Зверь - Шведов Сергей Владимирович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/109
• Следующая

– Петр Сергеевич зовет нас в гости, – вопросительно глянул на Воронина Славка.

– Спроси адрес и скажи, что скоро будем.

– Я знаю адрес, – отозвался от руля Игорь.

– Тогда поехали.

Бубнов был, вероятно, человеком не бедным. Во всяком случае, такую квартиру за пятьдесят тысяч долларов не купишь. Воронин с интересом разглядывал высокие потолки и мебель, приобретенную наверняка в антикварном магазине. Столь изящные стулья и столы сейчас если и делают, то только на заказ для богатых дядей, хворающих манией величия. Были в квартире Петра Сергеевича и другие занятные вещицы, наводящие стороннего наблюдателя на мысль, что владелец всей этой роскоши – коллекционер с очень большим стажем.

Не будучи специалистом в данной области, Воронин не рискнул оценить предметы, стоящие вокруг. Но по всему выходило, что стоят они немало.

– Вы давно увлекаетесь антиквариатом, Петр Сергеевич?

– Можно сказать, всю жизнь. Многое мне досталось от отца, кое-что от деда. Хотя особо ценных вещей здесь нет. К сожалению, я не настолько богат, чтобы скупать на аукционах понравившиеся мне экспонаты. Кстати, за вашего ворона я бы дал пятьдесят тысяч долларов. Коньяк, господа, или водка?

– Давайте коньяк, – махнул рукой Клыков. – Пить водку в таком интерьере как-то уж слишком по-плебейски.

Бубнов засмеялся, откинув назад голову. Петр Сергеевич, кажется, сильно нервничал, во всяком случае, рука его пару раз дрогнула, пока он разливал французскую роскошь по рюмкам, и несколько капель упали на стол. Бубнов тут же стер капли чистой салфеткой.

– Я бы вам его подарил, Петр Сергеевич, – вздохнул Воронин, – но не уверен, что это понравится хозяйке. Между прочим, точно такая же вещь хранилась в шкатулке Вернера фон Бюлова, того самого офицера, чье тело мы видели у загадочного камня. Макс утверждает, что ворона его предку Фарлафу, жившему более восьмисот лет назад, презентовали жрецы Чернобога в качестве оберега от Зверя Арконы. Во время войны оберег пропал.

– А как он попал сюда? – удивленно вскинул бровь Бубнов.

– Меня смущает фельдфебель Рильке, единственный немец, уцелевший в той бойне. Не говоря уже о том, что именно Рильке написал то самое письмо, которое привлекло внимание Аннанербе к глухой деревушке, стоящей на краю реликтового леса. Сдается мне, Петр Сергеевич, что вы знаете об этой истории гораздо больше, чем я.

– Вы, кажется, в чем-то меня подозреваете, Герман? – улыбнулся Бубнов.

– Я подозреваю, что и вас, и Васильева в этом глухом углу интересовала не древесина, а нечто более существенное.

– Например?

– Сокровища нибелунгов. Точнее, сокровища, вывезенные с острова Рюге накануне взятия Арконы крестоносцами. Я только не понимаю, из каких источников вы почерпнули сведения о том, что в этом глухом углу спрятаны огромные ценности.

– Вы фантазер, Герман, – покачал головой Бубнов. – Смею вас уверить, что я ничего не слышал о Звере или Машкином сыне до того, как мне рассказали о нем световидовские старожилы. А о сокровищах нибелунгов я услышал от вас.

– Значит, это не вы подстроили аварию вертолета?

– Слушайте, Герман, вы переходите все границы, – обиделся Бубнов. – Вы отлично знаете, что меня не было в Световидовке, когда Василий Иванович отправился в свой последний полет.

Надо признать, что город Санкт-Петербург очень благотворно подействовал на Петра Сергеевича, и если в Световидовке он смотрелся измученным проблемами управленцем среднего звена, то сейчас перед Германом сидел утонченный эстет. У него даже цвет лица изменился, не говоря уже о его выражении. Прямо хамелеон, меняющий обличье в соответствии с окружающей обстановкой. Неизменными оставались только глаза Бубнова – холодные и умные.

– Я знаю, Петр Сергеевич, что вы встречались в это время с криминальным авторитетом Михаилом Караваевым.

– Ну и что, – усмехнулся Бубнов. – Я знаю Мишку еще с тех времен, когда он был обычным учителем физкультуры, даже не помышлявшим о том, что когда-нибудь станет королем преступного мира. Тогда это знакомство не выглядело предосудительным. Так что винить в этом следует не меня, а время, которое перепутало все фигуры на шахматной доске. Встретились, посидели в ресторане, выпили вина, вспомнили прошлое.

– Значит, бояться вам нечего? – ослепительно улыбнулся собеседнику Герман. – Мне, например, сдается, что Константину Звонареву не за что вас любить.

– Со Звонаревым у нас действительно плохие отношения, но не настолько, чтобы всерьез опасаться за свою жизнь.

– Жаль, – вздохнул Воронин. – А я хотел вам предложить свои услуги.

– В качестве кого?

– В качестве охранника, Петр Сергеевич. Мне кажется, что человеку, рассердившему Зверя, никак не помешает заручиться поддержкой бывшего майора милиции.

– Не надо меня запугивать, Герман, – откинулся на спинку стула хозяин. – Я уже давно не мальчик.

Воронин бросил на стол фотографии, сделанные в кабине погибшего вертолета. Лица трех покойников были видны очень хорошо, их удалось сфотографировать в анфас, зато лицо четвертого, лежащего ничком у выхода, было снято в профиль, что создавало некоторые трудности при его опознании. Кроме того, все четыре тела были тронуты тленом. Рядом с фотографиями Герман положил часы, с выгравированной на них надписью. Бубнов взял часы и повертел в руке. Бледнеть ему вроде бы было некуда, но тем не менее он побледнел.

– Вы уверены, что этот лежащий ничком человек не Звонарев? – прямо спросил Герман.

– Допустим, не уверен, – криво усмехнулся Бубнов.

– Кто же, в таком случае, вышел из леса? А главное – зачем?

– Вы хотите сказать, что нынешний Звонарев – это совсем не тот человек, который сел в вертолет десять дней тому назад? – Бубнов ошалело уставился на Германа.

– Как честный профессионал, я просто обязан проверить и эту версию.

– Но это же черт знает что!

– Тем не менее и вы, Петр Сергеевич, не можете отмахнуться от этого, на первый взгляд фантастического, предположения. Кроме того, я полагаю, вы знаете о Машкином сыне гораздо больше, чем я. И надеюсь, что рано или поздно вы поделитесь с нами своими сведениями. У вас есть номер моего мобильника?

• Предыдущая
• 23/109
• Следующая