Философия права - Чичерин Борис Николаевич - Страница 31

Последнее представляет высший вид обязательства. Формы его могут быть весьма разнообразны, и единение может быть более или менее тесно. При постоянстве связи из этих отношений может возникнуть юридическое лицо. Таким товарищество становится, когда оно образует одно целое, сохраняющееся несмотря на смену лиц. Таковы, например, компании на акциях. Но пока связующая их цель не приняла форму постоянного учреждения, имеющего общественный характер и простирающегося на будущее, а имеется в виду только удовлетворение наличных членов, существование юридического лица, а с тем вместе и все его действия вполне зависят от воли этих членов. Однако и тут необходимо, чтобы эта воля могла выразиться правильным образом. Там, где различные лица соединяются для совокупной цели, разногласие всегда возможно. Единогласное решение составляет неприложимое требование, устраняющее возможность решения иногда в самых важных вопросах, без которых цель не достигается. Поэтому всегда и везде, где существует сколько-нибудь разумное и правильное устройство, решающее значение имеет большинство голосов. Но так как обязательство тут лично-вещное, и имущественные доли членов в общем предприятии не одинаковы, то неодинаково и количество присваиваемых им голосов. Отсюда проистекают различные комбинации, которые определяются уставами товарищества. Здесь является общественная организация, представляющая переход к высшим формам юридических отношений, в которых личное начало восполняется общественным.

Этот переход требуется самим существом личного начала, которое есть выражение человеческой свободы. Договором устанавливается соглашение воль; но это соглашение может не состояться, и самый договор может быть нарушен. Как свободное существо, человек нередко уклоняется от своих обязательств; он может отказать в повиновении закону. Чтобы восстановить должное подчинение, нужно высшее начало. Какое это начало, выясняется из различных форм нарушения права.

Нарушение права есть крайнее явление свободы, преступающей свои пределы и утверждающей себя в противоречии с законом.

Это нарушение может быть двоякое, соответственно двоякому значению права. Мы видели, что право разделяется на субъективное и объективное. Первое есть свобода, определённая законом, второе есть закон, определяющий свободу. Последнее представляет совокупность общих постановлений, равно относящихся ко всем; первое же есть присвоение на этом основании тех или других прав отдельным лицам. Некоторые из этих прав вытекают из самого существа личности как носителя свободной воли; другие же приобретаются действием этой воли. Вещное право приобретается законными способами; обязательство устанавливается обоюдным соглашением. Таким образом, вся система действительных прав составляет самостоятельную область, которая имеет своим источником свободную волю человека; закон полагает ей только общие условия и границы. Сообразно с этим, нарушение права может быть направлено либо против этой области субъективных прав, либо против самого закона, ею управляющего. Первое есть гражданское правонарушение, второе – уголовное.

Гражданское нарушение права состоит в том, что лицо признаёт обязательную силу общего закона, но отрицает его приложение в частности. Это отрицание может состоять либо в неисполнении принятия на себя обязательства относительно другого, либо в оспаривании чужого права. В обоих случаях обиженному принадлежит право иска, то есть требование восстановления нарушенного права. Оно составляет неотъемлемую принадлежность самого права, без чего последнее теряет свою юридическую силу. Право потому и есть право, что оно может быть вынуждено; без этого оно остается чисто нравственным требованием, лишённым юридической санкции. Поэтому право иска справедливо считается таким признаком, по которому распознается действительное существование права. Но это признак внешний; корень его лежит в субъективном праве и окончательно в том начале, на котором основано последнее – в личной свободе. Право иска есть явление свободы в требовании своего права.

Так как это требование непосредственно связано с самим субъективным правом и вытекает из последнего, то право иска принадлежит лицу, облечённому правом, и никому другому; а так как это явление свободы, то лицо может пользоваться им или нет по своему усмотрению. Но удовлетворение этого требования не зависит от лица, ибо оно связано с принуждением чужой воли, а принуждение есть дело не отдельного лица, а общего закона, определяющего взаимное разграничение воль. Удовлетворение требования самим лицом есть самоуправство, которое тем менее допустимо, что лицо, к которому предъявляется требование, может со своей стороны предъявить своё право, противоположное первому. При взаимных юридических отношениях всегда возможно столкновение прав; разрешение же столкновений принадлежит не самим лицам, а органам общего закона. Поэтому самоуправство допустимо только в виде защиты от чужого посягательства. Закон, а за его недостатком – суд должен определить те случаи, когда оно правомерно.

Отсюда следует, что осуществление права требует установления такого порядка, в котором общий закон, разграничивающий права лиц, имеет свои органы, не зависимые от их воли. Этим органам принадлежит подведение частных случаев под общий закон и употребление принуждения в случае уклонения от требований закона. Такой порядок есть порядок гражданский. Принадлежащее лицу право иска обращается к этим органам.

Здесь может быть двоякий случай. Лицо, против которого обращён иск, может не предъявлять никакого возражения. Этим самым оно признаёт правильность иска. В таком случае приводится в действие порядок судопроизводства бесспорного, который состоит в простом исполнении. Если отыскивается вещь, находящаяся в чужом владении, то она возвращается хозяину. Если же требуется исполнение обязательства, то взыскание обращается на лицо или имущество обязанного. Однако уважение к лицу требует, чтобы принуждение лица наступало только за недостатком имущества. Чем гуманнее законодательство, тем менее оно допускает личное принуждение. Отсюда в высшей степени важное начало, что предметом юридических обязательств могут быть только такие действия, которые имеют цену, ибо они одни подлежат имущественному вознаграждению. Этим, конечно, не устраняются даровые обязательства, но при взыскании они должны подлежать денежной оценке.

Но предъявленный иск может встретить возражение. Ответчик, со своей стороны, имеет неотъемлемое право защищать то, что он считает своим правом. Тут происходит столкновение прав, которое может быть разрешено только судом, стоящим над обеими сторонами как чистый орган закона. Но так как спор тут частный, то на каждой стадии он может быть окончен примирением. Иногда, особенно по маловажным делам, устанавливается даже предварительное примирительное разбирательство, и только когда все средства примирения исчерпаны, наступает формальное судопроизводство. По самому существу гражданских дел, ведение тяжбы лежит на самих тяжущихся. Каждому предоставляется всеми способами доказывать своё право; судья же, стоя над ними, как представитель закона, взвешивает доказательства и произносит своё решение. Непременное требование правосудия состоит в том, чтобы вся эта процедура была обставлена строгими гарантиями, чтобы суд был независимый и нелицеприятный, и тяжущимся была открыта полная возможность действий. Иначе нет обеспечения права. У новых европейских народов эти гарантии выработались в стройную систему учреждений, которая в существе ничего не оставляет желать и может быть улучшена только в частностях.

На совершенно иную почву ставится вопрос, когда нарушение права не касается только исполнения частного обязательства, а направлено против самого закона, устанавливающего или охраняющего известного рода права. Действие воли, отрицающей обязательную силу закона, является преступлением; а так как закон требует к себе уважения, и право существует только под этим условием, то это отрицание, в свою очередь, должно быть отрицаемо. Это совершается посредством постигающего противозаконную волю наказания. Тут вопрос из частной сферы переносится в публичную; он становится предметом уголовного права. При низком уровне правосознания эти две области смешиваются; преступления преследуются частным порядком и подлежат частному вознаграждению. Но с высшим развитием права уголовный закон выделяется из гражданского как особая сфера, требующая своих специальных установлений.