Караван мертвецов - Шумилов Павел Робертович - Страница 1

• 1/35
• Следующая

Эти двое ей сразу не понравились. Трудно так, с лету, объяснить, чем. Они были не такие, как все. Чуть-чуть не так одеты, чуть-чуть не так смотрят по сторонам. Как ведут себя мужчины на невольничьем рынке? Некоторые спешат по делам. Они знают, куда и зачем идут, по сторонам почти не смотрят. Другие пришли за покупкой. Придирчивым взглядом оценивают женские тела, подолгу останавливаются у помостов. Третьи пришли просто полюбоваться. Но они обычно не задерживаются в этой части рынка. Они там, где торгуют рабынями постели. Эти двое глазели на все. На навесы над помостом, на сами помосты. На мужчин, выбирающих товар, на кольца в полу, к которым за лодыжку были прикованы женщины, и особенно на самих женщин. За два дня на помосте Дора изучила посетителей рынка и теперь с тревогой наблюдала за странной парой. Впрочем, странной пара казалась только для ее цепкого взгляда. Продавцы видели в них лишь покупателей. Необычные воины сделали уже два круга по рынку, а это говорило о том, что они не намерены уходить без покупки. Дора с подозрением наблюдала, как воины, почти не задерживаясь, проходили мимо рабынь постели справа от нее, как подолгу рассматривали каждую из рабынь черной работы на помостах слева. Те отвечали им хмурыми взглядами. Для них время, проведенное на рынке, было отдыхом. Когда воины остановились напротив нее, Дора задрожала и отвела взгляд. Им, видимо, нужна была рабыня черной работы, а для Доры это было хуже смерти. Ей проденут в груди тяжелые стальные кольца, ее будут запирать на ночь в вонючем бараке. Это ее, привыкшую спать в любую погоду под открытым небом. Ее, десять лет ходившую с торговыми караванами. Каждую ночь будут сажать на цепь вместе с другими. И это после того, как она чуть не получила ошейник свободной женщины.

– Посмотри на нее. Она неплохо загорела. Лицо обветренное.

Караван мертвецов! Да что же это? Как стервятники кружат, – Дора с ненавистью взглянула на мужчин и опять уставилась в пространство. Еще дня два, три, и хозяин передумал бы ее продавать. Разве не она спасла все то, что осталось от разграбленного каравана? Три лошака, два верховых, один вьючный. Разве не она проводила с хозяином дни и ночи, пока тот не оправился от раны? Особенно – ночи. Как она старалась! Как все шло хорошо. Да, мужчина двух ошейников не дарит. Таков закон. Но не для караванщиков. Об этом не говорят вслух, но у каждого богатого караванщика есть дом в каждом крупном городе, а в этом доме – женщина, которая следит за хозяйством. Свободная женщина в железном ошейнике. Иначе как она сможет вести дела господина в его отсутствие? И что в этом плохого? Всем хорошо. Жизнь караванщика – дорога. Города – это лишь краткий отдых в пути. Разве мужчина не может позволить себе женщину во время отдыха? Разве она, Дора, не доказала свою верность и преданность? Разве она недостойна ошейника? Но у хозяина в этом проклятом городе долги, и он решил продать то, без чего мог обойтись. Ее. Почему на них не напали рядом с Харифом, где у хозяина много друзей? Почему не у стен Бахана, где любой банкир, любой меняла охотно даст кредит караванщику из Йорка. Чего нет, того нет, но хотя бы еще две ночи наедине. Она пробудила бы его сердце. Прошлой ночью хозяин уже смотрел на нее тем долгим, ласковым взглядом, после которого на шею девушки ложится холодный металлический ошейник. Она знает, как себя подать, она все сделает. Ведь другого случая не будет. Ей почти тридцать. Или ошейник свободной женщины, или в бараки навсегда. Третьего не бывает.

Из палатки вышел продавец.

– Чем занималась эта?.. – спросил один из воинов с незнакомым акцентом.

– О, она все умеет, – охотно отозвался продавец. – Вы будете довольны. Она ходила с караваном, а в степи нужно все уметь. Дьявол не придумал еще такой работы, с которой не справится рабыня каравана. Посмотрите, какие сильные у нее руки и ноги. Стальные мышцы, ни капли жира. Она очень выносливая. Может бежать, держась за стремя, целый день. Может неделю не есть.

– Ходила с караваном, говоришь? Много повидала? – один воин взял ее за подбородок, поднял лицо, внимательно посмотрел в глаза. – Ты была в Бахане?

Дора кивнула, продолжая смотреть воину прямо в глаза. Взгляд в упор – единственное оружие, которое у нее оставалось. За грубое слово можно получить плеткой по ребрам, за дерзкий взгляд – в худшем случае оплеуху. Но дерзкая рабыня может не приглянуться покупателю. Тогда впереди будет еще одна ночь с хозяином. Еще один шанс.

– Нет города от океана до океана, где бы она не была, благородные чужеземцы. Нет караванной тропы, которой бы она не знала.

– Что ты умеешь? – спросил второй воин.

– Ухаживать за вьючными лошаками. Паковать грузы, столько, сколько лошак сможет снести. Вести хозяйство в доме не умею.

– Вы видите, она очень честная, – подхватил продавец, чтоб исправить впечатление, – Ей не нужно приказывать, достаточно объяснить один раз. Вы можете доверить ей любые ценности. Можете поставить перед ней кувшин воды, она умрет от жажды, но не притронется к нему без вашего разрешения.

– Умрешь? – с интересом спросил воин.

– Выпью все до капли. Какая польза хозяину от мертвой рабыни.

– Видите! – вскричал продавец. – Где еще благородные чужеземцы найдут такую честность? Такую рассудительность!

Воины с улыбкой переглянулись.

– Вы не верите? Проверьте ее. Я без колебаний доверю ей свой сундук с деньгами.

– Ладно, старик, сколько ты хочешь за эту кучу добродетелей?

– По счастливой случайности хозяин этой рабыни сейчас как раз в моей палатке. Вы сами сможете договориться о цене, – продавец скрылся за пологом, и через секунду из палатки вышел Телим. Дора трагически свела брови, приоткрыла рот и не сводила глаз с его лица. Жалобный и одновременно осуждающий взгляд.

– Двадцать пять золотых, – твердо произнес Телим. Один из воинов присвистнул, рот Доры округлился от удивления. Продавец надвинул на глаза тюрбан, застонал и скрылся в палатке.

Видимо, хозяин передумал меня продавать, – решила Дора, – и теперь высокой ценой пытается отпугнуть покупателей.

Опустившись на колени, она схватила его руку и прижала к губам. Телим дернулся, будто его ужалила змея.

– Двадцать пять монет? – протянул второй воин, обошел Дору кругом, провел пальцем по шрамам от бича на плечах. – За такие деньги я могу купить дюжину тех, – мотнул головой в сторону рабынь черной работы.

– Она и стоит дюжины, – ответил Телим.

– Пять золотых, – предложил воин.

– В прошлый раз меня продали за три, – вставила Дора.

– Да, семь лет назад она стоила три. Но сейчас она стоит двадцать пять, и я не торгуюсь.

– Благородные воины, я не стою таких денег, – опять влезла Дора и почувствовала, как рука Телима легла на ее затылок. Приготовилась, что Телим поднимет ее за волосы, швырнет лицом вниз на помост, но он ласково встрепал ей волосы.

– Может, я чего-то не понимаю. Что в ней такого ценного? Она хороша в постели? Нет. Слишком тощая да мосластая. Хозяйство в доме вести не умеет. Откуда двадцать пять монет?

– Второй такой нет, – ответил Телим.

– Это аргумент, – рассмеялся первый воин. – Хотя так можно сказать о любой. Крис, давай купим ее. Я хочу постигнуть скрытые достоинства, спрятанные под этой невзрачной шкуркой.

– Ты с ума сошел! Двадцать пять золотых. Она и половины не стоит.

– Сколько ты вчера просадил в кости?

– Не в кости, а в карты. И какое тебе дело? Я получил удовольствие.

– Сегодня я хочу получить удовольствие. Хозяин, мы берем твое полуголое чудо. Но если она не такая, как ты говоришь, клянусь, я ее в бархан зарою.

Телим молча принял деньги и, не считая, ссыпал их в кошель. Дора похолодела. Ее все-таки купили. За огромную, уму непостижимую сумму. Все пропало. Купили воины-чужеземцы, для развлечения, как диковинку. Она не осознавала, как продавец отомкнул браслет на лодыжке, как новый хозяин за руку свел ее с помоста. Она все оглядывалась на Телима. Что впереди? Несколько дней у новых хозяев, пока не надоест, потом опять рынок. И бараки. От судьбы не уйдешь.

• 1/35
• Следующая