Миланцы убивают по субботам - Щербаненко Джорджо - Страница 15
- Предыдущая
- 15/28
- Следующая
– Чего тут запоминать? Я хоть и пьяна, но все ж не дегенератка.
– Ливия будет под рукой. Записывайте все, что удастся выяснить. Повторяю еще раз: Донателла Берзаги, двадцать восемь лет, рост – метр девяносто пять, вес – девяносто пять кило, сделаешь?
– Сделаю, не беспокойся.
– Ливия, займись телефонными книгами.
– Да не надо. У меня есть одна подруга – не голова, а международное агентство. У нее есть адреса и телефоны всех шлюх в мире.
– Так ты и за пределами Италии кого-нибудь знаешь?
– А то! И в Марокко, и в Греции, и в Рио-де-Жанейро.
– Спасибо тебе. – Дука поднялся.
– Не стоит, сейчас засяду и буду крутить телефон, пока чего-нибудь не выведаю.
– Отлично. На прощание еще две небольшие просьбы. Во-первых, пей, но все же знай меру, хорошо?
– Это ты брось. – Она покачала головой. – Чего не могу, того не могу. А во-вторых?
– Во-вторых, дай мне адрес твоего последнего импресарио. Она заулыбалась, хотя в этой улыбке было беспредельное отчаяние.
– Это тоже брось. Нипочем не скажу.
Дука понимающе кивнул.
– Ну, я пошел. – Глядя на Ливию, он громко – так, чтобы и негритянка слышала, – добавил: – Не оставляй ее ни на минуту, даже в уборную одну не отпускай. А то ты отвернешься, и эта красавица чего доброго, выпрыгнет из окна.
Эреро подняла стакан, будто произнося тост, и спокойно отозвалась:
– Это верно. За мной глаз да глаз... Но ты не бойся, я сперва позвоню.
Дука прошагал двести метров от гостиницы до квестуры, поднялся к себе и тут же вызвал Маскаранти.
– Извините, доктор, я заставил вас ждать, – сказал, входя, запыхавшийся Маскаранти. – Один из тех скотов плюнул мне в лицо, пришлось отмываться. Ну да ничего, теперь он схлопочет полгода за оскорбление полицейского при исполнении, так что я даже доволен.
Ну где, скажите на милость, можно встретить человека, довольного тем, что ему плюнули в лицо! Но в полиции еще и не то бывает.
– Послушай, Маскаранти, мне нужен один тип, лет этак пятидесяти, низкорослый, с большой черной родинкой на шее. Он имеет дело с пластмассами здесь, в Милане. Торговец или промышленник, скорее всего мелкого пошиба. Большой босс едва ли станет светиться в доме свиданий.
Маскаранти повторял вслух данные, занося их в блокнот:
– Невысокого роста... на шее родинка... мелкий торговец или промышленник... пластмассы... – Сведений вполне достаточно: людей, занимающихся пластмассами, в Милане много, но не у всех же на шее родимые пятна!
– Постарайся найти его побыстрее, – сказал Дука, подумав, что на это уйдет не меньше недели. – И вот еще что: доставь-ка мне нашего друга в бархатном пиджаке.
– Слушаюсь, – отозвался Маскаранти. – Охранник доложил, что он там плачет у себя в камере.
Через несколько минут юнец предстал перед Дукой; лицо у него было по-прежнему испуганное, а глаза опухли от слез.
– Ты чего ревешь?
– Вы же обещали меня отпустить – и обманули... А знаете, что со мной будет, если они догадаются, что это я вас на них навел?!
– Никто вашу святую невинность не обманывал, – спокойно сказал Дука. – Я для того и засадил тебя в кутузку на несколько часов, чтобы ты был вне подозрений. А вот теперь отпускаю, как обещал, хотя не вам, сутенерам, рассуждать о людской порядочности. Просто у меня есть привычка сдерживать свои обещания, даже когда имею дело с такими, как ты. Сейчас вызову охранника, и он тебя отсюда выведет. Лети себе на волю и занимайся своим грязным бизнесом. Только выслушай сперва мое последнее напутствие. Я не многого прошу: если ты в твоем благородном окружении хоть что-нибудь услышишь о той великанше... тебе понятно, о ком я веду речь? Тогда немедленно дашь мне знать. Напиши номера телефонов, по которым я смогу тебя разыскать в любое время дня и ночи. И ни ногой из Милана, слышишь? Иначе я объявлю тебе войну.
Дука махнул рукой вошедшему охраннику, чтоб тот выпустил его отсюда ко всем чертям. Оставшись один, он вдруг вспомнил о сестре, отдыхающей сейчас на Сардинии вместе с великим Карруа. Надо бы черкнуть ей несколько слов, а то уже целый месяц не подает о себе вестей. Он вытащил из дешевого блокнота сероватый лист и вывел на нем: «Дорогая Лоренца...»
Часть третья
Во весь голос, так что дребезжали оконные стекла, Донателла звала отца. Находившийся с нею пожилой синьор едва не выскочил голым на улицу от хриплых воплей, напоминающих рев взбесившейся слонихи: «Папа, папа, папа!»
1
Дука недооценил оперативную хватку своего лучшего сотрудника. Он рассчитывал, что на поиски уйдет не меньше недели, но не прошло и двух суток, как Маскаранти посадил перед ним меченого специалиста по пластмассам, завсегдатая роскошных борделей, поклонника «разных» женщин.
– Спасибо, – с чувством раскаяния сказал ему Дука. – Садись, пиши протокол.
В восторге от того, что ему предстоит заняться любимым делом, Маскаранти уселся за спиной коренного миланца, безусловно состоятельного и, как пить дать, слабовольного, то есть абсолютно неспособного заявить: «Вы не имеете права тащить меня ночью в полицию, я честный труженик и добропорядочный гражданин...» Разумеется, он этого не заявил. Он вообще ничего не заявил. Только сидел, весь бледный, и трясся от страха. Поэтому первое заявление сделал Дука:
– Извините за доставленное беспокойство. Я хотел бы попросить вас о небольшой услуге, надеюсь, вы не откажитесь помочь правосудию?
– Конечно, конечно! – забормотал синьор с родинкой, выглядывавшей из-под белого воротничка. Вообще-то ему было наплевать на правосудие, но он боялся, что полицейские дознались о его развлечениях в районном «культурном центре» с несовершеннолетними, а вежливый тон Дуки вселил надежду, что, может быть, причина привода совсем иная. – Не сомневайтесь, я всей душой!..
– Мне нужна кое-какая информация, – произнес Дука еще вежливее. – До нас дошли сведения, что вы имели контакт с девицей...
По лицу кавалера Сальварсати, владельца небольшой, но доходной фабрики пластмассовых изделий (производимые ею нитко-вдеватели даже шли на экспорт) разлилась такая бледность, что Дука испугался, как бы его не хватил удар. Тот с ужасом ждал окончания фразы, уже отпечатавшейся у него в мозгу огненными буквами: «До нас дошли сведения, что вы имели контакт с некой девицей... тринадцати лет». Сей преступный контакт действительно имел место, однако следователь иначе завершил свое высказывание:
– ...довольно необычных габаритов, а именно: рост около двух метров и вес немного меньше центнера. Упомянутый контакт произошел во всем известном месте для публичных развлечений.
На этот раз кавалер Сальварсати залился румянцем, но не от стыда, а от облегчения: угроза вроде миновала.
– М-м, да, если мне память не изменяет... – В таком деле память ему не могла изменить, только он не хотел ни во что впутываться.
– Вы, видимо, не поняли, что речь идет о необычной девушке, – терпеливо втолковывал ему Дука, по-человечески понимая проблемы трудолюбивого, чувственного миланца. – И если вы действительно имели с ней контакт, то не забыли бы этого ни при каких обстоятельствах.
– Ну... как будто припоминаю, – упорствовал тот в своем нежелании делать обязывающие заявления.
Эти чертовы лангобарды десять раз подумают, прежде чем во что-либо вляпаться. Да, с производителями пластмасс требуется огромная выдержка. Дука снял телефонную трубку.
– Отель «Кавур», – сказал он телефонистке и стал ждать, старательно отводя взгляд от родимого пятна на шее собеседника.
Наконец в трубке послышался голос Ливии.
– Как дела?
– Нормально. Звоним, – ответила Ливия.
– Ничего не нашли?
– Пока ничего, никаких следов. В Алжир даже звонили. Сейчас вызываем Ассизи.
– Что? – переспросил Дука. – Я не расслышал. – Он отлично расслышал, но хотел удостовериться. – Вы собираетесь звонить в Ассизи?
- Предыдущая
- 15/28
- Следующая