Прерванные - 3 (ЛП) - Муз Саочинг - Страница 21

• Предыдущая
• 21/33
• Следующая

— Нам удалось поговорить с ним, и это было так здорово снова увидеть его. Я так сильно скучаю по нему, и в глубине души боюсь, что он не оставит службу. Я понимаю, что это единственное, что он знает и умеет, и что для него – это как семья, но все же я - его жена и люблю его. Я, конечно же, поддерживаю его, и хочу лучшего для него. Я волнуюсь за его безопасность. У нас было всего лишь несколько недель, чтобы насладиться супружеской жизнью, а теперь он в миллионах миль от меня.

— В миллионах?

— Потрясающе. Это все, что тебя действительно интересует? Айден, я не знаю, что делать.

Я вздыхаю и стараюсь сдержать свои пошлые комментарии. С Натали, я стараюсь держать свой рот на замке.

— Мне жаль. Все наладится. Сейчас тебе тяжело, но вы преодолеете этот путь. Он сражается за нашу страну и нашу безопасность. Я знаю это, и мы гордимся им.

— Я горжусь им, но я так скучаю по нему. Разве я не могу побыть эгоисткой хоть один день и помечтать о том, чтобы муж вернулся? Я хочу стать матерью и состариться вместе с ним. Я хочу знать, каково это быть женой и разделить постель вместе с мужем. Все это тяжело и, мне кажется, что все это несправедливо по отношению к нам.

— Жизнь – штука несправедливая, и я знаю, что тебе это трудно принять. Он обязательно вернется, и, вот тогда, у тебя будет куча времени, чтобы устроить вашу жизнь. Потерпи, и помни, что он любит тебя.

— Да, я знаю. Спасибо, Айден.

Я киваю ей в ответ.

— А что происходи у вас с Кэм?

— Ничего.

— Ой, да ладно! Не может быть. Я имею в виду, вы же будете вместе, вы же не собираетесь разбежаться?

Я делаю глоток своего напитка и откидываюсь в кресле. У Камиллы и меня, вроде, все спокойно. Ничего не изменилось. Она выглядит счастливой и прямо светится. Я не знаю, что с ней происходит, потому что видимся мы с ней только из-за Грейсона. Я скучаю и постоянно думаю о ней. Правда, сейчас мои мысли сконцентрированы на компании и сохранением того, чего я никак не могу потерять, того, над чем я так усердно трудился.

— Я не думал об этом, если честно. Проблемы компании заняли меня полностью, и, как ты знаешь, я был на заседаниях, пытаясь сохранить то, что построил.

— Я понимаю, но ты скучаешь по ней?

— Я встречаюсь с ней, когда мы передаем друг другу Грейсона.

— А ты не думаешь о ней?

— Конечно, я думаю о ней. Она все, о чем я думаю, - бормочу я. — Но все так, как сложилось, и сейчас я ничего не могу изменить. Я стараюсь сохранить наши отношения в цивилизованном русле из-за нашего сына.

Натали берет меня за руку, и мы сидим в тишине. Делится тем, что у меня на душе нелегко, и я не привык выражать эти чертовые эмоции.

— Давай по порядку, и я даже позволю тебе купить мне попозже мороженое, - она подмигивает мне, и мы приступаем к еде.

 ***

В пятницу во второй половине дня я решил задержаться и поработать. Грейсон проводит время со своими тетушками, а мне необходимо закончить отчет. Раздается звонок телефона, находящегося на моем столе, и я проверяю, кто это.

Камилла: Итак, я получила твои цветы с запиской. Они прекрасны. И да, я согласна на ужин, но при одном условии: мы ничего не говорим о нас и наших отношениях. Я буду рада провести этот вечер с тобой.

Я: Отлично, я рад это слышать. Я заеду за тобой в семь.

Камилла: Отличная идея.

Я нажимаю на ее дверной звонок, и дверь тут же открывается. Передо мной стоит мой прекрасный ангел. Она проходит на кухню, одетая в короткое черное платье и в серебряных туфлях на каблуках. Твою ж мать. Я провожу пальцем по ее руке и чувствую, как по ней пробежала дрожь.

— Ты прекрасно выглядишь, Камилла.

— Спасибо. Мы готовы?

Я киваю, и мы направляемся к моей машине. Я открываю для нее дверцу своего внедорожника и помогаю ей удобно устроиться в кресле.

— Спасибо.

— Всегда, пожалуйста.

Камилла пытается настроить радио, пока я веду машину по направлению к «Black and Blue». Она находит волну с кантри-музыкой и в машине звучит «Если тебе вдруг станет одиноко» группы «Love and Theft» .

— Как всегда – девчонка в стиле кантри, - усмехаюсь я и выезжаю на скоростное шоссе, где еду с небольшим превышением скорости. — Вот, в кого уродился Грейсон. Он всегда успокаивается, когда я пою кантри.

— Это как пища для твоей души. Песня просто замечательная. Песня так успокаивает, но слова проникают в тебя, находя сильный отклик. Воскрешение любви и получение второго шанса - оба варианта хороши, но в его груди еще живет тоска, потому что он хочет быть рядом с ней, когда она нуждается в нем.

— Я думаю.

Не желая соглашаться с ней, я прислушиваюсь к словам песни и понимаю, о чем она хотела сказать.

— Лично мне нравится классика от старой гвардии, - говорю я ей.

Камилла улыбается в ответ.

— Да-а, ты и всегда твоя старая гвардия.

— Не дразнись, пока не послушаешь хотя бы одну песню.

— Ох, пожалуйста, я наслушалась. Помнишь ночь, когда мы напились и слушали «Живя молитвами» Джона Бон Джови?

— Это – классика!

— Мы пели песню несколько раз, и если мне не изменяет память, то ты подсовывал мне рюмки с водкой, пока мы играли в «Правду или вызов».

— Это была хорошенькая ночка, - отвечаю я, вспоминая ту ночь и напоминая себе, что рюмки с водкой и Камилла - две вещи не совместимые друг с другом.

Когда мы добираемся до ресторана, я передаю парковщику наш автомобиль, и мы направляемся внутрь, где устраиваемся в уютной кабинке на втором этаже. Официантка принимает наш заказ на вино и устрицы.

— Я скучала по этому месту, - вздыхает Камилла, мучая хлеб на своей тарелке.

— Ты здесь часто бываешь?

— Я бывала здесь с Бев, потом мы перестали сюда ходить. Генри же никогда не нравился этот ресторан, поэтому я просто заказывала здесь еду и забирала ее домой.

— Мы можем приходить сюда каждую неделю, чтобы посидеть и поговорить. Мы же друзья, а друзья так и поступают.

— Это точно.

Она смотрит мне прямо в глаза и улыбается.

— Спасибо, что ты так добр ко мне, и спасибо за понимание. Мне нравится, что мы можем просто общаться, а не ругаться.

— Я чувствую то же самое.

Мы прекращаем разговор, так как нам подают вино и устриц. Кэм, не теряя времени, тут же принимается за устрицу, высасывая из нее сладкое мясо.

— Тебе помочь?

— Заткнись, Айден, - смеется она, потянувшись за следующей.

— Так хорошо, - мурлычет она.

— Наблюдение за тем, как ты ешь, сексуально возбуждает.

У Камиллы расширяются зрачки, и я пользуюсь случаем, чтобы нежно поцеловать ее в шею. Вдыхая ее сладкий запах, я кладу руку ей на бедро. Наши лица находятся близко, и мы смотрим друг на друга.

— Чтобы ты ответила, если бы я сказал тебе, что хочу поиметь тебя прямо здесь?

— Айден…

Слегка раздвинув своими руками ее колени, я провожу пальцами по ее бедрам и направляю руку в сторону ее трусиков. Отодвигая их в сторону, я скольжу по ее киске, а потом мои пальцы проскальзывают в ее влажное тепло. Она откидывает голову назад.

— Айден, ты не можешь.

Но она не предпринимает ни одного шага, чтобы остановить меня.

Ощущение ее влажной киски на моих пальцах сводит меня с ума. Я скучал по тем временам, когда доставлял ей удовольствие. Своим большим пальцем я потираю ей клитор, в то время как мои пальцы обрабатывают ее изнутри. Ее дыхание учащается. Она попыталась сжать ноги, произнося мое имя. Меня не волнует, что вокруг нас есть люди. Когда я чего-то хочу, то я это получаю, а сейчас я хочу киску Камиллы.

Пару минут спустя, она опускает свою голову к груди и начинает елозить на сиденье. К нам возвращается официантка, интересуясь, все ли у нас хорошо.

— Замечательно, - отвечаю я ей. – Будьте добры, двенадцать унций филе-миньона, несильно прожаренного, пожалуйста, с морскими гребешками и зеленой фасолью. И для дамы - хвост лобстера с гарниром из жареных морских гребешков и шампиньонов.

• Предыдущая
• 21/33
• Следующая