Скиталец. Начало пути (СИ) - Баранов Василий Данилович - Страница 22

   - Бог с ней, с рубашкой. Не отстирается, выкинем. Кушай быстрее, на рынок поедем.

   Даня вспомнил, что сегодня выходной, и они собирались на рынок, что-нибудь купить из продуктов.

   - Сейчас, я быстро. - Даня торопливо допил кофе.

   После завтрака он сменил рубашку, и они на троллейбусе отправились на базар. Долго ходили, выбирали. Что получше и подешевле. Торговцы, прилавки и покупатели - все смешалось. Люди спешат, торопятся. На Тортуге рынок не спешный. Торговля не терпит суеты. Здесь выходцы с Кавказа продают свеклу, черемшу, картофель. Позже завезут грузди, подосиновики, рыжики. К осени на скалах приэьбрусья вызреют клюква и брусника.

   - Как дорого, генацвали?! Ты сам попробуй, собери бруснику, тогда говори, дорого.

   Что-то в жизни перепуталось хитро.

   Набрали всего: картошки, помидор, зелени, свеклы. Потом зашли в павильон, где торговали мясом. Купили кусок говядины. Мария Петровна спросила:

   - Денечка, хочешь, я сварю сегодня вечером борщ? - Они шли к остановке. У каждого пара пакетов в руках. Не большой запас продуктов на неделю.

   - Да, мама, конечно. - Мать варила отличный борщ. Редкостный.

   - У нас еще в холодильнике сметана осталась. Отличный будет борщ, сынок.

   И с покупками они поехали домой. Когда вышли с троллейбуса, пошли в начале к аптеке

   - Даня, подожди здесь. Я в аптеку зайду. - Она поставила пакеты на землю рядом с сыном. Порылась в сумочек, проверяя на месте ли кошелек.

   Мария Петровна зашла в аптеку. Вышла через несколько минут.

   - Я, Даня, купила валерьяну в таблетках. Выпьешь на ночь две таблетки. И я приму таблетку на ночь. Надо нервы подлечить. Придумываешь всякую ерунду. Какой-то Свен. Кого-то убил. Выдумщик ты у меня, сынок.

   Они пошли домой, что бы варить борщ, вечером посидеть у телевизора, а на ночь ... На ночь принять валерьяны. Подлечить немого нервы. Данька не стал убеждать мать в том, что он рассказывал - правда. Она не поверила. Может, это к лучшему? Может, и не надо ей знать этой правды? Так действительно будет спокойнее.

  Часть 5

   Сеятель-Жнец стоит у окна в своей коморке. Во дворе госпиталя редкие прохожие. Больные, медперсонал, посетители. За спиной стул, белый казенный стол, ровные ряды шкафов. Сеятель сошьет две вселенные нитью перемещений. Сошьет иглой, которую нашел в стоге сена. Он выбрал эту иглу, и выбор не случаен. Только Вселенным не очень нравится, когда их тычут иголкой. Пытаются избавиться от этой иглы. Данька, ты думаешь, что все это случайность? Ты чуть не угодил в канализационный колодец, тебя чуть было не сбила машина. Другая Вселенная хотела погасить свечу твоей жизни, дунув ветром, что бы сбросить тебя с мачты. Ему, Жнецу-Сеятелю пришлось постараться. Он, владыка жизни и смерти, и никто не уйдет без его воли. Не уйдешь и ты, пока, Даня. Пока. Ты чужой своему и другому миру. Теперь чужой обоим мирам. Пришлось остановить тебя перед колодцем, пихнуть там на дороге. А в другой вселенной он, Сеятель-Жнец, в слепую использовал этого рыжего плотника. Удачная мысль. Другие Древние говорили, что, как только работа будет закончена, иглу надо сломать. Но Сеятель не хотел этого. Этот парень вызвал у него симпатию. Зачем разбрасываться хорошим инструментом. У Даньки есть какая-то искра, его нужно только поддержать. Из него получится хорошее орудие в руках Древних. Мастер - класс, что я дал тебе снял все преграды на пути твоего совершенствования. Все в твоих руках. Ты спал, а мирозданье тебя качало на своих руках. Не каждый смертный получил такие дары.

   "Скиталец" вернулся в родной порт. Вон там берег. Матросы почему-то не спешили покинуть корабль. Они бесцельно бродили по палубе. Корабли мирно дремали на воде, обретя покой. Синь неба надежно лежала на стволах мачт. На этой синей сковороде запекался огромный желток солнца. Данька прошел на нос корабля, посмотреть на берег, который теперь считал родным. Вот там дома в полуденном мареве. Ему думалось, что здесь все родное для него. И это море и этот город. Сердцу не прикажешь. Хотя он и живет в двух мирах. Данька, прикрыв глаза ладонью, взглянул на светило и тихо сказал:

   - Ну, что, электрическая лампочка моего ночника, вот возьму и выключу. - Рассмеялся.

   Потом сказал:

   - Жил-был я, помнится, что жил.

   Он, действительно, жил когда-то. У него была обыкновенная жизнь. Спокойная, такая, как у всех. Но что-то круто изменилось. Кто виноват в том? Его жизнь совсем не такая, как прежде. Он стоит между двух миров, прямо как в том старом анекдоте. Когда на политинформации говорили: Советский народ одной ногой стоит в социализме, а другой - уже в коммунизме. Один из слушателей спросил: И долго мы будем стоять вот так, нарасшарагу. И долго он, Даня, будет стоять вот так, нарасшарагу между двумя мирами. Над этим можно бы посмеяться. Но почему-то смеяться не хотелось.

   - В порт шел флот с выигрышным билетом.

   Они пришли с таким выигрышным билетом. Трофейный корабль - такой билет.

   Ночь без сна, окна без тепла.

   Данька не чувствовал, что ему хочется спать, только, где его ночь. Ночь без сна. Он засыпает и тут же переносится в другой мир. Вот она, его ночь без сна. И окна в этом мире не несут ему тепла. Ни одно окно не зажжется для него, не поманит своим светом. Но все равно, это родные окна, в которых он не найдет тепла. Данька думал, что как только они придут в родной порт матросы бросятся на берег, как было в школе, когда звонок зовет на перемену. Все ребята выбегают в коридор, бегают, прыгают, дерутся. Он вспомнил Маринку, рыжую девчонку, из шестого класса. Она бежит по корриду, машет своей сумкой, пытаясь догнать пацана, а тот убегает от нее, уворачивается и задорно смеется. Волосы, рыжие волосы Маринки, растрепаны, очки сбились на бок. Съехали, но она преследует своего обидчика. А если так. По улице этого города бежит Сол, а за ним рыжий Брайан, пытается догнать, что бы дать тому тумака. Они оба весело смеются. Обыкновенные мальчишки. Не больше. И все-таки эти мальчишки, он видел это, сражались и убивали, а потом выбрасывали трупы за борт. Кто они? Убийцы? Для него они не убийцы. Вместе с ними он прошел через шторм, плечом к плечу. Один из них, Брайан, спас ему жизнь. И заклеймить их словом убийцы он не может. Дэн начал складывать стихотворение.

Ты не убийца

, ты - вол

ь

ный пират

.

В

м

оре нет

равных

по силе

тебе

.

Ты

для меня

единственный бра

т

,

Нету родней на з

е

мле

.

Я за тобой не числю вины

,

Кровь ты в бою про

л

ивал

.

Мы лишь

э

похи этой сыны,

Где сатана правит бал

.

Нет тебе места в аду и р

аю

,

В волнах найдешь ты покой

.

В воду морскую цветы я кла

д

у

Ветер молебен пропой

.

   "Не дурно, - думал Данька. - Не Фет, не Есенин и не Байрон. Нет, я не Байрон, я - другой. Не обо мне ли это? Были на Руси прозорливые поэты. И в те далекие времена думали обо мне. Талант не спрячешь, в землю не зароешь, прорастет". Рассмеялся. Чудик, если русичка услышит такую крамолу, она тебя вышвырнет из класса. Анафеме предаст. Отлучит от своих уроков. Не может он харлея от барлея отличить. Нет, харлей- это крутой мотоцикл. Барлей? Не мог он ямба от хорея отличить. Кто ж их разберет. Не я один такой. Дэн пошел, что бы посмотреть, что делают остальные парни. Под ногами поскрипывали доски палубы. Вон сидят, играют в кости. По-маленькой. На корабле запрещены крупные ставки. Здесь запрещены драки и всякие стычки. И все чтят это правило свято. Здесь даже не ругаются матом. А есть ли мат в этом языке? А на каком языке я разговариваю? - Подумалось Даньке. На английском? На французском? На испанском? На каком языке я думаю? Вот задачка. Я же понимаю все и всех. Вон ребята стоят у борта. Интересно, о чем у них идет треп. Дэн подошел поближе. Один говорил: