Игра на любовь (СИ) - "Муравьед" - Страница 18

Наш второй раз прошёл просто замечательно, спасибо доктору - Мишелю Лангре! По совету брата, Марк растягивал себя в течение недели. Я видел, насколько ему хорошо, он громко стонал, не скрывая своего удовольствия. А потом заявил: «Надо было раньше попробовать с игрушками, но, я берёг себя для любимого», и смутился. Я сделал вид, что не заметил его признания. Марк больше о любви не говорил.

Была одна проблема – нам негде было встречаться. Отели достаточно дороги, а своего жилья у Марка нет. Мы живём с родителями. Привести Марка в свою квартиру, где мы были счастливы с Эженом, я не решался. Поэтому, чаще всего занимались любовью в душевой, после тренировки, рискуя быть замеченными.

Я всё больше растворялся в нём. Родные заметили произошедшие со мной перемены, мои частые отлучки, следы, оставленные им на моём теле. Папа пытался расспрашивать меня, о «моём омеге». Марк, смеясь, рассказывал, как возмущался Андрэ, увидев перед очередным показом засосы на его шее. Кутюрье просил бету передать «похотливому омеге, что он, Андре Лангре, зашьёт ему рот, если тот не попридержит свой темперамент». Кажется, мне лучше не встречаться с семьёй Лангре. Двое из братьев Марка, пообещали кастрировать и зашить мне рот, а что придумают остальные? Впрочем, на тот момент, знакомство с его семьёй, в мои планы не входило.

Мы никогда не разговаривали о нашей личной жизни. Марк не интересовался, кто звонит мне, но порой, я ловил его тоскливый взгляд на своём обручальном кольце. Он не спрашивал меня о семье. И если бы не его невольное признание в любви, то я бы решил, что он всем доволен, что его вполне устраивает связь без обязательств. С Марком было уютно, спокойно, он не давал мне скатиться в депрессию. Он стал мне необходим ежедневно, каждый час, и тут я испугался. Испугался того, что полностью растворюсь в нём, потеряю прежнего себя. Наверное, Марк для меня был идеальным вариантом, чтобы начать жизнь с чистого листа, отпустив Эжена. Но оказывается, я трус, который сидит в своей раковине и боится выйти наружу, боится начать жить заново.

А ещё, меня смущала его страсть. Бытует мнение, что беты холодные, всегда и во всём ищут выгоду, страсть - это для омег и альф. Но, Марк отдавался полностью, растворяясь во мне так же, как я в нём. И я понял, что так отдают себя, если любят, любят на грани разумного, за которой только безумие. Я испугался такой любви, побоялся взять его сердце. Сердце любящее, сердце, которое может не только согреть, но и осветить путь. Как-то раз, когда мы отдыхали после бурного секса, Марк рассказал мне сказку. Сказка была о Данко, отдавшего свое сердце людям, а они его растоптали. Я не придал этому значения. Только потом до меня дошло, что Данко - это Марк, отдающий своё сердце мне. Я не понял, или не захотел понять его страха быть отвергнутым, его страха отдать своё сердце тому, кто его безжалостно растопчет. А он, каждый раз признавался мне в любви. Не словами, а губами, целующими меня, руками, что нежно ласкали, телом, своим великолепным телом, доверенным мне. Он любил меня, как в последний раз, словно боялся, что я уйду и не вернусь.

А я боялся и, неосознанно, искал повод порвать с ним. Наверное, он это почувствовал, Марк всегда улавливал мои желания, он понял и решил мне помочь.

В наш последний раз он был очень нежен, долго целовал меня, не оставив ни одного места на моём теле, где бы не прошлись его губы. Он отдавался мне безраздельно. Марк утомил меня, мы любили друг друга много раз, я испугался за его здоровье, когда он попытался снова меня соблазнить.

- Я хочу тебя, - просил он, целуя мои опухшие губы, - Майкл, я так хочу тебя!

- Я думаю, нам стоит остановиться, иначе завтра ты не сможешь встать, - попытался я его успокоить.

- Ты не понимаешь, я хочу быть сверху, – он не отрывался от моих глаз, словно что-то хотел в них увидеть. А я не понял его.

- Марк, ты уже был сегодня сверху. Может спать?

- Я хочу войти в тебя, – он сказал это, как-то обречённо, понимая, что этого никогда не будет.

- Не шути так, Марк, и даже не мечтай.

- Хорошо, - слишком спокойно ответил он, и, встав с постели, бросил, – я в душ.

Я сидел злой, возмущенный его наглостью. Как только он посмел предложить такое альфе! Он вышел из ванной уже полностью одетым и направился к двери.

- Ты куда собрался? – поинтересовался я.

- Я ухожу, Майкл, я устал. Не приближайся больше ко мне. - и ушел, аккуратно прикрыв дверь.

Я злился на него все выходные, злился на него за то, что он - бета, посмел поставить себя в один ряд с альфами. А когда получил отказ, ушёл, перечеркнув всё, что было между нами. А, что, собственно говоря, между нами было? Трах без обязательств. И тут, я вспомнил его слова: «я устал Майкл». Он больше не мог светить один, освещая тьму в моём сердце, он сгорал, не получая взаимности, он протянул мне своё любящее сердце, а я - растоптал его, оно погасло. И Марк решил уйти, оставить меня наедине с моим мраком.

Я злился, я игнорировал его, впрочем, как и он меня. Мы снова стали теми, кем были, я - капитан, он - рядовой член команды. Как же мне не хватало его, он стал мне необходим, нет, не так, как Эжен, его никто не заменит. Он стал мне необходим, как необходим в доме очаг, чтобы согреваться в холод. Я мёрз без него.

Марк, я кажется влюбился. Я готов разделить свою жизнь с тобой. А ты готов взять её, Марк?