Прайд Саблезуба - Щепетов Сергей - Страница 11
- Предыдущая
- 11/76
- Следующая
ВЕТКА!!!
Семен распрямился, упер приклад в плечо: «Ни прицела, ни мушки у этой штуки нет, а цель?! Что я творю?!»
Глядя поверх уродливого болта, лежащего в желобе, Семен видел, что птицы, не шевельнув крыльями, заложили вираж и ускорили подъем.
Щелк! Щелк!
Бизон стоял рядом и пускал стрелу за стрелой.
В полутьме. Вверх. По движущейся мишени.
Это бесполезно – чудес не бывает.
Но птица, что не несла груза, вдруг осветилась голубоватой вспышкой. Легла на бок. Повернулась. И косо пошла к земле!
Щелк! Щелк!
Та, что тащила груз, продолжала подниматься. Но Семен «вел» ту, что пошла на снижение, – «вел», пока она не стала неподвижной, двигаясь прямо на него. И поддел пальцем рычажок, спихивая тетиву с зацепа.
Мощная отдача. Болт пошел.
Еще одна голубоватая вспышка. Звук, похожий на крик.
ВЕТКА…
В гаснущем проблеске лунного света оставшаяся птица вместе со своей ношей превратилась в маленькое темное пятнышко высоко вверху. Потом в точку. Потом исчезла.
Семен бросил арбалет на истоптанный снег и, задрав голову, смотрел, как сгущаются, темнеют хвосты спирали над головой. Ветка…
– Пошли, – сказал Бизон, – посмотрим на этого демона, пока хоть что-то видно.
Он первым двинулся туда, где на снегу темнело пятно. Семен не хотел никуда идти, он вообще больше ничего не хотел и не мог. Сопротивляться чужой воле – тоже. Поэтому он подхватил посох и пошел вслед за Бизоном.
Порыв ветра в лицо. Что-то сверкнуло вверху. Потом отдаленные раскаты. Все-таки гроза…
Они лезли по снегу, время от времени проваливаясь в наст по колено. И вспышки, похожие на отдаленный огонь электросварки, освещали их путь.
Оставалось не больше пяти метров, когда человек на снегу зашевелился и сел. И протянул в их сторону темную руку с растопыренными пальцами.
Мышцы вдруг перестали слушаться. Превратились в кисель. В желе. Нет, все осталось на месте, просто тело как будто забыло, что и в каком порядке нужно напрягать, чтобы идти, стоять, дышать. Словно вдруг лишившись скелета, Черный Бизон на очередном шаге осел вниз и повалился боком на снег. Это состояние было Семену знакомо, он стиснул зубы: «НЕТ!!!» – и рванулся вперед.
Мышцы послушались. Человек с темным лицом поднялся на ноги. Семен взмахнул посохом – косой рубящий сверху.
Противник встретил удар ладонью выброшенной навстречу руки. Ощущение, будто бьешь по камню – болезненная отдача. Черные пальцы сжали конец палки. Рывок – и посох полетел в сторону.
– А-а, это ты! – Белая полоска зубов между темных губ. – Ты же ушел на переброску?!
Пытаясь сохранить равновесие, Семен шагнул вперед. Свернул непослушные пальцы в кулак и ударил в голову.
Негроид остановил кулак левой ладонью. У самой челюсти. А правой скрутил на груди Семена рубаху и потянул вверх.
– Не получилось, да? Хочешь еще раз попробовать?
– Пошел ты… – Семен попытался нанести удар по корпусу, но… Но почувствовал, что летит. Спиной вперед – на землю.
Самостраховку сделать он не успел, но снег немного смягчил удар. Семен сразу же вскочил на ноги. Или ему показалось, что сразу…
Перед ним никого не было. Сверкнуло, в небе раздался грохот, и в этой короткой вспышке Семен увидел, что нет и следов – снег не примят…
Только изучать обстановку и осмысливать происшедшее ему не пришлось – порыв ветра вновь свалил его на землю. Впрочем, это был даже и не порыв – просто начался ветер. Семен и предположить не мог, что такое бывает. Понадобилась пара минут, чтобы освоиться, чтобы понять, что дышать и двигаться все-таки можно – на четвереньках. И он пополз…
Он полз, увязая коленями и руками в мокром снегу, почти прижимаясь к нему грудью. Он полз, пока не воткнулся, не уперся головой во что-то.
– Ты живой? – заорал Семен, пытаясь перекричать раскаты грома. Сверкнуло, и он увидел глаза воина – в них был ужас. Он пытался что-то сказать, но ветер забивал слова обратно в глотку.
Молнии сверкали почти непрерывно. Семен глянул вверх и увидел летящие черные клочья. Что-то такое неслось прямо на них, и он повалился лицом в снег, пытаясь придавить и Бизона. Сильный удар по спине, свет исчез – их чем-то накрыло, но сразу же и сорвало это покрывало. Семен глянул вслед и понял – покрышка вигвама, вместе с жердями.
– Бизон, вставай! – закричал Семен. – Вставай, там люди!
Они встали и пошли, поддерживая друг друга, падая в снег на каждом третьем шаге. Семен думал, что это ад, но ошибся – ад был еще впереди.
Грохот и вспышки слились воедино, и обрушился… Нет, не ливень… Как, каким словом назвать эту плотную, почти непроницаемую, неодолимую массу воды и льда? Дождь с градом? Град с дождем? При ветре с порывами до скольких-то там метров в секунду? Ни видеть, ни слышать, ни двигаться было невозможно. Но они двигались.
Добрались до своего вигвама. Сугроб, прикрывающий его, осел и превратился в ледяную горку. Во входном тамбуре плескалась вода. Они не полезли внутрь, а двинулись дальше – в двух десятках метров располагалась еще одно жилище, не присыпанное снегом. При вспышках молний удалось рассмотреть, что широкого конуса на месте нет. А ведь там обитало шестеро! Найти смогли только двоих – женщину и подростка. Их – полуживых – пришлось тащить, пихать, перекатывать, заталкивать в тамбур, полный воды. Чьи-то руки там приняли их и затащили внутрь. Бизон и Семен за ними не полезли…
Как долго это продолжалось, Семен не знал. Несколько раз его валило ветром и катило куда-то во тьму. Тогда он понимал, что сейчас потеряет Бизона и погибнет – только местные жители ни при каких обстоятельствах не могут заблудиться или потерять ориентировку. Но Бизон вновь оказывался рядом, и они куда-то ползли, кого-то тащили. Одна из женщин, кажется, сошла с ума – она кричала и вырывалась. Летящей палкой Семену глубоко рассекло щеку, но он этого даже не заметил. Еще он запомнил, что они несколько раз натыкались на других мужчин – те тоже кого-то тащили. Потом, кажется, дождь с градом прекратился, а ветер усилился, если такое вообще возможно, потом пошел снег, потом…
Потом он очнулся в полутьме, сдавленный со всех сторон чужими телами. В дырку дымохода лился свет – спокойный и ровный. Груда тел, в которой он находился, слабо шевелилась и стонала. Где-то на той стороне плакал ребенок. Семен освободил руки и посмотрел на них – они были изодраны до мяса и распухли. Кожу на лице стянуло так, что даже открыть рот было больно. А еще дико болели ступни ног, колени и почему-то левое ухо.
Выбраться наружу оказалось очень трудно – в тамбуре тоже были люди.
Бледно-голубое зимнее небо. Полоска туч далеко на западе, солнце довольно высоко, и снег, образующий этакие волны, немного искрится – красота и благолепие, блин…
Несколько следующих дней слились для Семена в один – в одну нескончаемую пытку. Или, возможно, это было как раз избавлением от пытки. Он круглые сутки был на людях, все время что-то говорил или делал…
Из десятка укрепленных жилищ устояла лишь половина. Неукрепленные вигвамы сдуло как пушинки первыми же порывами. В живых осталось полсотни человек, из них двенадцать воинов. Бизон, Перо, Головастик уцелели. Погиб старый шаман Нхамби-то: его пытались затащить в укрытие, но он отказался. Погиб вождь лоуринов: в его набитом до отказа вигваме для него не нашлось места, и он просто прикрыл своим телом дыру входа.
На самом деле потери могли быть гораздо большими – по чисто психологическим причинам. Подобный природный катаклизм первобытное сознание однозначно воспринимает как «зов предков», как требование или приказ умереть, которому нет смысла противиться. Большинство именно так и сделали. Семен с Черным Бизоном подали дурной пример – начали сопротивляться, затаскивать людей в укрытия. Кое-кто последовал их примеру, в том числе вождь. Странно, но из мужчин выжили как раз те, кто действовал, а не пассивно ждал смерти.
Только это было еще не все: нужно было не дать умереть тем, кто выжил после урагана. Убрать мертвых, раздобыть топливо, найти под снегом разбросанные оленьи туши. Последнее, впрочем, оказалось не трудным – собаки нашли их первыми. Возникла еще одна проблема – как уберечь от них остатки пищи. И, самое главное, переломить психологическую установку людей на неминуемую скорую гибель – мы живы, значит, силы зла оказались слабее. Никто не имеет права умирать добровольно. Мы – лоурины, черт нам не брат, и мы будем бороться до последнего.
- Предыдущая
- 11/76
- Следующая
