Приди ко мне тихо (ЛП) - Джексон А. Л. - Страница 35

• Предыдущая
• 35/67
• Следующая

Нежность разлилась глубоко внутри, там, где я удерживала его, скрывая долгие годы. Я не хотела больше скрывать это, я знала — это то, что я должна сделать. Джаред был... изменчивым... иррациональным... пристыженным. Не из-за меня, а из-за себя. Я понимала, что он, вероятно, никогда не посмотрит на меня так, как я смотрела на него. Смогу ли я когда-нибудь убедить его? Я видела тускнеющий свет в его глазах, представляя, что он чувствовал ко мне, и это было как-то незаслуженно, порочно, с каким-то позором, стыдом.

Он никогда не признается, что его чувства реальны. Но я чувствовала это. Я ощущала в каждом прикосновении его рук. Я слышала в его словах, адресованных мне, которые он не смог сказать. Они были написаны на потрепанном листе, который он оставил ранее.

Сердце по-прежнему ускоряется, когда красавица награждает глупца.

Прошлой ночью я сгорала от желания высказаться и забрать все. Сказать, что причиной моей невинности был он, потому что своими прикосновениями, он всегда связывал себя со мной. Интуиция сдержала меня, предупреждая, что я уже оттолкнула его настолько далеко, насколько он едва мог вытерпеть.

Но я больше не наивная маленькая девочка. Я не могу его исправить, и знаю, что не смогу стереть его боль. Честно, я и не хочу. Попытаюсь только слегка уменьшить ее. Возможно, однажды он сможет отпустить часть вины. Если сможет избавиться от вины, он сможет исцелиться.

Я хочу быть частью этого. Даже если моя цель — это только дать ему искорку надежды.

Работа, как оказалось, была просто отвлечением, в котором я нуждалась. Пришло обеденное время, и посетители заполнили кафе. Мои руки были заняты работой, в то время как мое сознание оставалось с Джаредом. Мне так хотелось вернуться в его объятия.

Тем не менее, после окончания смены я поехала к своим родителям. Я не была уверена, что это было, но чувствовала, что должна ощутить под ногами твердую почву, и это должно придать мне уверенности, прежде чем я вернусь обратно в неизвестность.

Я постучала и затем открыла дверь.

— Мам, — позвала я. Но ответа не последовало, и я прошла через тихий дом. — Пап?

Через стеклянную дверь, я мельком увидела их. Они свернулись вместе на двойном шезлонге у бассейна. На секунду, я остановилась и наблюдала. На них были купальные костюмы и солнечные очки, а их лица были повернуты к летнему небу. Папа сидел повыше, рукой аккуратно обнимая маму за шею, а пальцами бездумно играл с ее волосами.

Они всегда смотрелись вместе естественно. Им было комфортно друг с другом. Даже тогда, когда они ссорились.

Я покачала головой и вошла в открытую дверь.

Мама вскочила и поднялась с шезлонга. Ее рука упала на сердце.

— Боже мой, Эли, ты меня напугала.

— Я всегда пугаю тебя, мам. — Смеясь, я вышла во двор. — Ты подпрыгнула футов на десять.

Ничего тут удивительного.

Папа усмехнулся и потянул ее за волосы.

— Видишь? Даже Эли знает, какая ты нервная.

Мама игриво шлепнула его по груди.

— Я не нервная. Я бдительная. Это большая разница.

Папа приподнялся и сел. Он поднял очки с глаз и провел рукой по лицу, а затем повернулся ко мне.

— Как ты, дорогая?

— Хорошо... очень хорошо. Ты как?

— Ой, ты знаешь, так же, — ответил он рассеянно, чтобы не привлекать внимания к себе.

Я любила своего папу. Он был из тех людей, которые отчаянно защищают, кто охотно встанет перед движущимся поездом, если это может избавить кого-то от страдания.

Это также означало, что он никогда не поймет Джареда.

Черное и белое. Хорошее и плохое. Даже после всего, через что Джаред прошел, папа видел в нем только ребенка-панка, который причинил боль своей семье. За неделю до того, как Джаред был отослан, папа фактически запретил Кристоферу видеться с ним. Но Джаред сам не пытался связаться с Кристофером. В это время, он уже был мертв, душой и эмоционально. Просто... исчез.

Без вопросов, папа может рассмотреть в Джареде только угрозу. Для семьи. Для меня.

— Так что ты тут делаешь? — мама ловко маневрировала вокруг шезлонга, прыгая по горячему бетону голыми ногами. Она обняла меня, удерживая руками за плечи, и прижалась ко мне:

— Такое впечатление, что я не видела тебя вечность.

— Что ж, вот поэтому я здесь, — сказала я с иронией, посылая ей ухмылку, которая говорила о том, что я подшучиваю над ней. Любовь светилась в моих глазах. Я тоже скучала по ней.

Усмехнувшись, она нежно погладила меня по щеке и тихо сказала:

— Как моя маленькая девочка?

— Хорошо.

Мама улыбнулась и наклонила голову:

— Пойдем, давай найдем что-нибудь выпить, — она проскользнула в открытую дверь.

— Ты что-нибудь будешь, Дэйв? — крикнула она.

— Нет... не буду, — папа вернулся на шезлонг, складывая руки на груди.

Я подбежала к нему и поцеловала в щеку.

— Люблю тебя, пап.

— И я люблю тебя, милая.

Я пересекла двор и вошла в дом. Мама наливала два стакана холодного чая. Один протянула мне.

— Спасибо.

Она отпила чай, наблюдая за мной поверх стакана. Я приготовилась к инквизиции.

— Так значит, ты просто заехала, да? Учитывая, что я не видела тебя больше месяца, и ты не звонила, тогда думаю нам нужно устроить день шопинга. Полагаю что-то произошло... и судя по улыбке, которая расползалась по твоему лицу, думаю дело в парне, — сказав последние слова, она пошевелила плечами.

Как бы я не старалась сдержаться, маленькое застенчивое хихиканье вырвалось из меня, и я почувствовала, как румянец за секунду залил мои щеки. Даже несмотря на то, что то, что мы с Джаредом разделили прошлой ночью, было очень сильным, он оставил эту тяжесть, которая отдавалась глубоко в моем сердце, но была и другая часть, которая ощущала свет.

Как будто я пережила свой первый поцелуй.

У мамы расширились глаза. Я никогда не обсуждала с ней парней, потому что нечего было сказать. Никто из них не был важен, за исключением одного, которого я прятала от нее. Но она была всем, о чем говорят девочки. Я помню, ее и Элен, как они проводили всю ночь с бутылкой вина, болтая и смеясь, теряясь друг в друге, в секретах и мечтах. Я задавалась вопросом, насколько сильно она скучала по этим дням.

— Я права? — подшучивая, спросила мама, хотя в ее взгляде была нежность. Мама знала, что для меня это было личным, потому что мне не хватало смелости рассказать ей.

Я была близка к тому, чтобы рассказать ей о той ночи. Напуганная и дрожащая, я была готова зайти так далеко, готова была довериться ей. Но я замерла, парализованная, когда представила ее плач, после этого рассказа, сердитый голос папы, который перекрикивал бы ее слёзы. После долгих минут, которые я даже не смогла бы сосчитать, я бы повернулась и увидела Кристофера, который пялился на меня в потрясенном неверии, будто все мы плыли по течению и не смогли бы справиться с чем-то подобным.

Никогда больше я не упомяну его имя. Так мы и делали до его возвращения.

— А разве бывает иначе? — я запрыгнула на стойку, размахивая ногами, так же как в детстве.

В уголках маминых глаз появились забавные морщинки.

— Нет. Чаще всего нет, — она подмигнула, — но изредка бывает, — и прислонилась к стойке рядом со мной.

— Так, расскажи мне о парне, который заставил блестеть эти зеленые глазки.

Я сконфуженно пожала плечами и выпустила воздух из поджатых губ. Как можно описать Джареда простыми словами? Посмотрела на нее и снова почувствовала, как губы начинают дрожать:

— Он пугает меня, мам.

Она остановилась, осторожно поставила стакан и повернулась ко мне.

— Что ты имеешь в виду, он пугает тебя? Эли...

— Нет, не так как ты подумала мам, — с трудом произнеся слова, я отстранилась от нее. — Это... я забочусь о нем так сильно, что это ранит, — и так будет всегда, и я чувствовала себя так хорошо, что, наконец, произнесла это вслух.

— О мой Бог, Эли... ты любишь его? — она поймала мой взгляд.

Я не ответила.

— Как долго ты с ним? Я не знаю... Кто он? — казалось, что мама путается в своих мыслях. Ее задело то, что я только сейчас об этом сказала.

• Предыдущая
• 35/67
• Следующая