Капитал в XXI веке - Пикетти Томас - Страница 91

Также следует подчеркнуть, что в Америке, как и во Франции и в Европе, и в прошлом, и в наши дни доходы с капитала всегда начинают преобладать над трудовыми доходами по мере того, как мы приближаемся к вершине иерархии зарплат. Разница во времени и в пространстве представляет собой лишь разницу в масштабах: она значительна, но не оказывает влияния на этот общий принцип. Как справедливо отметили Вольфф и Закариас, верхняя центиль всегда характеризуется скорее сосуществованием различных социальных групп (очень высоких доходов с капитала и очень высоких трудовых доходов), а не замещением одних другими[280].

В Соединенных Штатах разница в еще большей степени, чем во Франции, заключается в том, что сегодня нужно подняться намного выше для того, чтобы доходы с капитала начали преобладать. В 1929 году доходы с капитала (в основном дивиденды и прирост капитала) являлись самым важным источником ресурсов для 1 % самых высоких доходов в целом (см. график 8.9). В 2007 году это было справедливо лишь для 0,1 % самых высоких доходов (см. график 8.10). Нужно также уточнить, что это связано с тем фактом, что мы включаем прирост капитала в доходы с капитала: без него зарплаты оставались бы основным источником дохода вплоть до уровня 0,01 % самых высоких доходов[281].

Последний аспект, который стоит уточнить и который, возможно, является самым важным, состоит в том, что повышение очень высоких доходов и очень высоких зарплат отражает прежде всего появление «топ-менеджеров», т. е. группы руководителей высшего звена в крупных компаниях, получающих чрезвычайно высокие, не имеющие аналогов в истории вознаграждения. Если мы ограничимся тем, что учтем пять самых высоких зарплат в каждой котируемой компании (как правило, только такие вознаграждения становятся достоянием публики в отчетах и счетах этих компаний), то придем к парадоксальному выводу: количества руководителей компаний недостаточно для объяснения роста очень высоких доходов в Соединенных Штатах, а значит, неясно, чем обусловлена эволюция, наблюдающаяся в декларациях о доходах[282]. Однако факт заключается в том, что во многих крупных американских компаниях есть намного больше пяти руководителей, получающих такую зарплату, которая вводит их в группу 1 % самых высоких доходов в масштабах страны (352 тысячи долларов в 2010 году) или даже в группу 0,1 % самых высоких доходов (1,5 миллиона долларов в 2010 году).

Недавние исследования, основанные на сопоставлении данных деклараций о доходах и данных деклараций о зарплатах в компаниях, позволяют констатировать, что подавляющее большинство тех, кто входит в группу 0,1 % самых высоких доходов, — от 60 до 70 %, в зависимости от используемых определений, — в 2000-е годы относились к числу руководителей высшего звена. Что касается спортсменов, актеров и представителей творческих профессий, то вместе взятые они составляли менее 5 % от численности этой группы[283]. В этом смысле новое американское неравенство намного больше отражает формирование общества «топ-менеджеров», чем общества «суперзвезд»[284].

Также интересно отметить, что финансовые профессии — идет ли речь о руководителях банков и других финансовых институтов или о «трейдерах», действующих на финансовых рынках, — занимают примерно в два раза больше места в рамках очень высоких доходов, чем в экономике в целом (около 20 % в группе 0,1 % самых высоких доходов и менее 10 % от ВВП). Тем не менее 80 % самых высоких доходов не связаны с финансами, а повышение очень высоких доходов в Соединенных Штатах объясняется прежде всего взрывным ростом вознаграждений руководителей высшего звена в крупных компаниях как финансового, так и нефинансового сектора.

Уточним, наконец, что, согласно американским нормам налогового учета и экономической логике, мы включили в зарплаты все надбавки и бонусы, выплачиваемые руководителям, а также стоимость такой формы вознаграждения, как «опционы на акции», которые сыграли важную роль в повышении неравенства в зарплатах, отраженном на графиках 8.9–8.10[285]. Очень высокая волатильность надбавок, бонусов и стоимости опционов обуславливает значительные колебания высоких зарплат в 2000-2010-е годы.

Теперь мы достаточно хорошо представляем эволюцию неравенства в доходах и в зарплатах, наблюдавшуюся во Франции и в США с начала XX века. Далее нам предстоит объяснить эти процессы и изучить, насколько они репрезентативны для разных ситуаций, которые мы можем наблюдать в долгосрочном плане в различных развитых и развивающихся странах.

В этой главе мы начнем исследовать динамику неравенства в трудовых доходах: как можно объяснить резкий рост неравенства в зарплатах и возникновение прослойки топ-менеджеров в Соединенных Штатах в 1970-1980-е годы и в целом многообразие форм исторической эволюции неравенства в разных странах?

В последующих главах мы перейдем к эволюции распределения собственности на капитал: как и почему концентрация имущества сократилась во всех странах и особенно в Европе по сравнению с Прекрасной эпохой? Вопрос появления имущественного среднего класса имеет ключевое значение для нашего исследования, поскольку этот феномен в значительной степени объясняет причины, по которым неравенство в доходах уменьшилось в течение первой половины XX века и мы перешли от общества рантье к обществу менеджеров или, в менее оптимистичной версии, от общества супер-рантье к менее крайней форме общества рантье.

Неравенство в трудовых доходах: гонка между образованием и технологиями? Почему неравенство в трудовых доходах и особенно в зарплатах неодинаково в различных обществах и в различные эпохи? Согласно наиболее распространенной теории, все дело в своеобразной гонке преследования между образованием и технологиями. Сразу отметим, что эта теория объясняет далеко не все. Например, она не может дать удовлетворительного объяснения того, почему начиная с 1970-х годов в Соединенных Штатах сложилась прослойка топ-менеджеров и возросло неравенство в зарплатах. Тем не менее в ней есть интересные и важные элементы, позволяющие объяснить некоторые исторические процессы. Поэтому мы начнем с ее изложения.

В основе этой теории лежат две гипотезы. Первая гласит, что зарплата наемного работника равна его предельной производительности, т. е. его индивидуальному вкладу в производство компании или в деятельность администрации, в которой он работает. Согласно второй гипотезе, его производительность зависит прежде всего от уровня квалификации и от спроса и предложения квалификации в данном обществе. Например, в обществе, где очень немногие наемные работники обладают квалификацией инженера (т. е. «предложение» этой квалификации низкое) и где существующий уровень технологий требует большого количества инженеров (т. е. имеется высокий «спрос»), велика вероятность того, что вследствие сочетания низкого предложения и высокого спроса инженеры будут получать очень высокую зарплату (по сравнению с другими наемными работниками), а значит, в зарплатах между лучше всего оплачиваемыми работниками и всеми остальными будет наблюдаться значительное неравенство.