Герои – моя слабость - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 12

• Предыдущая
• 12/22
• Следующая

В кухню вошла Ливия. На ней были те же вельветовые брючки, что и накануне. В руках она держала прозрачный пластиковый конверт со сломанными цветными мелками и большой растрепанный альбом для рисования. Энни приветливо улыбнулась ей:

– Здравствуй, Ливия.

Девочка низко опустила голову.

– Она очень застенчивая, – сказала Джейси. Ливия разложила на столе свои мелки, раскрыла альбом, взобралась на один из стульев и принялась рисовать. Джейси, поминутно извиняясь, показала Энни, где лежат щетки и чистящие средства. – Ты вовсе не обязана наводить здесь порядок. В самом деле. Ведь это моя работа, а не твоя.

Энни оборвала ее извинения:

– Почему бы тебе не заняться обедом для его светлости? Раз моя идея насчет крысиного яда тебе не по вкусу, может, у тебя где-нибудь завалялась парочка ядовитых грибов?

– Он не так уж и плох, Энни, – улыбнулась Джейси.

Это была явная неправда.

Вооружившись веником и тряпками, Энни перешла в холл, опасливо поглядывая на лестницу. Оставалось лишь надеяться, что Джейси не ошиблась и Тео появился в холле четыре дня назад по чистой случайности. Можно было не сомневаться: если он узнает, что Энни помогает Джейси с уборкой, то точно наймет другую домработницу.

Большинство комнат нижнего этажа держали запертыми, чтобы не расходовать тепло, но холл, кабинет Эллиотта и унылая застекленная терраса нуждались в уборке. Понимая, что сил у нее не слишком много, Энни решила ограничиться холлом. Она успела избавиться от паутины и протереть пыльные деревянные панели стен, когда начала хрипеть и задыхаться. Вернувшись в кухню, она нашла там одну только Ливию, занятую рисованием.

Энни заранее приготовила девочке сюрприз. Отправившись к черному ходу, она открыла свой рюкзак и достала Плутовку. Большую часть одежды для своих кукол Энни мастерила сама. Сшила она и наряд Плутовки – радужное трико, короткую розовую юбку и ярко-желтую футболку с блестящей пурпурной звездой на груди. Повязка, украшенная пышным зеленым цветком, стягивала буйные огненно-рыжие кудри из шерстяной пряжи. Надев куклу на руку, Энни нащупала рычажки, управлявшие ртом и глазами Плутовки, затем спрятала ее за спину и вернулась к кухонному столу.

Как только Ливия оторвала красный мелок от бумаги, Энни уселась по другую сторону стола наискосок от нее, и в тот же миг над столом показалась голова Плутовки. Два круглых глаза уставились на Ливию.

– Ля-ля-ля! – громко запела кукла, прибегая к своему излюбленному приему, чтобы привлечь внимание. – Я, Плутовка, известная также как Женевьева Аделаида Джозефина Браун, заявляю, что сегодня выдался чуде-е-есный денек!

Ливия вскинула голову и изумленно приоткрыла рот, глядя на куклу. Плутовка наклонилась вперед, стараясь разглядеть рисунок девочки, спутанные кудряшки упали ей на лицо.

– Я тоже люблю рисовать. Можно взглянуть на твой рисунок?

Не сводя глаз с куклы, Ливия прикрыла альбом рукой.

– Думаю, у всех у нас есть секреты, – миролюбиво заметила Плутовка. – Но мне нравится делиться своими талантами. Например, умением петь.

Девочка склонила голову набок, с любопытством разглядывая куклу.

– Я замечательная певица, – продолжала щебетать Плутовка. – Но это не значит, что я стану распевать свои несравненные, изумительные песни для всех подряд. Вот так же и ты со своим рисунком. Ты ведь ни с кем не делишься.

Ливия тотчас убрала руку, открыв листок. Пока Плутовка разглядывала рисунок, склонившись над альбомом, Энни тоже времени зря не теряла. Скосив глаза, она сумела разобрать среди детских каракулей нечто напоминающее человеческую фигуру рядом с домом.

– Бесподобно! – воскликнула Плутовка. – Вообще-то я тоже великая художница. – Она скромно склонила голову. – Хочешь послушать, как я пою?

Девочка кивнула.

Плутовка широко раскинула руки и начала петь комическую версию «Крошки паучка»[8] на манер оперной арии. В детском саду эта песенка пользовалась неизменным успехом, вызывая восторженные вопли и смех.

Ливия внимательно слушала, но ни разу не улыбнулась, даже когда Плутовка начала менять слова стишка, перейдя на прозу.

– Тут на небо вышел месяц, да и выпил всю росу, кузнечику ничего не оставил… А у крошки паучка штанишки взбесились и убежали. Алле гоп!

Пение вызвало у Энни приступ кашля. Она скрыла его, заставив Плутовку пуститься в бешеный танец. Исполнив номер, кукла в изнеможении широко раскинулась на столе.

– Быть сногсшибательной та-а-ак утомительно.

Ливия серьезно кивнула.

За годы работы с детьми Энни усвоила, что лучше уходить со сцены, пока интерес к представлению еще не увял. Плутовка вскочила и тряхнула кудрявой головой.

– Ну, я пошла. Пора на боковую. Самое время вздремнуть. Пока, пока. До встречи… – С этими словами она исчезла под столом.

Ливия сейчас же заглянула под стол посмотреть, куда подевалась кукла, но как только девочка нагнулась, Энни поднялась, закрывая собой Плутовку, и отправилась к черному ходу убрать ее в рюкзак. Она не смотрела на Ливию, но, покидая кухню, чувствовала на себе любопытный взгляд малышки.

Чуть позднее в тот же день, пользуясь тем, что Тео отправился на верховую прогулку, Энни вынесла скопившийся в доме мусор и выбросила в большие железные баки позади конюшни. Возвращаясь в дом, она окинула взглядом пустой бассейн, на дне которого собралась безобразная гора замерзшего сора. Даже в разгар лета вода вокруг Перегрин-Айленда была ледяной, и Энни с Риган предпочитали купаться в бассейне, Тео же любил плавать в океане. Когда поднимались большие волны, он забрасывал доску для серфинга на заднее сиденье своего джипа и уезжал в сторону Галл-Бич. Энни страстно мечтала поехать с ним, но ни разу не попросила взять ее с собой, боясь услышать отказ.

Черный кот вышел крадучись из-за конюшни, глядя на Энни круглыми желтыми глазами. Она замерла, похолодев. В голове мелькнуло тревожное воспоминание.

– Брысь отсюда! – прошипела она. Кот не двинулся с места, не сводя с нее янтарных глаз. Энни кинулась к нему, яростно махая руками. – Кыш! Беги и больше не возвращайся, если не хочешь нарваться на неприятности.

Кот бросился наутек.

Глаза ее вдруг наполнились слезами. Она торопливо смахнула их и вошла в дом.

Ночью Энни проспала двенадцать часов, а остаток утра провела, составляя опись вещей, найденных в гостиной. Она занесла в свой список мебель, картины и мелкие статуэтки вроде тайской богини. Накануне она провела весь день в Харп-Хаусе, вернулась домой только вечером и слишком устала, чтобы продолжать поиски неведомого наследства, оставленного Марией в коттедже. Однако, проснувшись на следующее утро, решила наверстать упущенное и с новыми силами взяться за осмотр дома. Мария не нуждалась в помощи оценщиков, чтобы определить стоимость своего имущества. Отлично разбираясь в искусстве, она справлялась с этим сама. Энни решила, что ей тоже стоит попробовать. После полудня она положила в рюкзак свой лэптоп и направилась вверх по склону к Харп-Хаусу. Мышцы ныли от непривычной ходьбы, но она добралась до вершины, остановившись всего один раз из-за приступа кашля.

Энни привела в порядок кабинет Эллиотта, не обойдя вниманием уродливый ореховый шкаф с оружием, и вымыла оставшуюся с вечера грязную посуду, пока Джейси занималась обедом для Тео.

– Я не слишком-то хорошо готовлю, – призналась Джейси. – Это еще один повод, чтобы меня уволить.

– В этом деле я тебе не помощница, – отозвалась Энни.

Увидев из окна черного кота, она выбежала во двор без пальто, чтобы его прогнать. Позднее, устроившись с компьютером за кухонным столом, она попыталась выйти в Интернет, но доступ к Сети оказался защищен паролем. Этого и следовало ожидать.

– Я всегда пользовалась телефоном, который дал мне Тео, – сказала Джейси, усаживаясь за стол и принимаясь чистить морковь. – Мне никогда не приходилось вводить пароль.

• Предыдущая
• 12/22
• Следующая