Свет надежды - Чиркова Вера Андреевна - Страница 14

– Знаешь… прости, конечно, что я так легкомысленно рассуждаю… но очнуться со своими… но в чужом теле не менее страшно. Поэтому я готов, а сиделку найду…

– Подожди, я не договорил… есть ещё метод, более простой, быстрый и надёжный. Пойти в крепость мастеров и сообщить про ошибку.

– Но они же… – выдохнула Линел, – никого не пускают… или у вас есть связь?

– У меня есть предмет, с которым они пустят любого… но поговорим мы об этом немного позднее. Я получил знак, сейчас прибудут ваши спутницы. Встречайте. И учтите, пяти минут созерцания этого фонтана хватает, чтобы начали заживать душевные раны. А десять снимают любое магическое вмешательство…

Девушки возникли возле фонтанчика как-то вдруг, резко проступили из сгустившегося тумана настороженно застывшие силуэты, наряженные в платья Юны и Майки. Было в этом что-то немного жутковатое, неестественное, и Конс мгновенно вскочил со скамьи, бросился к жене.

– Майка!

– Остальных пока не трогай, – строго предупредил хозяин леса, и Стан одобрил в душе этот приказ.

По мере того как командир присматривался к леснику, он испытывал к правителю всё большее доверие и симпатию. Словно узнавал в случайно встреченном среди толпы человеке черты давно знакомого и уважаемого друга. Да и понимать причины его поведения после того, как узнал про особые свойства фонтанчика, тоже начал лучше и даже вполне с ними согласился. Человек, застывший на несколько минут над серебряной струйкой, просто не замечает прошедшего времени, не испытывает унизительной процедуры объяснения мотивов своего поведения чужому человеку, лекарю, психологу или магу. Да и вообще не думает ни о лекарях, ни о своих болячках или несчастьях.

А очнувшись, даже не понимает, что прошёл курс лечения. Просто исчезает душевная боль и появляется желание жить и радоваться этой жизни.

Бывшие пленницы, квартеронки и смески, пришли в себя, как ни странно, раньше других, потом, задумчиво улыбаясь, отошла от фонтанчика Юнхиола, и только Адистанна стояла, завороженно глядя на чудесную воду.

Четыре пары глаз неотступно следили за ней, и если двое владельцев этих глаз абсолютно не скрывали своего интереса, то двое других поглядывали исподтишка со всё растущей настороженностью.

– Славочка… – успокаивающе шепнул Ливастаэр, склонившись к самому уху жены, – не волнуйся, всё будет хорошо. Мы же здесь.

– Ох, Листик, в такие моменты человек всегда остаётся с жизнью наедине, – глубокомысленно вздохнула женщина и глотнула необычайно приятного и свежего на вкус сока. – А ты не знаешь, чем она питается?

– Кто? – заинтересованно оглянулся на мать сидевший рядом Конс.

– Ну Клякса же, про остальных я и сама знаю.

– Ну, ты даёшь, ма, – желчно фыркнул мрачный Тин, сильно подозревавший, что в случае освобождения принцессы от зачарованной влюблённости лично ему всё равно ничего не светит, – с чего бы такой наив? А то сама не видела, чем она питается! Твоей кровью!

– Не нужно так шутить, – притворно оскорбилась за Кляксу мать, – а то она может обидеться.

– Как и обычные растения, она питается водой и солнечным светом, – улыбнулся хозяин леса, исподволь наблюдавший за гостями и составивший уже о них своё мнение, – поэтому достаточно просто пускать её погулять, она сама всё найдёт. А вот на тех, на кого уже однажды напускалась и кого ей приказали отпустить, ловушки второй раз не нападают. Такая своеобразная память амнистии.

– Это здорово, – порадовался Конс, – а то мало ли… придёт кому-нибудь в голову…

Лекарь смолк, обнаружив, что клоны на него больше не поглядывают и даже как будто им вовсе и не интересуются, а уставились с напряжённым вниманием в сторону фонтана, от которого по направлению к ним медленно бредёт принцесса.

Перевёл настороженный взгляд на неё и обнаружил, что, в отличие от всех остальных девушек, очнувшихся от зачарованного забытья в хорошем и светлом настроении, Адистанна ничуть не повеселела и не успокоилась. Лишь исчезла с её лица чуть детская, стеснительная и наивная улыбка провинциалки, а из взгляда открытое обожание, с каким она обычно следила за Таросом. Зато появилась чуть горьковатая складка возле губ и тёмная насторожённость во взгляде.

– Йох, – ёмко выдохнул Стан, почувствовавший все эти изменения сердцем, и залпом проглотил свой сок. – Тин, а пойдём, погуляем, цветочки понюхаем…

– Вам приготовлены дома, – ровно сообщил лесник, – можете отдохнуть. Напавших на вас уже выследили и скоро поймают. Вечером будем судить их на общей поляне, Ливастаэр знает, где это. Идите и не волнуйтесь, после созерцания фонтана очарование анлезийцев первого цикла на вас не подействует. Энтарос, а ты останься… к тебе уже идёт гость.

Некоторое время он следил за уходящими гостями и неосознанно жмурился от удовольствия, как объевшийся рыбы кот. Да он и взаправду объелся, просто не мог не прикоснуться к теплу живого источника, хотя и не нуждался в этом ни капли. Но это как свежие ягоды, сорванные поутру с капельками росы на сочных алых боках, как хрустальная вода ледяного источника, даже если не хочется, всё равно трудно удержаться, чтобы не бросить в рот ягодку или не сорвать, как поцелуй, глоток воды. Из-за таких вот чудесных мгновений и стоит жить… и делать однообразную, утомительную и незаметную для других работу, управлять страной так, чтобы все чувствовали себя защищёнными и нужными.

Этот день порадовал его просто ослепительным букетом хороших новостей, удачно завершившихся событий и приятным знакомством. Они оказались очень непростыми, но вместе с тем лёгкими и славными, эти пришельцы из чужого мира, и это невыразимо радовало. За многие последние века оттуда не пришло никого похожего, скорее наоборот. Все иномиряне начинали разговор с попыток шантажировать, подкупать или запугивать и просили одного: немыслимой красоты, эльфийского очарования и нескончаемой жизни. Ну, иногда ещё денег, те, кто был пожаднее и нетерпеливее других. Некоторым он объяснял, почему ничего этого не будет делать, но чаще просто молча уходил куда-нибудь в самое глухое и затерянное ущелье, чтобы в одиночку справиться с гневом и презрением, чувствами, недостойными его статуса и уровня.

А сегодня и сам предложил помощь, но они не ухватились, как другие, только переглянулись и пообещали посоветоваться. А самое приятное, совета они собирались спрашивать у Ливастаэра. Значит, лучника по-настоящему уважают и любят, и это безмерно радовало и одновременно печалило. Можно не надеяться, сородич не останется на Анлезии, не возьмёт на свои плечи часть забот, а уйдёт с ними дальше, так как тоже любит их и ценит. И больше прочих, кроме жены, эту полудевочку, вернее, парня, неудачно застрявшего в женском облике.

Конечно… есть и третий способ ему помочь, но он самый опасный, и прежде чем на него решиться, нужно спросить разрешения ушедших вперёд. А они не очень любят отвлекаться на мелкие проблемы сородичей и тем более на проблемы чужих людей. Не от вредности или лени, наоборот. У них постоянная нехватка сил, резервов и времени… нет, пока он не станет с ними связываться.

– Ну и где мой гость? – не выдержал Тарос, с тоской оглядывая чудесный пейзаж и не в силах скрыть раздражения.

Чуда, на которое он надеялся, не случилось, наоборот. Этот прадедушка мог бы сказать Тине, что намного проще очистить дух, чем менять тело, а он радостно поведал ей о способах смены этого самого тела на так желанное ею мужское. Зарубив тем самым на корню все самые золотые мечты правнука.

Да ещё и Адистанна не избавилась от своего приворота и, по-видимому, уже никогда не избавится, раз даже сама это осознала. Ну вот куда ни посмотри, сплошное невезение. Да ещё вместо того, чтобы последние деньки любоваться любимой девушкой, которая была его фиктивной женой, но так никогда и не станет настоящей, он должен сидеть тут в ожидании сюсюкающих родичей, которых никогда не знал.

– Не гость, а гостья. Твоя бабушка, моя дочь Инделирри уже идёт зелёной тропой… встречай её, а мне нужно сделать несколько дел.