Тайны острова Буяна - Шведов Сергей Владимирович - Страница 26

• Предыдущая
• 26/62
• Следующая

– Граф ждет вас, благородные рыцари, – склонился перед нами седовласый мажордом, облаченный почему-то в черное.

Должен сказать, что замок Грамон сильно уступал в роскоши логову одного моего знакомого оборотня. Я имею в виду барона Вильруа. Видимо, владелец замка испытывал определенные финансовые затруднения. Что, впрочем, естественно. Ибо содержание в порядке столь грандиозного сооружения требовало немалых средств. А по словам разговорчивого мажордома, чья сутулая спина маячила перед нами, род Грамонов владел этим замком более двухсот лет. К сожалению, стариннейший в Апландии род мог прерваться со смертью нынешнего графа, которому Господь не дал наследника. Сообщая эти сведения, мажордом вздохнул и укоризненно глянул на нас с Крафтом, словно это именно мы были виноваты в бедах благородного Грамона.

Вздохи мажордома стали понятны, как только мы вошли в парадный зал замка, где в похожем на трон кресле торжественно восседал сам граф, почтенный старец лет восьмидесяти. Казалось бы, благородный Жофруа был еще вполне бодр. Но не настолько бодр, однако, чтобы радовать нежное создание, сидевшее от него по правую руку с мрачным и отрешенным видом. Графине Диане де Грамон вряд ли было более двадцати лет, а потому ей, надо полагать, не доставляло большого удовольствия чахнуть под крылом ослабевшего плотью мужа. Кроме графа и графини в зале находился еще один субъект, опознанный мной с первого взгляда. Это был шевалье де Перрон, очень любезный молодой человек, если верить моему старому другу отцу Жильберу. Шевалье пребывал в меланхолии, и даже наше появление не смогло рассеять дум, набежавших на его благородное чело.

– Рад приветствовать вас в своем замке, благородные рыцари. Что нового в Лангедоке?

Голос графа де Грамона не отличался мелодичностью, скорее уж его можно было сравнить с карканьем старого ворона, но я не собирался предъявлять ему по этому поводу чрезмерных претензий.

– Замок Монсегюр пал, – торжественно возвестил я. – Это был последний оплот катаров.

– А сокровиша? – Глаза графа алчно сверкнули. – Вы нашли их сокровища?

– Увы, – развел я руками. – Боюсь, что сокровища катаров утеряны навсегда. Во всяком случае, для папского престола.

Граф де Грамон понимающе хмыкнул и широким жестом пригласил нас к столу. Стол был накрыт не слишком обильный. Видимо, благородный Жофруа экономил не только на своей супруге, но и на гостях. Кубки на столе были серебряные, довольно грубой работы. А прочая посуда и вовсе глиняной. Тем не менее поели мы с Крафтом с большим аппетитом, скорее огорчив тем самым графа Грамона, чем порадовав.

– Скажите, сир Вадимир, вы ведь тот самый странствующий рыцарь, что избавил замок Руж от страшного проклятия? – вежливо спросил граф.

– Тот самый, – бодро отозвался я, запивая добрым глотком вина изрядный кусок только что съеденной мной свинины.

Шевалье де Перрон вздрогнул и побледнел. Видимо, он только сейчас узнал своего давнего обидчика, то есть меня. Чтобы скрыть свое смущение, благородный Бернар нырнул носом в кубок. Однако его смущение не ускользнуло от не по-стариковски острых глаз графа де Грамона.

– Я слышал от покойного рыцаря Гийома, что вы не только доблестный воитель, сир Вадимир, но и человек, сведущий в магическом искусстве.

– Я христианин, благородный Жофруа и к магии не имею ровным счетом никакого отношения.

Граф мне не поверил, но вовремя сообразил, что слишком многого требует от крестоносца, к тому же в присутствии большого числа свидетелей. Надо быть полным идиотом, чтобы признаться в причастности к искусству, не одобряемому церковью, да еще в столь смутные и опасные для еретиков и колдунов времена. После такого признания одна дорога – на дыбу. С последующим вердиктом трибунала инквизиции и передачей опасного смутьяна в руки палача.

– Но вы ведь бывали в Палестине? – слегка изменил тему разговора граф.

– Бывал, – сказал я, не покривив душой. Правда, я не стал уточнять, что произошло это в двадцать первом веке, где магия если и существует, то только в виде откровенного шарлатанства.

– Следовательно, вы человек, сведущий в медицине?

Я не совсем понимал, куда клонит благородный Жофруа, но, судя по тому как покраснела прекрасная Диана, граф намекал на интимную сферу.

– В общих чертах, – не стал я зарываться слишком уж далеко и раздавать щедрые авансы. – Я готов обсудить с вами эту проблему, граф де Грамон, но боюсь, что наш с вами разговор вряд ли будет интересен молодежи.

Удовлетворенный моим ответом граф кивнул, и далее ужин продолжался в молчании. Молчание нарушил я, обратившись с вопросом к де Перрону:

– Скажите, шевалье, вы ведь были в замке Руж накануне нападения на его обитателей?

– Был, – не стал запираться де Перрон. – Отвозил письмо благородной Дианы к благородной Маргарите. Но пробыл я там совсем недолго и вернулся уже следующим утром.

– Вы прибыли после полудня, мой юный друг, – поправил завравшегося шевалье старый граф.

– Возможно, но это не имеет существенного значения, поскольку замок был разрушен на другой день.

– И кто, по-вашему, мог это сделать?

– Мы и сами теряемся в догадках, сир Вадимир, – развел руками старый граф. – Благородный Гийом был одним из самых уважаемых сеньоров в нашем краю, и его страшная гибель многих повергла в шок.

…За что я люблю старинные замки, так это за метраж. Нежданно нахлынувшим гостям здесь не выставляют раскладушки, а выделяют отдельные апартаменты с довольно приличных размеров ложем. На этом ложе я и расположился с большим удовольствием, дабы передохнуть после долгого пути и обдумать создавшуюся ситуацию. К сожалению, мыслительному процессу, вяло протекающему в моих не шибко мудрых мозгах, помешала служанка, вторгшаяся в опочивальню совершенно не ко времени. Служанка была молода, но красавицей я бы ее не назвал. Чем-то она напоминала пронырливого мышонка, который приворовывает сыр из хозяйских запасов. Как сразу же выяснилось, Кати – так звали эту служанку – заявилась ко мне не просто так и уж тем более не по интимной надобности, а с секретной миссией. Словом, предо мной был чрезвычайный и полномочный посол графини Дианы де Грамон.

– Я надеюсь, благородный рыцарь, вы уже в курсе наших проблем?

Я предпринял неудачную попытку приподняться с ложа, дабы явить посетившей меня девушке свою воспитанность, но Кати в ответ замахала руками:

– Не надо, сир Вадимир, лучше я к вам присоединюсь.

И пока я растерянно хлопал глазами, расторопная служанка заняла место рядом со мной.

– Э… – выразил было я свой робкий протест.

– Я девушка честная, – прервала меня Кати, – но если меня застанут в вашей постели, моя репутация будет погублена навеки.

– Так, может, вы пересядете на стул? – вежливо предложил я.

– Этим я погублю репутацию графини Дианы. А что такое репутация простой служанки по сравнению с репутацией благородной дамы.

– Не понял, – честно признался я. – Каким образом может пострадать репутация графини, если ее нет в моей комнате?

– Да, но все решат, что я пришла сюда по поручению своей госпожи, тогда как я всего лишь ублажаю плоть распутного рыцаря.

– Но почему же сразу распутного, – нерешительно запротестовал я. – Тем более что вы меня не ублажаете.

– Я вас как бы ублажаю, – рассердилась Кати. – Господи, до чего же эти мужчины несообразительны.

– Ну хорошо, – согласился я. – А для чего вы меня как бы ублажаете?

– Я делаю это с одной-единственной целью. Мне нужно, чтобы моя госпожа, Диана де Грамон, забеременела. Задача ясна?

– Задача ясна, но способ ее решения кажется мне сомнительным.

– То есть вы отказываетесь помочь моей госпоже! Ну и какой вы после этого рыцарь?

– Прошу учесть, что я человек женатый. А потом, мне не хотелось бы огорчать благородного Жофруа.

– Никого вы этим не огорчите! Старый граф только обрадуется, если у него появится наследник.

– Вы в этом уверены?

– Еще как. Вы дадите ему снадобье, привезенное из Палестины, и все будет в порядке.

• Предыдущая
• 26/62
• Следующая