Приключение ваганта - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 14

• Предыдущая
• 14/70
• Следующая

Глядя вслед Шимку, ошарашенный цыган чесал в затылке, качал головой, цокал языком и говорил своим: «Ай-яй-яй, какой человек… Все знает. Коня чует на расстоянии, как собака старые вонючие ноговицы. Будь он цыганом, цены бы ему не было».

– Ты где ходишь? – спросил Шимко, работая скребницей.

Он как раз холил хозяйского жеребца.

– А что?

– Пани-матка уже обыскалась тебя. Злая, как ведьма, у которой украли метлу. Беги к ней быстрей, а то пришибет.

– Уже бегу…

Галшка Немиричева и впрямь была сама не своя. Она метала на служанок громы и молнии. Увидев Андрейку, пани Галшка сначала хотела и его облаять, но потом вдруг резко остановилась и уже почти спокойным тоном сказала:

– Беги на рынок.

– Зачем?

– Завтра в дорогу. Купи себе добротную одежду, обувку и оружие. Денежка у тебя есть… – тут ее лицо омрачилось; наверное, пани Галшка в который раз пожалела, что золотой дукат выскользнул из ее цепких рук.

Андрейко оторопел: какая дорога, куда, с какой стати?!

Задать эти вопросы он не успел. Пани Галшка, словно прочитав его мысли, объяснила:

– Байдаки[18] уже нагружены товаром, пойдут к порогам. Их поведет Олифер Радогощанин. Там вы разгрузитесь и на обратный путь возьмете соль. Почему ты идешь вместе с караваном? Потому что так захотел Ивашко. Отец приучает его к делу. Тебе все понятно?

Андрейко сумрачно кивнул и ушел со двора. Меньше всего ему хотелось бросать деда Кузьму и плыть к порогам, где опасность поджидала купцов за каждым поворотом днепровского русла. Он не боялся, нет, но с некоторых пор его начала раздражать панская властность, которая стала проскальзывать в речах младшего Немирича. Ивашко, видите ли, захотел потащить его к черту на кулички! Хоть бы слово сказал… И вообще, он не холоп, не раб, а свободный человек! На Немиричах свет клином не сошелся. Лучше уж всю жизнь провести в плавнях, будучи рыбаком, свободным человеком, нежели ходить в панском ярме.

В свое время он был приставлен Яковом Немиричем к сыну в качестве не только слуги, но и товарища. Отец Ивашки был очень неглупым человеком и видел, что Андрейко во всех отношениях выше на голову его сына, хотя они и были погодками. К тому же старшему Немиричу не хотелось, чтобы его Ивашко вырос таким же оболтусом, как и сыновья соседей, с которыми ему приходилось общаться. Подростки и впрямь сдружились, и их приятельство (друзьями они никак не могли стать из-за общественного положения) оказалось полезным обоим. Андрейко учил Ивашку обращаться с оружием (в чем преуспел благодаря деду Кузьме), а от сына Немиричей ему перепала немалая толика грамотности.

Андрейко, как и многие отпрыски киевлян разных сословий, умел писать, читать и знал счет. Об этом озаботилась еще мать, пока была жива. Она отвела его за руку к дьячку-забулдыге, и тот за малую мзду обучил юного Нечая грамоте. Оказавшись у Немиричей, Андрейко тайком почитывал разные книги, которые Яков заказывал у торговцев из Львова. Чтение сильно его увлекало. Книги открывали перед ним незнакомый, огромный мир, наполненный тайнами. Он читал преимущественно по ночам, в своей каморке, которую ему милостиво выделила пани Галшка по просьбе Ивашки. Для этого Андрейке приходилось воровать свечные огарки и горючее масло для каганца.

Конечно, красиво оформленные рукописные книги с рисунками и в драгоценных окладах ему бы никто не дал. Пани Галшка дрожала над ними, как наседка над цыплятами, потому что стоили они баснословно дорого. Да и, по правде говоря, Яков Немирич не испытывал никакого влечения к чтению книг. Он покупал их, повинуясь моде, по принципу «у всей киевской знати книги есть, а мы чем хуже?». Но Ивашко мог брать их в свою комнату невозбранно. Только он не читал книги на сон грядущий, а рассматривал рисунки.

Когда Ивашко засыпал, Андрейка умыкал книгу и бывало, что читал ее до самого утра. А затем возвращал книгу на место. Это был самый опасный момент: вдруг пани Галшка проснется раньше обычного? Андрейко даже думать боялся, что потом будет…

А затем наступил период, когда в его жизнь вошла латынь. Без латыни в те времена невозможно было ни вести дела с иноземцами, которые приезжали в Киев, ни торговать с Европой, выезжая за рубеж. Латинский язык понимали во всех европейских странах, он был средством общения купцов, ростовщиков, менял, монахов, ученых, знати и даже простого люда (правда, в изрядно исковерканном виде). Поэтому Яков Немирич нанял для Ивашки учителя латыни, некоего господина Шарля Тюлье, франка (хотя все называли его немчином).

Пока господин Шарль (он просил называть себя мосье) занимался с Ивашкой, Андрейко сидел у приоткрытой двери и жадно внимал тому, что говорил «немчин». Память у него была потрясающей, в отличие от младшего Немирича. Все услышанное Андрейко даже не запоминал, а вырезал резцом в своих мозгах, как искусный резчик по камню.

Однажды мосье Шарль снизошел до разговора со слугой молодого господина и был потрясен, когда Андрейко довольно бойко ответил ему по латыни. После этого он намеренно становился поближе к приоткрытой двери, где в сенцах таился Андрейко, и говорил громко и внятно, чтобы пахолок мог все хорошо слышать.

Шарль Тюлье на поверку оказался милейшим человеком. Почему судьба забросила его в «варварскую» Русь, он никогда не говорил, но, похоже, в жизни учителя латыни была какая-то тайна. Она мало интересовала Андрейку. Он лишь хотел побольше узнать о Франции, о быте, нравах и обычаях этой далекой страны.

Когда у него выпадала свободная минутка, Андрейко торопился пообщаться с мосье Шарлем. Тот был рад любому собеседнику, ведь дворня шарахалась от ученого «немчина» (многие считали, что он знается с нечистым, так как франк был очень смуглым коротышкой с черными длинными волосами и жгучим «нехорошим» взглядом), а пани Галшка и Яков Немирич редко снисходили до разговора с учителем. Твое дело – учить. За это тебе платят немалые деньги. А нам недосуг разводить с тобой трали-вали, чай, неровня. Вот и все, что думали Немиричи по поводу мсье Шарля.

Постепенно место латыни уступил французский язык, который Андрейко постигал с немыслимой быстротой. Если мосье Шарль больше мучился с Ивашкой, чем учил его (младший Немирич был неглуп, но очень ленив), то во время общения с Андрейкой он просто расцветал и начинал обретать веру, что и впрямь обладает выдающимся учительским талантом. А все дело было в том, что многие киевляне знали польский и татарский языки, а также «руську мову», которая была в ходу в Великом княжестве Литовском. Так что чужие языки они схватывали на лету – привыкли.

Узнав о том, что Немиричи отправляют Андрейку к порогам, дед Кузьма помрачнел.

– Похоже, мое ведание сбылось раньше, чем я думал, – сказал он глухо. – А ведь по всему выходило, что так скоро мы не расстанемся…

– Деда, я ведь ненадолго. Только к порогам и обратно.

– Легко слово сказывается, да тяжело дело делается. Нужно еще вернуться. А татарские чамбулы так и шастают по округе. Да и встреча с бродниками, этими разбойниками, тоже не мед. Большие купеческие караваны щипают, а ужо несколько байдаков твоего хозяина и подавно могут растребушить в пух и прах.

– Все может быть. Но выбирать-то мне не из чего…

– И то верно. Ладно, чему быть – того не миновать. Ты уже подрос, вона какой вымахал, так что пора попробовать себя в деле. Все зависит от судьбы. Ежели она к тебе милостива, значит, долго жить будешь. А твой выигрыш золотого дуката – это добрый знак, не сомневайся, я уже погадал.

– Деда, мне нужен этот дукат, чтобы купить одежду и оружие…

Андрейко оставил монету у деда Кузьмы, справедливо полагая, что у него дукат будет в целости и сохранности. Если бы не жадность пани Галшки, которая поскупилась на снаряжение слуги, то он никогда бы не разменял монету. Она могла послужить залогом его будущего состояния. Увы, богачи Немиричи всегда находили способ, как ущучить бедняка…

– Насчет оружия не беспокойся. Возьмешь мое – и саблю, и лук. Мне оно уже вряд ли пригодится. Стар я стал, внучек, очень стар…

• Предыдущая
• 14/70
• Следующая