскому богу. Для нее война сводилась к битве богов, противостоянию истины и лжи. Она бы с радостью позволила саксам истребить норманнов, согласись саксы отречься от своей религии и вернуться к старым богам Асгарда. И вот теперь она нашла героя, что мечом, копьем и топором сразится за её богов. А что же Рагналл? Сомневаюсь, что ему было дело до богов. Он желал землю, всю до последнего клочка. Желал, чтобы закаленные воины Бриды выступили из твердыни Дунхолма, присоединив свои клинки к его армии.

А мой сын?

Мой сын.

Я отрекся от него, отверг, лишил наследства. Но теперь мне вернул его враг, и сын больше не был мужчиной. Его оскопили. На его одежде застыла кровь.

— Он умирает, — печально промолвил епископ Леофстан и перекрестил бледное лицо Утреда.

Его назвали Утредом, как старшего сына нашей семьи. Но я лишил его имени, когда он стал священником. Я прозвал его Иудой, он же взял себе имя Освальд. Отец Освальд прославился своей честностью, благочестием и тем, что был моим сыном. Моим блудным сыном. Я встал рядом с ним на колени и назвал его прежним именем.?— Утред? Утред!

Он не мог говорить. На лбу выступил пот, Утред дрожал. После одного отчаянного крика «Отец», он уже не мог говорить. Пытался, но вместо слов с губ срывался болезненный стон.

— Он умирает, — повторил епископ Леофстан. – У него предсмертная лихорадка, господин.

— Так спаси его, — закричал я.

— Спасти?

— Ты ведь этим занимаешься? Исцеляешь больных? Так вылечи его.

Епископ испуганно взглянул на меня.

— Моя жена… — начал он, но осекся.

— Что твоя жена?

— Исцеляет больных, господин, — сказал он, — Господь наделил её силой. Таково её призвание, господин.

— Тогда отнесем его к ней.

Один из моих фризов, Фолкбальд, человек непомерной силы, поднял Утреда как ребенка, и мы понесли его в город, следуя за священником, что семенил впереди. Он привел нас к одному из солидных римских домов на главной улице. За сводчатыми воротами находился дворик с колоннами, откуда с десяток дверей вели в большие комнаты. Дом составлял контраст с моим жилищем в Честере, и я уже было собрался нелестно высказаться про пристрастие епископа к роскоши, как вдруг заметил, что под сводами вокруг двора лежат больные на соломенных подстилках.

— В доме для всех мест не хватает, — пояснил епископ и проследил, как хромой привратник, взяв железяку, ударил по второй, свисающей в арке ворот. Раздался резкий звон, не хуже моего набата, и я увидел, как в тени дверных проемов поспешили женщины в рясах и капюшонах.

— Женщинам воспрещается мужское общество, — пояснил епископ, — если только они не больны, не при смерти или не ранены.

— Монахини? – спросил я.

— Послушницы, — ответил он, — близкие моему сердцу! Большинство — несчастные женщины, решившие посвятить себя служению Господу, но есть среди них и грешницы, – тут он перекрестился. – Падшие женщины, — замялся он, словно не решаясь произнести последующие слова, — женщины с улиц, господин! Грешницы из переулков! Но мы вернули этих дорогих созданий Господу.

— То есть шлюхи.

— Падшие женщины, господин.

— И ты живешь тут вместе с ними? – ехидно спросил я.

— Что ты, господин! – вопрос его скорее позабавил, нежели оскорбил. – Это же неподобающе! Святые угодники! Мы с женой живем в небольшом доме в проулке за кузницей. Хвала Господу, я не болен, не при смерти и не ранен.

Привратник наконец отложил железку, и только замер последний звон, как двор пересекла высокая мрачная женщина. У нее были широкие плечи, суровое лицо и руки-лопаты. Леофстан обладал высоким ростом, но эта женщина возвышалась над ним.

— Епископ? – резко спросила она. Она встала перед Леофстаном, скрестив руки на груди и не сводя с него взгляда.

— Сестра Имма, — чинно вымолвил Леофстан, указав на окровавленное тело на руках Фолкбальда. — Здесь у нас тяжело раненный священник. Ему нужна помощь моей жены.

Сестра Имма, на вид вполне пригодная для стены из щитов, оглянулась по сторонам и указала в уголок аркады.

— Она там…

— Ему дадут отдельную комнату, — прервал я её, — и постель.

— Он…

— Получит комнату и постель, — сурово повторил я, — или ты желаешь, чтобы мои люди очистили это место от христиан? В этом городе я главный, женщина, а не ты!

Сестра Имма вспыхнула и собралась уже возразить, но епископ успокоил её.

— Мы найдем комнату, сестра!

— Тебе понадобятся места, — сказал я. — Через неделю у тебя по меньшей мере сотня раненых прибавится, – я обернулся и ткнул пальцем в Ситрика. – Найди место для епископа. Два-три дома! Места для раненых!

— Раненых? – встревожился Леофстан.

— Нам предстоит битва, епископ, — гневно ответил я, — и не из приятных.

Вскоре комната нашлась, моего сына пронесли через двор и узкую дверь в крохотные покои, где аккуратно уложили на постель. Он что-то пробормотал, и я склонился, чтобы расслышать. Но речь его была бессвязной. Затем он свернулся калачиком, подтянув ноги, и застонал.

— Исцели его, — крикнул я сестре Имме.

— Если Господу будет угодно.

— Это мне угодно!

— За ним будет ухаживать сестра Гомерь, — обратился епископ к сестре Имме, похоже, единственной из монахинь, кому не воспрещалось мужское общество, которое она, по-видимому, находила приятным.

— Сестра Гомерь — твоя жена? – спросил я, вспомнив странное имя.

— Хвала Господу, да, — ответил Леофстан, — кроткое милое создание.

— Какое необычное имя, — сказал я, не сводя глаз с сына, что скорчился на постели и стонал от боли.

Епископ улыбнулся.

— Мать нарекла её Саннгифу, но при крещении дорогие сестры получают новые имена, так что моя дражайшая жена известна под именем сестры Гомери. И вместе с новым именем Господь наделил её способностью исцелять.

— Воистину, — мрачно поддакнула сестра Имма.

— Она будет ухаживать за ним, — заверил меня епископ, — а мы помолимся за него!

— Я тоже, — ответил я, коснувшись молота на шее.

Потом я вышел. Обернулся у ворот и заметил, как сестры в балахонах появились из своих убежищ. Две вошли в комнату сына, и я вновь прикоснулся к молоту. Я думал, что ненавижу старшего сына, оказалось, что нет. И я оставил его, скрючившегося от жестокой раны. Он потел и дрожал, в бреду выговаривал странные слова. Но он не умер в тот день, не умер и на следующий.

А я отомстил.

Боги благоволили мне, ибо в тот вечер они наслали серые тучи, приплывшие с запада. Низко нависшие черные облака заволокли небо. Они появились внезапно, нависли над городом и принесли с собой дождь с ветром. Эти грозовые тучи подарили возможность, но возможность породила споры.

Споры бушевали в Большом зале Честера, а на мощеных римских улочках раздавалось ржание лошадей. Огромных боевых коней, бивших копытами по брусчатке, ржущих и фыркающих, пока воины седлали их под проливным дождем. Я собирал отряд всадников – воинов бури.

— Ты оставляешь Честер беззащитным! — протестовал Меревал.

— Фирд защитит город, — возразил я.

— Фирд нуждается в обученных воинах! – настаивал Меревал. ?Он редко мне перечил. Да, он всегда оставался моим верным приверженцем несмотря на то, что служил Этельреду, который меня ненавидел. Но в ту дождливую ночь мое предложение всполошило Меревала.

— Фирд может сражаться, — согласился он, — но лишь при поддержке регулярного войска!

— Город не подвергнется нападению, — буркнул я.?В ночном небе прогремел гром, заставив живущих в Большом зале собак забиться в темные углы. По крыше барабанил дождь, протекая сквозь два десятка щелей в старой римской черепице.

— А для чего еще Рагналлу возвращаться, — сказала Этельфлед, — если не ради нападения на нас?

33
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело