Последний мятеж - - Страница 14
- Предыдущая
- 14/86
- Следующая
Марбак совсем сбросил скорость и стал медленно приближаться. Оружие на них не направляли, но пропускать явно не собирались.
– Сделай идиотское лицо и улыбайся! Улыбайся, черт побери!!! Вылезешь вместе со мной. Как только… – ныряй под машину!
Смуглые черноволосые люди гомонили и размахивали руками. Их было человек восемь. Марбак снял очки и растянул губы в улыбке от уха до уха:
– Э-э-э, вы что, ребята? Вы что, меня не знаете?! Ха-ха! Я же везу игрушки! Посмотрите, посмотрите – целая машина игрушек!
Он подъехал к людям вплотную и остановился. Не переставая смеяться и что-то говорить про игрушки, Марбак медленно открыл дверцу и вылез из машины. Вар-ка последовал его примеру и стоял, ничего не понимая. Трое или четверо навели на них стволы, а один, наоборот, повесил автомат за спину и подошел к машине. Он осмотрел груду сумок на заднем сиденье и с некоторой опаской расстегнул молнию на верхней. Там действительно были игрушки: мягкие куклы, разноцветные мячики, какие-то слоники, крокодильчики. Теперь улыбались все, а стволы были направлены в землю.
– Ха, я же говорил! Посмотри, какой замечательный бык! – Марбак, казалось, развеселился еще больше. Он выхватил из сумки яркую куклу, изображающую овцу, и протянул стоящему перед ним пожилому усатому человеку с коротким автоматом на шее.
– На, возьми, не бойся! Нажми на живот!
Усатый не двигался, и Марбак нажал сам. Овца открыла рот и пронзительно мекнула. Пожилой воин вздрогнул, вокруг засмеялись. Ему, видно, стало неловко перед остальными: он протянул левую руку, взял игрушку и стиснул в пальцах:
– Мек! Мек!
– Замечательно! А вот мячик, смотри: мячик! – Марбак извлек красно-желтый мячик, подбросил его, поймал, опять подбросил…
– Смотрите, смотрите! Раз, два… три!
На третий раз он подбросил мяч очень высоко, и Вар-ка начал было, вместе со всеми, следить за его полетом, но успел заметить начало движения, и это его спасло – знать, не совсем еще утратил он свою хваленую реакцию…
Мяч уже подлетал к верхней точке своей траектории, когда Марбак резко упал на землю и перекатился под машину. Вар-ка, стоявший с другого борта, едва успел повторить его маневр.
Два взрыва лопнули почти одновременно. Казалось, они еще не отзвучали, а Марбака уже не было под машиной – коротко стукнули три пистолетных выстрела. Вар-ка выкатился, вскочил на ноги и едва успел занять свое место – Марбак плюхнулся на сиденье и с места погнал машину. Километров через пять он свернул с дороги в тень между двух скал, остановился и заглушил двигатель. Рубашка его была мокрой от пота, а руки тряслись так, что он не сразу ухватил сигарету в полупустой пачке.
– Вот так, значит. Поиграли…
Заметив, что Вар-ка рассматривает капот, покрытый мелкими вмятинами и царапинами, усмехнулся:
– Это не пробивает. Только мясо.
После третьей сигареты Марбак почти успокоился, попил воды и завел двигатель.
Дорога все так же петляла между скал, солнце собиралось садиться.
– Да… Так вот: остались мы с сыночком без лодки, без посуды и без мази от комаров. Все остальное кое-как собрал. Харчи почти все уцелели, только мешок с консервами сразу ушел на дно – так и не достал. Вроде бы и пустячок, а попробуй-ка сварить бобы или крупу без кастрюли! Хорошо хоть на второй день банку пустую нашел из-под консервов – она нас и спасала. Маленькая, правда, оказалась: чтобы поесть – три раза варить надо…
Десять дней мы шли: реку не перейти, ни дорог, ни троп никаких нет и от воды далеко не уйти – я все лодку найти надеялся. Так вдоль реки и лезли по кустам, по скалам. А он ничего – не ныл, не плакал, даже рюкзак нес, пока сил хватало. Только много ли на него навьючишь, на десятилетнего-то… В общем, выбирался как один, а отвечал за двоих…
На десятый день горы кончились. Дальше – равнина и леса непролазные до горизонта. В этом месте, я знал, на том берегу тропа к поселку проходит – за пару дней дойти можно. Только как на тот берег-то попадать? И перекат перед нами последний – с этой стороны ну никак не перейти. Точнее, неясно: может, и перейдешь, но если под тем берегом слишком глубоко будет, то назад уже не вернуться – только плыть – то ли на берег, то ли в гости к Богу. А сил-то уже нет, да и продукты кончаются.
Три дня мы у того переката простояли. Я все на воду смотрел – может, спадет хоть чуть-чуть. И действительно, спадала, но на четвертый день опять начала подниматься! Ну, все, думаю, надо идти, пока хуже не стало. На перекат решил не соваться – попробую вплавь, заодно и часть барахлишка перетащу. Переплыл в одном месте, вернулся – плохо, еле жив остался, вода-то ледяная, течение мощное, а плыть долго. Ладно, кое-как отогрелся и поплыл в другом месте. Оказалось – еще хуже. Еле выбрался. Это я сейчас уже старый, а тогда молодой был, здоровый, и все равно… Да… Почти все шмотки оказались на том берегу, обратной дороги нет, а с пацаном что делать, не знаю – то ли к себе привязывать, то ли порознь плыть, а его на веревочке пустить – получается, так и так оба утонем…
Низкое уже солнце слепило глаза даже сквозь очки, скалы казались раскаленными добела. Трудно, трудно вот так представить себе ожог ледяной воды, вспомнить щемящее чувство, когда дыхательные мышцы и горло сводит судорогой от переохлаждения, а руки и ноги еще работают…
– Знаешь, что он сказал мне, пока я лежал, стучал зубами и мучался? Он сказал: «Папа, мне скучно, мне нечем заняться. Сделай мне чаю, я хочу пить!» Ну, думаю, все, парень! Идем через перекат! А там – как получится: если любит Бог сына своего народа, может, и выплывешь! Встаю, снимаю штаны и ему говорю: раздевайся, мол, в одежде сильнее сносит. А он меня теребит: «Смотри, смотри!» Поднимаю голову – лодки! Возле нас, у самого берега! Туристы приплыли: «Как рыбалка?» – спрашивают…
Марбак замолчал, закурил новую сигарету.
– И что он теперь?
– Что-что! Работать не хочет, учиться не хочет, только девок трахать… В армии служит. Он же белая кость, человек первого сорта – идуг, рожденный на земле предков… Так, подъезжаем!
За очередным поворотом открылась равнина, и Марбак остановил машину. Это была даже не равнина, а скорее плоская межгорная впадина в виде блюдца километров пять в поперечнике. Вдалеке, на самом низком месте, виднелось какое-то строение и, даже, кажется, зелень. Марбак вздохнул:
– Почти приехали.
К дому они подъезжали в густых сумерках. Фары не работали, и Вар-ка с трудом успел разглядеть, что дом каменный или бетонный, имеет форму куба с плоской крышей, окна есть только на втором этаже. Рядом еще одно строение поменьше, вроде сарая, и там что-то тарахтит. Дальше просматриваются какие-то грядки с низкими кустами.
Марбак забрал из машины только винтовку и пошел в дом. Вар-ка двинулся следом. Жилым, кажется, был только второй этаж – комната площадью метров тридцать. Здесь находилось все сразу: стол, две трехногие табуретки, холодильник, газовая плита, не застеленная кровать с грязноватым бельем, на полу у стены большой телевизор и напротив него плетеное кресло-качалка. Все окна чем-то плотно закрыты. Освещалась комната сильной лампочкой без абажура, свисающей с потолка на проводе.
– Сортир и душ там, – Марбак ткнул пальцем в маленькую дверь слева, взял с телевизора пульт и рухнул в кресло. Экран засветился, и там поплыло бледное изображение окрестной пустыни, окаймленной низкими скалами. Марбак двигал кнопками изображение минут пять, потом положил пульт на пол и стал расшнуровывать ботинки:
– Кажется, пока чисто… Что ты смотришь квадратными глазами? Здесь есть вода! Здесь полно воды! Я же знал, какое место выбрать: мы в ядре синклинальной складки, в каменном корыте. За два зимних месяца здесь выпадает больше метра осадков, но вся вода по трещинам сразу уходит в глубину. А потом весь год сочится сюда по слоям. Они мне не верили, смеялись! Потому, видать, и процент за ссуду назначили символический! А я-то знал! Здесь же на крыльях водоупорный слой выходит – ну, некуда воде деваться, должна быть вся здесь. Так и оказалось! И совсем не глубоко…
- Предыдущая
- 14/86
- Следующая
