Ну разве она не милашка? - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 23

• Предыдущая
• 23/86
• Следующая

Шугар Бет растерла овсянку по нёбу, наслаждаясь сладкой теплой клейкостью. Она уже целую вечность не ела ничего приличного, но почему-то никогда не хватало времени готовить для себя.

Он снял «гировские» очки.

– Купите продукты в магазине. Вы ведь для этого здесь, не так ли? И разве я приглашал вас сесть?

Она медленно вытащила изо рта ложку.

– Сначала нужно обсудить мое жалованье.

– Мы уже все обсудили.

– Я требую повышения. – Она величественно обвела рукой яйца пашот. – Ешьте, пока не остыло. Видите ли, пока вы получаете лишь то, за что платите, а то, что платите сейчас, действительно не слишком много стоит.

Он с сомнением оглядел полупустой стакан.

– По-моему, я получаю ровно столько, сколько вы стоите.

Из чистого злорадства она подалась вперед ровно настолько, чтобы ему открылся вид безупречной ложбинки между грудями.

– Ты и понятия не имеешь, сколько я стою, приятель.

Он не спешил отвернуться, откинувшись на спинку стула и не делая секрета из того, что любуется соблазнительным зрелищем. Как-то получилось так, что именно ей стало неловко, и она поспешно выпрямилась под предлогом того, что хочет снова поднять тарелку с овсянкой. Все это невероятно его позабавило.

– Вам следует поаккуратнее выставлять свой товар, Шугар Бет, иначе я могу подумать, что вы просите меня расширить круг ваших обязанностей.

– Вряд ли вам настолько повезет.

– Может, сейчас самое время пояснить, что я питаю слабость к сговорчивым женщинам.

– О, это, разумеется, никак ко мне не относится.

– Совершенно верно. Я бесконечно внимателен к сговорчивым женщинам. Даже галантен.

– Но с такими потаскухами, как я, можно без белых перчаток, верно?

– Я бы не стал называть вас именно так. Впрочем, я человек широких взглядов.

Она подавила порыв вывалить овсянку ему на голову.

Он занялся яйцами, что дало ей возможность хорошенько рассмотреть его: не обременительное занятие. Берна трудно назвать красавчиком, не то что ее бывшие мужья. Райан вообще был ослепителен, а Сай позировал для «Мистера Январь» в календаре каскадеров. Но было в Колине Берне что-то…

Скульптурные скулы, чувственные губы, длинный прямой нос. Ступни огромные, но не грубые, потому что очень узкие. А вот руки… Им тоже следовало быть изящными и элегантными, а выглядят так, словно специально предназначались для рытья канав.

Опасный выброс жара пронзил ее. Пусть он сам демон во плоти, но слишком сексапилен для ее душевного спокойствия. Очевидно, она избавилась не от всех самоубийственных инстинктов, когда речь идет о совершенно неподходящих мужчинах.

Ее взгляд снова упал на эти широкие, умелые пальцы.

Шугар Бет моргнула.

– Это вы натянули цепь поперек моей подъездной аллеи.

– Вы это знали.

– Нет, я хочу сказать, вы сделали это сами. Никого не нанимали. Сами размешали цемент и установили столбики.

– Ну это же не хирургическая операция. Ничего сложного.

– Меня не было меньше двух часов. А когда я пришла в дом, на вас был «Армани».

– По-моему, «Хьюго Босс».

– Вы в самом деле умеете работать руками?

– А как, по-вашему, я зарабатывал на хлеб, когда меня выгнали из школы?

– Своим пером.

Если говорить уверенно, не мямлить, может, это и окажется правдой.

– Боюсь, моя способность писать что-то стоящее чтения несколько поблекла после того, как вы так славно развлеклись на мой счет.

Шугар Бет потеряла аппетит.

– Мой отец был каменщиком. Ирландцем. А мать – англичанкой. Весьма забавная история. Она происходила из знатной семьи, потратившей остатки былого состояния на то, чтобы единственная дочь смогла найти достойного жениха. А она влюбилась в моего отца. Рыдания, угрозы, лишение наследства. Все как в дамском романе.

– И чем все кончилось?

– Уже через год они возненавидели друг друга.

Она знала, что это такое.

– Я унаследовал любовь к литературе и искусству от матери, но по характеру больше похож на отца. Злопамятный, подлый ублюдок. Все же он дал мне в руки полезное ремесло.

– Вы работали каменщиком после возвращения в Англию?

– И здесь тоже. Роман, написанный мной перед «Последним полустанком», оказался не таким уж бестселлером, как я надеялся. К счастью, я действительно люблю физический труд и без особых бед смог себя прокормить.

Но ему не обязательно было для этого класть кирпичи, и ее задор куда-то девался.

– Вы никогда не простите меня, верно?

– Скажем так: я не спешу. А теперь бегите и найдите какое-нибудь дело поунизительнее.

Зазвонил телефон. Берн протянул руку, но она снова разозлилась и опередила его.

– Резиденция Берна.

– Дайте трубку.

– Черта с два, – прошептала она.

– Мне нужно поговорить с Колином, – сказал женский голос.

Берн попытался перехватить трубку, явно ожидая от нее самого худшего. Ее так и подмывало отдать трубку, но ей нужно было поставить на своем, поэтому она повернулась к нему спиной.

– Мистер Берн сейчас работает. Что ему передать?

– Скажите, что это Мэдлин. – Женщина на другом конце даже не пыталась скрыть раздражение. – Уверена, что он захочет поговорить со мной.

– Мэдлин?

Она повернулась к Берну. Тот энергично потряс головой. Она снова уселась на диван и схватила тарелку с овсянкой, очень довольная собой.

– Простите, но у меня приказ не тревожить его.

– Уверяю, он не станет возражать.

– Я обязательно передам, что вы звонили.

– Боюсь, вы не поняли. Я Мэдлин Фарр.

Шугар Бет смутно припомнила имя нью-йоркской миллионерши и признанной светской львицы, после чего ее южный акцент сделался совсем уже невыносимым.

– Да неужели?! Боже, какая честь! Вот удивятся подруги, когда узнают, что я разговаривала с самой Мэдлин Фарр! Позвольте записать ваш номер.

Пока обозленная Мэдлин диктовала цифры, Шугар Бет сунула в рот очередную ложку овсянки, не позаботившись взяться за ручку.

– Готово, – сказала она, когда Мэдлин остановилась, переведя дыхание.

– Скажите Колину, чтобы позвонил мне до конца дня. Это очень важно.

– Обязательно, как только увижу, но он с прошлой недели почти не выходит из кабинета, бедняга! Работает с утра до вечера и не отвечает на звонки.

Она показала Колину отставленный большой палец, подчеркивая, что может говорить на его жаргоне в любое время, как только пожелает.

Уголок его губ дернулся.

– Уж постарайтесь, пожалуйста, – отрезала женщина.

– Обязательно. Приятно было поговорить с вами, мисс Фарр.

Повесив трубку, она торжествующе взглянула на Берна.

– Заметьте, я никуда ее не послала, хотя она явная стерва. Оставалась вежливой, почти подобострастной. В то же время не брала на себя никаких обязательств. На случай, если у вас не хватает ума сообразить, ужасно выгодно, когда такая грешница, как я, отвечает на звонки. Я лгу, а ваша совесть остается чиста.

Она поднялась с дивана.

– Так вот, насчет повышения…

Он невозмутимо продолжал пить кофе, не обращая внимания на ее тираду.

– Через десять дней я даю ужин, чтобы поблагодарить кое-кого из сотрудников университета, которые помогали мне с новой книгой. Прилетают мой агент и издатель. Будут и другие, всего человек тридцать. Позже я сообщу точнее, сколько именно. Номер фирмы, обслуживающей банкеты, в записной книжке. Подумайте, как лучше подготовиться. И вам, разумеется, придется подавать блюда. После этого мы обсудим, сколько вы стоите.

– Можете прозакладывать свой сладкий зад, так оно и будет, – кивнула Шугар Бет и, схватив тарелку с овсянкой, удалилась.

Колин прислушался к стуку смехотворно высоких каблуков в коридоре. Его писательское воображение могло быть благословением или проклятием, и сейчас его преследовала картина этих тесных черных слаксов, туго обхвативших попку, и маленькой бирюзовой бабочки, плясавшей между грудями. Следует как можно скорее связаться с компанией, поставляющей униформы.

• Предыдущая
• 23/86
• Следующая