Жизнь продолжается. Записки врача - Дорогова Евгения Викторовна - Страница 32

В ночь на 7 ноября, главный советский праздник и день рождения моей младшей дочери, я почувствовала: пришел конец. Ухожу из жизни. Меня не станет, и ни дети, ни внуки, ни правнуки никогда не узнают, как почти век назад жили мы, их советские предки. Вызывать «скорую» я не стала, никому не позвонила. После сделанной самой себе инъекции почувствовала, что есть время написать прощальное письмо. К утру оно было написано, и вместе с ним пришло понимание, что ночной сердечный приступ — Божие вразумление: вставай, работай!

Я встала с постели, представила себя посторонним человеком, нуждающимся в помощи, и принялась эту помощь ему оказывать. В письменном виде назначила строгий распорядок дня, неукоснительно выполняемую строжайшую диету, режим движения и сна. Через не могу занялась литературной работой. Так появился первый рассказ, напечатанный на старой пишущей машинке, а затем и набранный на компьютере, которым мне удалось с помощью детей овладеть. Ежедневно, невзирая на прежние врачебные запреты, я работала до изнеможения, не щадила себя: совершенствовала компьютерный набор, собирала фотографии, литературные и архивные материалы.

В конце зимы стали выявляться удивительные факты: стабилизировалось зрение и с коррекцией стало равняться нормальной единице, нормализовался сахар крови, увеличилась трудоспособность. Конечно, молодость ко мне не вернулась, но сил хватило на прочтение медицинской литературы, скопившейся после смерти мужа и приобретения новой, на восстановление чистоты и уюта квартиры, и самое главное — на общение с четырехлетним правнуком. Его отношения с детским садом не сложились (три дня ходил, месяц болел). Пять, шесть или семь часов дневного времени он проводил у меня. Гулять с ним я была не в состоянии, так как не могла успеть за его быстрым передвижением, а тем более бегом. Детские спортивные площадки, беговые дорожки он посещал по утрам, когда его вели в мою квартиру.

Детская, родная жизнь текла рядом с моим стареющим организмом. В свое время бабушка Поля нянчилась со мной, а затем с моей новорожденной дочерью. Мы с правнуком прекрасно ладили, в какие только военные, спортивные и придуманные игры мы не играли! Буйную радость у нас вызывали слова, слагавшиеся почему-то в рифмы.

Став первоклассником, мальчик перешел на попечение моей дочери и зятя, бабушки и дедушки ребенка. А у меня появилось время для знакомства с новыми медицинскими данными и неограниченная возможность посещения храмов. Естественно, старость дает себя знать, но я с радостно встречаю каждый день продолжающейся жизни.

АМНЕЗИЯ

Не так давно пришла ко мне домой дочь, бабушка моего восьмилетнего правнука Ванюшки. «Мам, — сказала она, протягивая мне объемистую коробку, — спрячь ее у себя. Это подарок Ване ко дню рождения. Дома хранить его нельзя, потому что мальчишка обязательно найдет и раскурочит вещь раньше времени». Коробку я взяла и выполнила просьбу дочери.

Накануне дня рождения правнука дочка позвонила и попросила укрепить на коробке алый бант. Пышный бант был приготовлен, но найти спрятанный подарок я не смогла. Тщательные поиски в шкафах, на полках, антресолях, во всех мыслимых и немыслимых местах, не увенчались успехом. Впав в панику, я сообщила дочери о странном исчезновении подарка, попросила срочно приехать и произвести настоящий обыск в моей квартире. Дочь восприняла мою просьбу как шутку или своего рода причуду, но приехала и начала внимательно и энергично искать пропажу. Однако усилия, труд и время, затраченные ею на поиск, также оказались безрезультатными. Уставшие и расстроенные, мы сели к столу и стали думать, что же делать дальше. На жаргоне современной молодежи дочь оценила возникшую ситуацию: «Ну, мам, ты даешь!»

День клонился к вечеру, магазины вот-вот закроются, да к тому же у нас на тот момент не нашлось наличных денег на новый дорогой подарок. Это означало, что обожаемый ребенок, проснувшись завтра в день своего праздника, не обнаружит желанного подарка, украшенного алым бантом, рядом со своей постелью.

На столе перед нашими глазами оказалась познавательная и искренняя книга архимандрита Тихона «Несвятые святые», прочитанная мною накануне, как говорится, на одном дыхании. «Вот, — сказала я, — архимандрит Тихон при потере вещи советует читать 50-й псалом и Символ веры. “Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое...” — на что дочка ответила: «Теперь стало ясно, мам, — тебя необходимо лечить серьезно и не позволять тебе, всю свою жизнь лечившей больных людей, увиливать от врачебных процедур!» Несмотря на мнение дочери по поводу моего психического здоровья и на ее категорическое заявление, чтение псалма я продолжала. После слов «Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей...» дочка резко встала, с грохотом уронив стул, и направилась в угол комнаты, где в щели между огромным шкафом и внешней стеной дома, уютно устроившись, ждала своего времени надежно спрятанная мною подарочная коробка.

Произошедший, на первый взгляд, странный случай, вызвавший переполох в нашей семье, явился четким признаком незаметно подкравшейся ко мне старости. Прощаясь, дочь сказала: «Мам, не понятно, о чем ты говоришь?» — «Ну, что тут непонятного? — ответила я. — Амнезия — латинское слово, означающее потерю памяти. Лечение бесперспективно! Хочешь помочь — постоянно тверди два слова: “Господи, помилуй!”»