Воспоминания (1915–1917). Том 3 - Джунковский Владимир Федорович - Страница 41

«г. Москва. 8 июля 1916 г.

Ваше превосходительство,

глубокоуважаемый Владимир Феодорович!

Прочитав Ваше письмо от 25 июня, доставленное мне А. С. Хрипуновым, я испытал глубокое чувство удивления и радости, что в самом пылу битвы Вы улучили все-таки добрую четверть часа, чтобы, пользуясь случаем отъезда офицера, написать мне по поводу академических дел. Это такое выдающееся доказательство Вашей любви к Академии, что я не могу не преклониться перед нею с чувством искренней благодарности за Академию.

Почти одновременно с Вашим и от того же числа я получил письмо и от Е. Н. Ефимова. В нем на 15 страницах мелкого шрифта изложено его педагогическое profession de foi[305]. Сначала я думал передать его Вам, но затем решил подождать результата личной беседы с ним, чтобы сразу сообщить Вам и свое личное впечатление, тем более, что до его приезда осталось всего 3–4 дня и тогда я постараюсь посильно осветить Вам как его личность, так и содержание своей с ним беседы.

Письмо это любезно вызвался препроводить Вам тот же А. С. Хрипунов, завтра выезжающий в Минск.

Да хранит Вас милосердный промысл Божий здравым и невредимым на радость всех нас, имеющих счастье близко видеть Ваш высокий нравственный и гражданский образ.

«г. Москва, 6 июня 1916 г.

Глубокоуважаемый Владимир Феодорович!

Сегодня я отправляю Вам мой последний отчет за истекший 1915–1916 год и вместе с этим покорнейше прошу Вас принять мою горячую сердечную благодарность за Вашу неоценимую помощь мне во всей моей академической деятельности. Только благодаря Вашему имени, Вашей любви к Академии и всегда неизменно чуткому благосклонному вниманию ко мне возможно было: «и ликвидировать академические дефекты 1905 и 1906 годов, и привести без особых потрясений для Академии сложное дело закрытия ее пансиона, и сделать Академию с ее учебными богатствами более доступной для малообеспеченных слоев населения, уничтожив сословные преграды и понизив плату за обучение, а параллельно сильно увеличив число стипендий для бесплатного обучения, и обновить весь учебный строй академии, а через это привлечь к академии лучшие симпатии широких слоев общества, увеличить число учащихся почти до предельного maximumа и улучшить материальное положение Академии»[306].

Простите великодушно все мои слабости, все промахи и ошибки, коих конечно было немало. Верьте, что во всей моей академической деятельности мною руководили только одни чистые побуждения – быть полезным тому делу, служить которому я был призван.

Жизнь отдельного человека не повторяется. Не повторится и та страница моей уходящей жизни, которая писалась на протяжении десяти лет, проведенных в Академии. Закрывая эту страницу, я и прошу Вас принять мой поклон до сырой земли – как дань моего глубокого уважения, как дань моей искренней сердечной благодарности и любви к Вам.

Дай Бог, чтобы еще долгие и долгие годы Академия пользовалась Вашим благородным – просвещенным покровительством.

Да сохранит Господь на многие лета Ваше доброе здоровье на счастье всех тех, кто с Вами в жизни встретится.

С глубоким уважением и сердечной благодарностью преданный Вам

«13 июля 1916 г. № 85.

Действующая армия

Глубокоуважаемый Александр Николаевич!

Сейчас я получил пересланные мне из Петрограда Ваш отчет за истекший 1915–1916 учебный год и при нем Ваше милое письмо от 6 июня. Позвольте Вас сердечно поблагодарить за Ваши добрые слова, изложенные в письме по моему адресу. Очень рад, если я действительно мог помочь Вам в трудные минуты, которые Вам, я знаю, пришлось переживать не раз. Я еще не прощаюсь с Вами в этом письме, хочу только сказать, что я с большим интересом прочел Ваш обстоятельный, полный жизни, последний отчет. Трудный это был год в смысле общей нервности и мне жаль, что Вы покидаете академию в то время, когда жизнь не вошла в свою колею, а также и когда в самой академии не совсем еще заглохли все интриги и недостойные выходки некоторых лиц, после прошедшего, не без остроты, вопроса о закрытии пансиона. Очень надеюсь, что я смогу все же лично приехать проститься с Вами перед окончательным Вашим уходом и лично выразить Вам мою благодарность за Вашу помощь мне как Попечителю и пожелать Вам счастья и удовлетворения в будущей Вашей жизни. Шлю Вам искренний привет, сейчас у нас очень серьезные дни, сердечный поклон Вашей супруге[307][308].

Искренно преданный Вам и уважающий Вас

«Москва. 2 июля 1916 г.

Ваше превосходительство,

глубокоуважаемый Владимир Феодорович.

Я имел удовольствие писать Вам 8 с/м. Вчера Е. Н. Ефимов прибыл в Москву, и сегодня состоялось наше свидание. Мы пробеседовали с ним около 2 часов.

Общее мое впечатление вполне благоприятное. Это человек, видимо, с твердым характером, с достаточно широким кругозором, серьезно смотрящий на дело воспитания и образования, сознающий большую ответственность, связанную с должностью руководителя крупного учебного заведения.

Я считал необходимым выяснить следующие основные пункты:

1) Совместительство. На просьбу мою указать, какое из настоящих его занятий он думал бы сохранить за собой, он ответил, что ему необходимо только продолжать чтение лекций в Коммерческом институте, как дающие ему возможность поддерживать свою научную деятельность. Так как эти лекции происходят по вечерам всего 2 раза в неделю и оканчиваются уже в 7 часов вечера, то я высказал ему мое мнение, что отвлечение его от академии в таких малых размерах не может повредить его деятельности у нас, тем более, что конференции бывают в академии не каждый день и начинаются около 8 часов вечера, да если б они были и часто, то к этому времени директор уже был бы свободен от занятий института.

2) Содержание. Я сообщил. что установленное на первые 3 года содержание составляет 5000 руб. при готовой квартире, отоплении и освещении. Этот пункт никакого замечания или возражения с его стороны не встретил.

3) Отношение к инспектору и учителям. На мой вопрос, как он думает установить свои отношения к преподавательскому персоналу, т. к. эта среда требует, пожалуй, большего уменья, более тонкой тактики, чем даже среда ученическая, представляющая собою более податливый материал, чем первая, – Евгений Николаевич ответил, что этот вопрос является для него кардинальным по следующим основаниям. Ему известно, что настоящий инспектор выставлялся педагогами как желательный для них (вероятно – далеко не для всех) заместитель А. Н. Реформатского и что, видимо, он сам считал себя естественным преемником последнего. Из этого г. Ефимов делает вполне основательный вывод, что ему невозможно иметь своим главным и ближайшим помощником человека, который будет считать его своим счастливым соперником, что это чувство обиды невольно будет сказываться во всем, тормозить дело, заставлять директора непроизводительно тратить на такую борьбу свою нервную энергию, как это было с Реформатским.

Со всеми этими доводами я не мог не согласиться, т. к. допускать заведомо тормозящие элементы в дело, где требуются полное единство воли и гармония действий для достижения общей и единой великой цели должного воспитания и образования молодых поколений – было бы в высшей степени не разумно. Но какой же, говорю я, думали бы Вы найти выход из этого положения? Единственным выходом, ответил он, было бы приглашение второго инспектора по его уже выбору. Тогда директору не было бы нужды опираться в деле управления школой на помощь настоящего, враждебного ему инспектора, т. к. у него был бы с теми же правами другой помощник, через которого он проводил бы все, что считал бы полезным для дела. Но этот второй помощник должен быть человеком сочувствующим директору, разделяющим его взгляды и принципы и способным и готовым проводить их в жизнь. И такого человека он указывает в лице Паисия Ивановича Шелкова[309], преподавателя коммерческой арифметики, бывшего ученика Ефимова по институту, солидарного с ним. О Шелкове А. Н. отзывался как о человеке серьезном, энергичном и с твердой волей; насколько я знаю его по Академии, считаю такую оценку правильной.

На мой взгляд, который я и высказал Ефимову, приглашение второго инспектора представляется делом осуществимым на том основании, что этот вопрос был решен в положительном смысле Обществом любителей коммерческих знаний при первом, год тому назад, заявлении А. Н. о своем уходе из академии. Вы также, помнится мне, находили правильным такое решение, инициатива которого исходила из среды самого Общества. Г. Ефимов предлагает это как временную меру в предположении, что настоящий инспектор, убедившись в безуспешности своей политики, убедившись, что его инспекторство сводится на нет, сам подаст в отставку, выслужив эмеритуру.

Говорили мы и о других вопросах, как например, о необходимости развития в учениках сознания и преданности долгу. Полагая, что Вы скорее узнаете его взгляды на воспитание и образование в его собственном изложении, прилагаю упомянутое мною прошлый раз длинное письмо Ефимова, которое, по миновании надобности, не откажите возвратить мне при случае.

Дальнейший порядок действий намечен мною и сообщен г. Ефимову следующий. В ближайшие дни я устрою у себя в банке свидание с остальными членами Совета. Предполагаю, что и они придут к одинаковому со мною заключению о желательности приглашения г. Ефимова. После этого свидания он уезжает опять на три недели в Финляндию для отдыха, вернется в первой половине августа… Тем временем Вы успеете получить мой настоящий доклад и, ознакомившись с ним и с содержанием прилагаемого при сем подробного письма г. Ефимова, благоволите телеграфировать мне, если кандидатура его будет окончательно найдена Вами приемлемой, о созыве Общего собрания О. Л. К. З. для выбора директора и приглашения второго ему помощника.

Надеюсь, что таковое одобрит имеющего быть предложенным Советом кандидата и подтвердит свое прежнее решение о приглашении второго инспектора. Тогда о состоявшемся избрании я сначала буду иметь честь известить депешей ваше превосходительство и, по получении Вашей телеграммы об утверждении избранного кандидата, извещу и г. Ефимова с приглашением приехать в Москву для принятия должности от A. Н. Реформатского, которого я должен буду также просить вернуться сюда для передачи всех дел, так чтобы новый директор мог вступить в должность с самого начала нового учебного года.

Сейчас Е. Н. снова звонил мне по телефону, что он находит названное ему содержание в 5000 руб. по настоящей дороговизне не достаточным и желал бы, чтобы таковое было доведено до 6000 руб., причем оговаривается, что не ставит этого вопроса ребром, настаивая все-таки на приглашении второго инспектора как на condition[310]. Я высказал ему надежду, что и по отношению к размеру содержания вопрос может быть улажен в его смысле.

Моля Бога сохранить Вас целым и невредимым на бранном пути Вашем, остаюсь глубокоуважающий и искренно преданный