Черный трибунал - Щелоков Александр Александрович - Страница 20

• Предыдущая
• 20/41
• Следующая

— Прошу, мадам! Карета для вас. — Негромко приказал Андрею: — Живо за руль. На Таганрогскую. Жми!

Десять минут спустя тяжелая, окованная железом дверь отгородила их от мирской суеты.

— Садитесь, мадам, — предложил Катрич и показал на стул, стоявший у казенного ширпотребовского стола. В подчеркнутой вежливости, с которой Катрич обращался к Жанне, Андрею почудилось что-то зловещее. — И ты, Андрюша, присядь. Чтобы мне не мешать.

Катрич ногой придвинул табурет к напарнику. Потом взял со стола графин, снял стакан, который висел на горлышке вверх дном, наполовину налил его водой.

— Счас, девочка, мы тебя угостим.

Катрич достал из кармана пластмассовую коробочку, вынул из нее белую таблетку и бросил ее в воду. Таблетка растворялась медленно, и капитан подгонял процесс, покачивая и потряхивая стакан, внимательно наблюдая, как тает белый кругляш, лежащий на дне. Когда таблетка растворилась, он покрутил стакан, взбалтывая жидкость.

— Что собираешься делать? — спросил Андрей встревоженно.

— Она получит все, что заслужила.

— Все же она женщина, — предупредил Андрей.

Жанна бросила на него злой взгляд. Прошипела презрительно:

— Подумаешь, джентльмен!

— Подержи ей руки, — скомандовал Катрич.

— Нет, — отказался Андрей твердо.

Тогда Катрич подошел к стулу, завел женщине руки за спину и защелкнул на ее запястьях наручники. Жанна приподняла живот, пытаясь вывернуться, но оковы держали надежно. Катрич, нажимая ладонью на лоб, заставил ее закинуть голову. Сдавив пальцами подбородок, принудил открыть рот. Жанна застонала.

— Пей! — приказал Катрич и влил в рот содержимое стакана. Захлебываясь, она проглотила жидкость.

— Вот и ладненько, птичка, — ласково проговорил Катрич. — Сейчас я тебя раскую, и ты у меня начнешь петь. То, что сейчас выпила, ровно через два часа сделает тебя холодной и синей. Еще через час следы химии исчезнут. Тогда мы и вывезем тебя куда-нибудь на бульвар. Положим на скамеечку. Утром найдут красотку очень даже некрасивой. Решат, что погибла на фронте валютного бизнеса от чрезмерной половой натуги. Свезут в морг...

Жанна смотрела на него широко раскрытыми, полными ужаса глазами. Должно быть, хотела что-то произнести, но не могла. Из ее горла вырвался только сухой хрип.

Андрей встал, со злостью пнул ногой табурет, и тот откатился по бетонному полу в угол каморки.

— Не ожидал от тебя такого, — сказал он Катричу с отвращением. — Ты обещал, что с ней ничего не случится.

— Сядь! — свирепо одернул капитан. — Не случится, если она по-хорошему расскажет все, о чем я спрошу. Вот...

Он вынул из кармана желтую маленькую таблетку и, держа ее двумя пальцами, продемонстрировал Жанне.

— Выпьет это и будет жить до старости наедине со своей грязной совестью. Если, конечно, не подхватит СПИД...

— Но ты...

— Я тебе обещал, поручик, что горячий утюг ей на филейные части ставить не буду. Мучить ее не собираюсь. Однако, если станет молчать, умрет тихо, даже безболезненно. И главное — по делу. Она не глупая. Знает, за что приходится отвечать.

— Ничего я не знаю! — закричала Жанна.

— Еще как знаешь, голубка! У тебя жил Галустян, перед тем как убили Шаврова?

— Нет! Не знаю никакого Галустяна!..

Катрич вынул из кармана желтую таблетку, бросил ее на пол и растер ногой в порошок. Жанна следила за его действиями широко открытыми, остекленевшими глазами.

— Учти, у меня только пять желтеньких. За каждое слово неправды буду выкидывать по одной. Если ничего не останется — пеняй на себя. Повторяю вопрос: у кого жил Галустян?

— У меня...

— А перед тем как убили полковника?

— Тоже у меня...

— Кто приходил к Галустяну?

— Армяне приходили. Гарик Юзбашьян, Карен Самвелян. Арам. Фамилии не знаю. Адвокат приходил. Золотцев...

— О чем они говорили?

— Откуда мне знать? Они по-армянски ботали.

— Приводили женщин?

Жанна взглянула на него так, словно имела дело с недоумком.

— Неужели я позволю кому-то таскать ко мне домой шлюх?

— Однако ты строгих правил.

Она смолчала.

— Куда они ездили?

— О своих делах мне не сообщали. Я и не лезла.

Катрич вынул из кармана желтую таблетку, подкинул на ладони и швырнул на пол. Старательно раздавил ногой.

— Еще одной меньше, — сказал он. — И учти, Прозрачная, если тебя внезапно вырубит, я не виноват. Ты сама сокращаешь срок жизни. Рези в животе не появились? Значит, подождем. Скоро появятся.

Жанна взглянула на него безумными глазами. Визгливо выкрикнула:

— Они мне ничего не говорили!

— Ори громче, все равно никто не услышит. И будь внимательней. Я спросил: тебе известно, куда они ездили? Может, тебя куда подвозили?

— Да, да, подвозили! — закричала она. — До «Интуриста».

— На дачу ездили?

— Ездили. Два раза.

— Где у них дача?

— В Куреневке.

— Кому принадлежит?

— Акоп купил. Для себя. Как беженец. Из Карабаха после войны…

Вот видишь, а говорила: не знаю. Какая у них машина?

— «Москвич».

— Цвет? Модель?

— Цвет табачный. Модели не знаю. Я в машинах не разбираюсь.

— Двадцать один сорок один? Так?

— Откуда я знаю?! — выкрикнула она истерично. И вдруг замолчала, схватившись за живот. Лицо ее побледнело, на лбу мгновенно выступили крупные капли пота.

— Дождалась? — усмехнулся Катрич и качнул головой. — Схватывает? — И опять деловым тоном: — Какое оружие Акоп носит с собой?

— Не знаю.

Она снова схватилась рукой за живот. Катрич бросил взгляд на часы. Сказал устало:

— Уходит время, Прозрачная.

Она застонала и опустила голову на стол.

— Не изображай агонии. По времени еще рано,

— Артем! — почти закричал Андрей. — Если умрет, как я смотреть людям в глаза буду?

— А ты не смотри. Отворачивайся. Потому что она сама себе враг. На меня ее упрямство действует мало. Бизнес — это бизнес. Я ей предложил честную сделку и условий менять не стану. Ее валюта — честность ответов. Итак, какое у него оружие?

На этот раз ее схватило сильнее. Она прижала к животу обе руки. Голосом испуганным, дрожащим сказала:

— Пистолет. Автомат в машине... — И без всякого перехода умоляющим голосом попросила: — Дайте таблетку. Мне плохо.

• Предыдущая
• 20/41
• Следующая