Инъекция страха - Щеголев Александр Геннадьевич - Страница 15

• Предыдущая
• 15/56
• Следующая

Терпеть-то терпела, но изредка срывалась – вот и сегодня не выдержала…

– …Не выдержала я, Андрюша, – объясняла мать. – Ты представляешь, он собирается сегодня эту, подругу нашу, в Кавголово на машине везти! Она, видите ли, путевку в дом отдыха взяла, на лыжах любит кататься, а с лыжами и с вещами на электричке – не любит, оказывается. Родного сына не мог по врачам повозить…

– Опять ты со своим занудством, – поморщился Андрей.

– А что, я разве не права? Если б не твоя капсула в животе и не браслетик твой биологический, или какое там название правильное, ты бы наверняка не разболелся. Наездился по городу в самый мороз.

– Если б не вставные зубы… – напомнил он. Вернее, зубной протез сам о себе напомнил, но собеседница этого не знала. Чутким ухом женщины, ощущающей себя виноватой, она уловила иронию.

– И ты тоже хорош! Не дал мне спать, всю ночь шастал взад-вперед. Саша пришел – разбудил, когда уходил – опять разбудил. Что за необходимость такая – по ночам в гости шляться? Радио на полную катушку включилось… Ты же знаешь, если я проснусь, мне трудно потом заснуть, лежу и мучаюсь.

Ее упрек был справедлив. Вообще, все упреки, которые она высказывала или хранила в себе, обладали стальной, непробиваемой правотой, но сил извиняться или оправдываться не осталось. Андрей вернулся в спальню, измученно опустился на кровать и спросил:

– Что тебе папа рассказал такого смешного?

Она словно не заметила вопрос:

– Между прочим, если бы я нормально выспалась, то, я думаю, не прицепилась бы к нему. Хочет в Кавголово – и пусть едет. Мне-то что?

– Ага, – понял Андрей, – получается, я во все виноват. Мне не привыкать. Скажешь ты или нет, о чем тебе нужно на папу донести? Он так шумно об этом просил…

– Перестань, Андрюша, не обращай внимания. Не знаю я, что с нашим папой творится, с ума, по-моему, сошел… Лучше сам скажи – почему Саша ночевать не остался? Ты выгнал гостя, что ли? А? Что ты говоришь?

Андрей лег и закутался в одеяло.

– Дети малые, – был его ответ. – Идите, покупайте свой унитаз.

Сон – как хрустальный фужер на краю стола. Чуть задень, и все разбилось.

Все разбилось, когда зазвонил телефон. Впрочем, было ли в жизни этого человека хоть что-то цельное, хрустальное? Состояние болезненной дремы, по крайней мере, длилось не более получаса, не успело превратиться в большой красивый монолит. Так, остались на память раздробленные кусочки счастья. «Разбудили, сволочи!..» – стонал Андрей, мучительно путаясь в собственных ногах.

Звонки были междугородними. Стоило осознать это, и прежняя мысль сменилась новой: «Зоя! Наконец-то!» Человек допрыгал до аппарата босиком, в страхе опоздать, сорвал трубку и крикнул: «Да!» Голос не слушался, речевой центр продолжал спать. Разум проваливался, вновь и вновь возвращаясь на подушку. «Это, наверное, Псков! Надо же, как быстро, молодцы…»

Чему он радовался? Что он смог бы сказать жене, которую просто-напросто хотел проконтролировать, поддавшись идиотскому импульсу ревности?

«Да, это я…»

Конечно, на том конце был Псков. Но, увы, не в виде встревоженного Зойкиного контральто, отнюдь. Откликнулась подруга жены – та самая, которую меньше часа назад Андрей попросил о небольшой любезности. Чрезвычайно вежливая женщина, именно такой запомнилась она еще со свадьбы, да и потом, в следующие ее приезды, впечатление подтверждалось. Мол, не только вы в ваших северных столицах можете похвастаться отменным воспитанием. Если честно, Андрей недолюбливал таких – которые целиком утонченные (с ног до кончика языка), с которыми никогда не ясно, то ли они на самом деле такие, то ли изощренно издеваются. Впрочем, сейчас он не успел оценить стилистические красоты, рожденные провинциальным комплексом неполноценности, потому что содержательная часть вытеснила собою все.

Подруга жены позвонила с работы – сразу, как пришла, пока начальства нет. Она с наслаждением выполнила просьбу дорогого ее сердцу Андрея, навестила Нину Эдуардовну. Это ведь по пути, совсем не трудно. «И вы знаете, оказывается, Зоенька уехала еще вчера, да-да, рано утром. Вместе со всей своей компанией…» Она бросала в оцепеневшего слушателя гладкие обсосанные фразы, похожие на перламутровую океанскую гальку, а тот не пытался увернуться, покорно подставляя гудящую от боли голову.

– С какой компанией? – он нашел, что спросить, когда монолог окончился.

В голоске собеседницы прибавилось сладости, ибо наша Зоенька, милый вы мой, давненько к нам не заходила, она вообще теперь к старым друзьям не заглядывает, наверное, ха-ха, богатой и гордой стала! Так что про ее нынешние компании никому ничего не известно, увы и ах. Да, милый вы мой, именно увы и ах. Знали бы вы, как все здесь в Пскове вам сочувствуют, но помочь ничем не могут…

Холодный линолеум обжигал голые подошвы ног. Снизу вверх поднимались тоскливые мысли о том, что надо бы тапки надеть, иначе запросто можно снова влипнуть с простудой.

– Подождите, – попросил женщину Андрей, – я что-то не понимаю…

– Вы знаете, я Зоеньку тоже перестала понимать, – с готовностью откликнулась телефонная трубка. – Она ведь сама просила, чтобы я помогла ей пристроиться в нашем кукольном театре. А теперь, когда я с таким трудом договорилась о собеседовании, у нее времени не нашлось даже на то, чтобы просто в театр зайти. Чем она может быть так занята?

Голос был не сладким, а липким. Какая мерзость.

– Спасибо, – ответил Андрей на все вопросы сразу и оторвал наушник от уха. Там что-то квакнули, но опоздали, трубка уже вернулась на место.

Вот тебе и подруга жены. Вот тебе и Зоенька. Вот тебе и позвонил… Андрей одел материны шлепанцы, которые были на пять размеров меньше, вошел в большую комнату, включил свет и сел. Диван, на котором спала мать, был не собран, постель белела несвежими внутренностями. Он сел на постель. Но ложиться, окунать мозг в вату – казалось чем-то неестественным, не свойственным человеческой природе.

Человек проснулся.

Звенящая, вибрирующая от нетерпения пружина раскручивалась в нем, выпрямляя позвоночник, наполняя тугой злостью руки, ноги и другие члены. Пружина, которой раньше не было. А может, была, скрываясь где-нибудь в нижней части живота, в нижних чакрах астрального тела, о существовании которой Андрей до сих пор не подозревал. Неповторимый комплекс ощущений, каждый мужчина хоть раз в жизни испытывает это. Освободившийся от стопора механизм оканчивался кулаком, свободно двигающимся по телу – из живота, сквозь шею, в мозг, снизу вверх, снизу вверх. Удар, еще удар… «Уехала вчера!!!» Поездом? Или автобусом? И куда, хотелось бы знать? Причем, уехала рано утром, значит, к вечеру была уже здесь. Но – вчера! Здесь – это где? Точнее, у кого? Вот наиболее точный вопрос, в который ударил побелевший от яростного напряжения кулак. У Кого?

С Кем?

Андрей встал. Да, он проснулся. Голова если и болела, то где-то далеко, вне комнаты. «Компания» – до чего же неприятное слово! Потому что неведомая компания жены была отдельно, муж в это слово не вмещался. И еще одно слово – «театр». У Зои, оказывается, не нашлось времени, чтобы придти на собеседование. «Чем она может быть так занята?..»

Андрей сел. Эта последняя из доложенных подругой сплетен не укладывалась ни в какие рамки. Значит, договора на постановку не существует? Никто от жены не требует придумывать художественное оформление очередного спектакля, утверждать эскизы на худсовете, разрабатывать и делать куклы, давать ценные указания бутафорам, которые рисуют и монтируют декорации? Мираж, красивая сказка… А ведь как Зоя радовалась, вернувшись в прошлый раз из Пскова, что ей удалось «пристроиться» в местном кукольном театре! Пусть пока на один спектакль, но с перспективой. В Питере-то мастер-кукольник работу по специальности не найдет, все схвачено. И Андрей радовался вместе с ней, тем более, что она привезла аванс. Как все было искренне… Неужели – ложь? Откуда у жены в таком случае деньги! Ведь был «аванс», был, никуда не денешься. Что за тайны? Боже, какая грязь… Может, так называемая подруга жены попросту наврала, переполненная обидой и завистью? Или путаница произошла, испорченный телефон?

• Предыдущая
• 15/56
• Следующая