Ледяное сердце Северины - Воронова Мария - Страница 8

Так получилось, что она с детства привыкла к спортивному стилю в одежде. Всякие там оборки, цветы, кружева и рукава-фонарики считались в семье ужасающей пошлостью. Теперь же Инга надолго застревала возле витрин недавно открытого модного дома «Северина», с восторгом разглядывая образцы этой пошлости.

В «Северине» создавали одежду для обычных женщин, без особых изысков, но Инге ужасно нравились эти кофточки и платья.

Кроме приятного вида вещи были еще непривычно хорошего качества и стоили недорого по сравнению с аналогами из бутиков. Соответственно, в «Северине» ходила вся страна, ассортимент там был достаточно богатый, чтобы не бояться выглядеть «инкубаторскими».

Но Ингу каждый раз от покупки удерживало сознание, что придется полностью менять гардероб. Понадобятся соответствующие туфли и сумочка, и все остальное. В результате выйдет не та сумма, которую одинокая мать может себе позволить.

Включив запись последнего интервью Северины, Инга закрыла глаза. У этой женщины было еще одно редкое в нынешнее время достоинство – культура речи. Слушать ее было приятно, независимо от того, о чем она говорила.

Дослушав до конца, Инга улыбнулась. Любимое дело и удача… Да, пожалуй, универсальный рецепт успеха. Ее собственная трудовая биография подтверждает этот тезис Северины, пусть и не в таких ошеломляющих масштабах.

Какое удивительное творение природы – человеческая рука. Тончайший инструмент, способный создать все что угодно, и в то же время чудесный проводник любви и добра. Для Инги с детства руки человека были важнее, чем его лицо, именно по ним она составляла впечатление. Недаром художники за портреты «с руками» запрашивали гонорар вдвое больше. И Руслана она полюбила, увидев его крупные сухие кисти…

Поступив в медицинский институт, в общем, случайно, она всерьез заинтересовалась строением человеческой руки. В том, что все студенты воспринимали как сложнейший раздел анатомии, ей виделась поэзия, и знания ложились на ум словно сами собой, как плохие стихи, которые запоминаются раз и навсегда.

После первой сессии она стала заниматься на кафедре общей хирургии у пожилой дамы-доцента, специализировавшейся в хирургии кисти. На третьем курсе опубликовала первую научную работу, к шестому – создала «задел» для будущей кандидатской.

Инга усмехнулась. Любимое дело и удача – это да, но нельзя забывать еще один секретный ингредиент. Как знать, удалось бы ей поступить в аспирантуру, если бы не роман с заведующим кафедрой? Нет, она была достойна этого места по всем параметрам, но, не будь этих отношений, ее могли бы оставить за бортом. С другой стороны, любовь к начальнику разрушила слишком многое в ее жизни, чтобы считаться удачей.

Судьба улыбнулась ей позже, когда аспирантура подходила к концу и Инга готовилась стать ассистентом кафедры. Прекрасная перспектива для молодого врача, но Инга пребывала в унынии, чувствуя, что жизнь повернула куда-то не туда. Тягостные и бесперспективные отношения, которые оба называли любовью, оправдывая этим измену и ложь. Положение вечной студентки. Научная руководительница научила ее многому, и Инга была благодарна ей от всего сердца, но… Несмотря на то что Инга умела теперь все то, что и наставница, и даже несколько больше, ей предстояло ходить в ученицах, пока та не уйдет на пенсию. Чем меньше доцент оперировала сама, тем больше и напористее она контролировала Ингу. Кроме того, с возрастом у руководительницы появилась излишняя консервативность, она накладывала вето на новые методики, которые ученица хотела бы внедрить. Инга ценила свою наставницу, ценила ее огромный опыт, но, видимо, как для родителей дети всегда остаются детьми, так и для учителей ученики всегда остаются учениками.

Поскольку Инга начала заниматься хирургией на первом курсе, а не в интернатуре, как большинство однокурсников, она была уже состоявшимся и самостоятельным специалистом, когда те только учились держать скальпель. И было непонятно, что, оставшись на кафедре, она скоро потеряет это преимущество, станет такой же, как другие, тут она достигла потолка, и останется только ждать, когда ребята к ней подтянутся.

Пребывая в унынии, Инга заступила на суточное дежурство, обязательную повинность для всех аспирантов. Клиника не относилась к больницам скорой помощи, поэтому тут не бывало большого наплыва больных и пострадавших. По договоренности с ближайшей подстанцией, привозили пару аппендицитов «для учебного процесса», а в основном работа сводилась к вечернему обходу и измерению давления у бабушек.

Часам к восьми дежурные хирурги садились ужинать с вином, а Инга падала на койку за шкаф. На нее не обижались: дежурство – единственная возможность выспаться для молодой одинокой матери.

Но в этот раз что-то пошло не так. На ближайшем перекрестке произошла крупная авария, и пострадавших, недолго думая, доставили к ним в приемный покой. Каким-то чудом рядом оказались адекватные граждане, сумевшие быстро сориентироваться на местности.

Итак, перед дежурной бригадой встала задача оказать помощь сразу семи пострадавшим. К этому никто не был готов, в их тишайший приемник не поступало больше одного пациента за раз.

По идее, ответственный должен был все организовать, но он сразу схватил тяжелого больного и убежал в операционную вместе со вторым хирургом. Остальные тоже как-то растерялись, и пришлось распоряжаться Инге. Вспомнив курс организации и тактики медицинской службы (вот уж не думала, что пригодится), она распределила пострадавших по тяжести состояния. Диагностировав внутрибрюшное кровотечение, она вспомнила, что одна из постовых сестер – в прошлом операционная, и направила ее быстро открыть второй блок. Больного отправили туда в сопровождении третьего хирурга и терапевта, которому Инга присвоила статус ассистента, несмотря на яростное сопротивление. Сама осталась в приемном покое зашивать раны и оформлять истории. У одного пострадавшего оказалась травма кисти, и он думал, что пальцы придется отнять. Обычные травматологи так бы и поступили, но Инга предложила «попробовать сохранить».

Оказав всем первую помощь и убедившись, что состоянию пациентов ничто не угрожает, она приступила к реконструктивной операции.

Инга выбрала проводниковую анестезию, больной оставался в сознании, поэтому они успели познакомиться и даже немного подружиться.

Через неделю пациент пришел к ней на контрольный осмотр, но вместо дежурных конфет предложил место заведующей отделением хирургии кисти в одной из ведущих клиник города. Он оказался крупным чиновником и устроил ее судьбу как по мановению волшебной палочки. «Я разбираюсь в людях, – сказал он, – неизвестно, кому я оказал большую услугу, вам или клинике».

Чиновник сделал ей еще один царский подарок. Ее кандидатская была на ученом совете сочтена такой важной и фундаментальной работой, что Инге сразу присвоили звание доктора наук. Беспрецедентный случай в медицине.

Инга тяжело вздохнула, вспомнив ощущение тоски и пустоты, охватившее ее после защиты. Вот я доктор наук, и что? Счастья как не было, так и нет. Ученая степень не обнимет вечером, не скажет: не бойся, малыш, я все решу…

Стоило столько работать ради этого… ничего!

Если бы новые подчиненные знали, как тяжело у нее на душе! Как она заставляет себя улыбаться, когда хочется рыдать, как приходится до боли сжимать кулаки, чтобы не схватить телефон и не позвонить любимому человеку. Инга решила, что переход на другую работу – хороший повод прекратить связь, не имеющую перспектив, и, наконец, устроить свою судьбу. Разве она думала, что наступит на те же грабли!

Очень плохо тогда было молодому доктору наук, но она сумела взять себя в руки. Она состоялась как врач и как ученый, теперь предстояло освоить роль управленца.

Сама модель хирургического коллектива – одна звезда и «мои помощники» – казалась ей порочной. Инга учила своих докторов всему, что знала, и позволяла им выполнять самые сложные вмешательства, стоя на ассистенции. Как говорится, делегировать полномочия, но не ответственность. В числе прочих ингредиентов успеха Северина назвала бережное отношение к людям. Искренними ли были ее слова или это пресловутая «корпоративная этика», бог весть. Инга была согласна с бизнес-леди в том, что к сотрудникам надо относиться с уважением и справедливостью, но и только. Тезис «незаменимых нет» она в целом считала справедливым. Конечно, все люди разные, и, чтобы управлять людьми, нужно их знать. И не только их возможности, но и особенности и предпочтения. Например, один доктор готов часами задерживаться на работе, лишь бы его никто не торопил, а другой – быстрый, энергичный, все переделает, но каждая минута, проведенная на службе сверх рабочего времени, для него мучительна. Просто нужно каждому поручить тот круг обязанностей, которые у него получаются. А когда у человека что-то хорошо получается, он делает это с удовольствием.