Капитан Поль - Дюма Александр - Страница 36

• Предыдущая
• 36/61
• Следующая

— Через два часа отдайте это письмо барону де Лектуру, — приказала маркиза.

Лакей взял письмо и вышел.

— Теперь, сударь, — продолжала она, не отрывая глаз от Поля, — теперь, когда вы воздали должное невинным, окажите милость виновной. Документы о вашем рождении у вас, вы теперь старший в нашей семье, и по закону имя и состояние Эмманюеля и Маргариты принадлежат вам. Чего вы хотите взамен этих бумаг?

Поль вынул их из кармана и поднес к пылающему камину.

— Позвольте мне раз в жизни назвать вас матерью, и прошу вас: назовите меня хоть раз сыном.

— И это все? — промолвила маркиза, вставая.

— Странно, вас так заботят положение, имя, богатство и совсем безразличен человек, — продолжал Поль, покачивая головой с выражением глубокой грусти. — Зачем мне эти бумаги? Я сам добился звания, какого немногие в мои годы достигают. Я прославил свое имя, и один народ его благословляет, а другой — трепещет, услышав его. И если бы мне этого хотелось, я бы в короткое время скопил себе такое состояние, что не стыдно было бы оставить его в наследство королю. Что же мне в вашем имени, вашем положении, вашем богатстве! Зачем мне все это, если вы не можете дать мне того, чего мне всегда и везде недоставало, чего я сам создать не в состоянии, а злой рок у меня отнял… Ведь вы одна можете возвратить мне… мать!

— Сын мой! — воскликнула маркиза, побежденная его благородством и выступившими у него на глазах слезами. — Сын мой!.. Мой добрый, мой милый сын!..

— Ах, наконец-то! — воскликнул Поль, бросив бумаги в огонь, тотчас уничтоживший их. — Наконец-то из вашего сердца вырвался крик, которого я ждал так давно, о котором просил, молил! Благодарю тебя, Боже мой, благодарю!

Маркиза упала в кресло, Поль бросился перед ней на колени и прижался лицом к груди матери. Наконец маркиза приподняла его голову.

— Посмотри на меня! — сказала она. — За двадцать лет это первые мои слезы! Дай мне твою руку! (Маркиза положила руку Поля себе на грудь.) За двадцать лет сердце в первый раз бьется от радости!.. Дай обнять тебя, мой сын!.. За двадцать лет это первая ласка, какую я тебе даю и от тебя получаю!.. Видно, эти двадцать лет стали моим искуплением, ибо Господь возвращает мне и слезы, и радость, и ласку!.. Благодарю тебя, Боже мой! Благодарю тебя, мой сын!..

— Матушка! — воскликнул Поль.

— А я боялась его видеть! Я трепетала, увидев его! О, не суди меня, разве могла я знать, какие чувства кроются в глубине моего сердца! О, я благословляю тебя, благословляю!..

В эту минуту послышался звон колокола в часовне замка. Маркиза вздрогнула. Эти звуки возвещали начало похорон. Наступило время предать земле тело благородного маркиза д’Оре и тело бедного Ашара. Маркиза встала.

— Этот час должен быть посвящен молитве, — сказала она. — Я удаляюсь к себе!

— Я завтра ухожу в море, матушка, — откликнулся Поль. — Неужели мы с вами уже не увидимся?!

— О нет, нет! — воскликнула маркиза. — Мы непременно увидимся!

— Тогда, матушка, сегодня вечером я буду у ворот парка. Есть священное для меня место, я должен посетить его в последний раз. Там я буду вас ждать; там, матушка, мы и простимся с вами.

— Я приду, — сказала маркиза.

— Матушка, возьмите патент и приказ, — Поль подал ей бумаги, — один для Эмманюеля, другой для мужа Маргариты. Пусть ваши дети вам будут обязаны своим благополучием. А я, матушка, поверьте, получил от вас больше, чем они оба!..

Маркиза уединилась в молельне. Поль вышел из замка и отправился к знакомой уже нам рыбачьей хижине, возле которой он должен был драться на дуэли с Лектуром. Там его уже ждали Люзиньян и Вальтер.

В назначенный час верхом на лошади вдали показался Лектур. Он с трудом отыскивал дорогу в местах, не известных ни ему, ни слуге, который ехал за ним следом. Увидев его, молодые люди вышли из хижины. Барон заметил их и пустил лошадь галопом. Подъехав к ним на должное расстояние, он спешился и бросил поводья слуге.

— Извините, господа, что я приехал один, — сказал он, подойдя к ожидавшим его молодым людям. — Дело в том, что время, выбранное вами, — он поклонился Полю, тот ответил поклоном, — совпало с похоронами маркиза, и Эмманюель остался, чтобы исполнить сыновний долг. Так что я приехал без свидетеля, надеясь, что имею дело с великодушным противником и он уступит мне одного из своих секундантов.

— Мы к вашим услугам, господин барон, — ответил Поль. — Вот мои секунданты, выбирайте: тот, кого вы почтите своим выбором, немедленно перейдет к вам.

— Мне все равно, клянусь вам, — ответил Лектур, — назначьте сами того, кто окажет мне эту услугу.

— Вальтер, перейдите к господину барону, — приказал Поль.

Лейтенант встал рядом с Лектуром. Противники еще раз поклонились друг другу.

— Теперь, сударь, — продолжал Поль, — позвольте мне при наших секундантах сказать вам несколько слов не в извинение, а в объяснение своих поступков.

— Как вам угодно, сударь, — ответил Лектур.

— Когда я вызвал вас на дуэль, событий вчерашнего дня еще нельзя было предугадать, а они, сударь, могли повлечь за собой несчастье целой семьи. За вас были маркиза, Эмманюель и покойный маркиз; за Маргариту один я, и, следовательно, сила была на вашей стороне. Вот почему между нами должна была состояться дуэль. Если бы вы меня убили, Маргарита по веским обстоятельствам — вы их никогда не узнаете — не могла бы за вас выйти замуж; если бы я вас убил, тогда дело было бы еще проще и не требовало объяснений.

— Вступление как нельзя более логично, сударь, — ответил барон, улыбаясь и постукивая хлыстиком по сапогу. — Перейдем, с вашего позволения к самой речи.

— Теперь, — продолжал Поль, слегка поклонившись в знак согласия, — все изменилось. Маркиз умер, Эмманюель назначен командиром полка, маркиза отказывается от планов относительно вашего союза, сколь бы почетен он ни был, а Маргарита выходит замуж за господина барона Анатоля де Люзиньяна; именно поэтому я и не назначил его вам в секунданты.

— А-а, — хмыкнул Лектур, — так вот что значила записка, поданная мне слугой, когда я выезжал из замка! Я имел глупость принять его за отсрочку, но, кажется, это была отставка по всей форме. Прекрасно, сударь; жду заключительную часть речи.

— Она будет такой же простой и искренней, как вступление, сударь. Я вас не знаю и не искал знакомства с вами. Мы встретились случайно, и так как цели у нас были совершенно разные, то между нами произошло столкновение. Тогда, как я вам говорил, я не доверял судьбе и хотел немного помочь ей. Теперь все кончено — моя или ваша смерть была бы совершенно бесполезна и прибавила бы только немножко крови к развязке драмы. Откровенно говоря, сударь, стоит ли, по-вашему, проливать ее?

— Я бы, возможно, и согласился с вами, сударь, — сказал Лектур, — не будь дорога сюда столь долгой. Если уж я не имел чести жениться на мадемуазель Маргарите, так, по крайней мере, скрещу с вами оружие: все-таки недаром приезжал в Бретань. Угодно вам, сударь? — спросил он, обнажая шпагу и кланяясь Полю.

— С удовольствием, господин барон, — ответил Поль, также раскланиваясь.

Они пошли навстречу друг другу, клинки скрестились, и на третьем выпаде шпага Лектура отлетела на двадцать шагов в сторону.

— Когда мы еще не взяли в руки шпаги, — сказал Поль барону, — я старался объяснить вам свое поведение. Теперь, сударь, я буду счастлив, если вы соблаговолите принять мои извинения.

— И я с удовольствием принимаю их, сударь, — ответил Лектур так спокойно, как будто между ними ничего и не произошло. — Дик, поднимите мою шпагу, — приказал он слуге и, взяв ее у него из рук, вложил в ножны. — Не будет ли, господа, у вас поручений в Париж? Я сегодня еду туда.

— Скажите королю, сударь, — ответил Поль, поклонившись и тоже вкладывая оружие в ножны, — что, к величайшему моему удовольствию, шпага, которую он пожаловал мне, чтобы сражаться с англичанами, не обагрилась кровью соотечественника.

Молодые люди раскланялись. Лектур сел на лошадь и в ста шагах от берега выехал на ванскую дорогу, послав слугу в замок за своей дорожной каретой.

• Предыдущая
• 36/61
• Следующая