Звериный круг - Щупов Андрей Олегович - Страница 12

• Предыдущая
• 12/61
• Следующая

Виктория вошла в комнату семенящим шагом ребенка, с опаской взирая на перегруженный поднос. Она умудрилась взгромоздить на него все, что обнаружила на кухне. Все, кроме кефира и черного хлеба. Подобная разборчивость наверняка возмутила бы деда. И кефир, и «черняшку» он ставил превыше всего. У Виктории были иные приоритеты.

— Однако бардачок у вас, господин министр! В прихожей на полу кепка, в раковине тарелки немытые, ложки.

— Я называю это уютом, — возразил Валентин.

— Хорошенький уют! Пыль да тараканы. — Она поставила поднос на журнальный столик. Не глядя на него, кротко спросила:

— И что теперь? Будем трескать?

Ему показалось, что она вот-вот рассмеется. Валентин невольно улыбнулся.

Это и впрямь заражало. А он-то полагал, что давным-давно обзавелся иммунитетом против веселья. Выходит, нет. Чертова смешинка прокралась и в него. Виктория подняла голову, и Валентин разглядел, что глаза у нее рыжеватые. Оттого, вероятно, и рождалась иллюзия огня. Впрочем, почему иллюзия? Что-то в глубине этих глаз действительно тлело и разгоралось. Какие-то неясные всполохи, брызги крохотных бенгальских огней. Подобные глаза — подарок судьбы. Может, на сотню один раз и встретишь.

— Разумеется, будем! И трескать и шамать — и все остальное. Тем более что подобного я и сам не ожидал. — Он кивнул на поднос. — Скажи на милость, где ты отыскала колбасу? Распотрошила какой-нибудь дедовский тайник?

— Ничего не знаю ни про какие тайники, — скороговоркой выпалила она. — Знаю только, что пиво тортом не закусывают.

— Э-э, нет! Так у нас дело не пойдет. Про пиво я тебе сразу сказал: напиток алкогольный, не для детей! — Валентин потянулся к подносу и тотчас получил шлепок по руке.

— Это ведь «Невское», мое любимое! — Соседка плаксиво скривила губы. — Я обязательно должна его попробовать.

В течение следующих минут Валентину пришлось убедиться, что в пиве она и впрямь разбирается. Как, впрочем, и в тортах с конфетами, в женских прическах, импортных шампунях и многом-многом другом.

Развалившись на диване, они похрустывали рассыпающимися кусочками торта, прихлебывали остывающий чай. Необходимости в телевизоре не возникло. Опустошая поднос, Виктория успевала тараторить и за телевизор и за радио одновременно, вещая о своих любимых книжках, о кино, о Киркорове и девках-оторвах из «Тату», о душечке Михалкове и десятках прочих вещей. К моменту, когда они насытились, Валентин знал о ней практически все. Похлопав себя по животу, он удовлетворенно констатировал:

— На пиво нас, пожалуй, уже не хватит.

— Еще чего! — Она хищным движением схватила бутылку.

— До чего прожорливая девчонка!

— И вовсе нет! Я ведь еще расту. И потом, смотри, какие у меня волосы!

Знаешь, сколько калорий на них уходит! — Пластмассовые заколки очутились у нее в руке. Она энергично мотнула головой, разбросав по плечам густую вьющуюся гриву. — Видал-миндал?

— Видал…

— То-то! Знал бы ты, как я с ними намучилась. Мыть приходится чуть ли не каждый день! Бутыль шампуня в неделю!

— Зачем так часто?

Виктория удивилась.

— Ты хочешь, чтобы они были сальными и грязными?

— Да нет, но если это стоит таких мук… — Он шевельнул пальцами, имитируя движение ножниц.

— Остричь? Ну нет! Пусть уж будут при мне. Как-никак главное богатство. — Она вновь крутанула головой, отчего волосы опутали ее непроницаемой золотистой пеленой.

— Еще чуток длины, — пробормотал Валентин, — и твоими волосами запросто можно будет душить мужчин.

Виктория довольно усмехнулась. Запрокинув голову назад, вновь заколола волосы.

— Надо будет как-нибудь попробовать.

— Да нет, я пошутил.

— Слушай! — Она встрепенулась. — А давай погоняем на твоей машине!

— Моей? Разве у меня есть машина?

— Конечно, есть. Я же видела! Вчера вечером ты подрулил на какой-то иномарке. Я только-только вышла погулять с мопсом.

Валентину пришлось признать, что Виктория застала его врасплох. Юная соседка оказалась приметливой.

— Увы, машина чужая. Приятель попросил перегнать на автостоянку. Пришлось помочь.

— Ну и что? Подумаешь, приятель! Он же ничего не узнает. Мы покатаемся и поставим обратно…

В прихожей пронзительно зазвенел телефон.

— Кто бы это мог быть? — Виктория заерзала на диване. Ей было любопытно.

— А это мы сейчас выясним. — Валентин напряженно улыбнулся. — Сделай одолжение, возьми трубку и постарайся узнать, кто звонит. Если что, скажи, что меня нет.

— Ага, значит, я уже и секретарша?

— Посуду вымою сам, честное слово.

— Договорились. — Виктория отправилась в прихожую. Откинувшись на спинку дивана, Валентин прикрыл глаза. Долетевший до него голос соседки звучал вполне уверенно. Виктория не терялась и здесь.

— А его нет. Полчаса как ушел… Ну да, прокатиться на машине. Он тут купил на днях… Да, конечно, у него все нормалек… Я? Я его секретарь-референт…

Секретарь, да еще референт!.. Хмыкнув, Валентин отрезал себе еще кусок торта, принялся меланхолично жевать. Вся его бодрость враз улетучилась. Звонок неизвестного, напоминание о машине… Бог его знает, как быстро все меняется.

Только что было весело — и вот уже нет.

Скрипнула дверь, Виктория вернулась в комнату, со вздохом опустилась на диван.

— Уф! Давно так не ела. А голосок у него ничего. Как это самое. Ие… иерехон. Правильно сказала?

— Наверное. Он назвал себя?

— Какой-то Шура. По-моему, малость подшофе.

— Ах, вон кто. — Валентин перевел дух, вспомнив о вчерашнем сержанте. От сердца отлегло. Вот только про телефон, к собственному стыду, он ничего не помнил. Неужели выболтал спьяну?

— Про машину зачем сочинила?

— Ну… Чтобы завидно было. Он-то там, а я здесь.

— Болтуша. — Валентин продолжал жевать, не замечая ни вкуса, ни того, что сахарные крошки сыплются на пол и на колени.

— Хотела ему еще про торт сказать, да чего-то постеснялась.

— Постеснялась? Ты?

— Конечно! Я что, не человек, что ли?

— Ты человек. Ты очень даже интересный человек… — Валентин вытер ладонью губы, взглянул на часы. — Прошу прощения, но, по-моему, тебе пора.

Глаза Виктории, два хитрющих фонарика, негодующе сверкнули ему в лицо.

— А вот и нет! Это по-твоему!

— Да нет, подружка, — Валентин поднялся, — тебе определенно пора. Папа, мама, бабушки, мопс.

— Ты что, обиделся? — Она неохотно встала. — Сам же сказал, что тебя нет.

— Не в этом дело. Просто вспомнил об одном дельце.

— Ага, как же! Дельце…

Чуть упираясь, Виктория все же позволила себя выпроводить в прихожую.

— Спасибо за компанию и счастливо! — Он отворил дверь и, развернув девушку, деликатно вытеснил на лестничную площадку. — Действительно спасибо и привет подружкам в детсаде!

— Соскучишься — забегай! — отреагировала она. — Я не злопамятная. Или звони.

— Ага. — Он сделал попытку закрыть дверь.

— Что «ага»? Ты ведь ни телефона, ни квартиры не знаешь! Записывай!..

Квартира шестьдесят пять, телефон… — Она скороговоркой выпалила номер. — Ну?

Где твой блокнот? Или запомнил?

— Нет. — Валентин слегка разозлился. — Все, пока! С обидой за хозяина дверь возмущенно щелкнула замком, и тут же Виктория заполошно заверещала:

— Ой, палец, палец!..

Валентин испуганно рванул дверь на себя и увидел сияющее лицо гостьи.

— Здорово я тебя? — Она продемонстрировала ему ладони. — А пальчики-то вот они — все на месте! Валентину пришлось улыбнуться.

— Ладно, телефон запомнил, как-нибудь свяжусь.

— То-то! — Она изобразила на лице свирепость и показала ему кулак. — Пока!

— Бывай. — Он повторно и крайне осторожно прикрыл дверь. Отступив на шаг, прислушался. И не зря. В замочную скважину замогильным голосом забубнили:

— И не забудь в следующий раз про торт. Чтоб снова безе или «Птичье молоко»!..

• Предыдущая
• 12/61
• Следующая