Форексмен (СИ) - Малашкин Александр Сергеевич - Страница 18

• Предыдущая
• 18/50
• Следующая

Вечером седьмого октября выпал первый снег, тут же превратившись в унылую кашу. Темнело, но лампы на фонарных столбах не зажигались. Филипп смотрел в окно на мокрую улицу, грязные бока машин и согнувшихся под ветром людей. Он уже почти впал в меланхолию, когда послышался звук открывания дверного замка – Мешок вернулся с вечернего променада. Шумно разувшись, друг вошел в комнату и, щелкнув выключателем, зажег свет.

– Сидишь в полумраке, смотришь на грязную осень. Знаешь, дружище, так недолго и депресняк поймать.

Не отворачиваясь от окна, Филипп поднял глаза; в отражении стекла Мешок хорошо просматривался. Однозначно, за лето в этом толстяке что-то изменилось. Изменения в движениях, в голосе. Стал серьезнее. Как уже отмечал Филипп, Михаил неуклонно «эволюционировал», но самое интересное, развитие не прекратилось, оно продолжалось и по сей день. Радостно наблюдать, как из инертного «мячика», пинаемого жизнью, получается человек. Что побудило? Может, влюбился в однокурсницу? Допустимо, но нет: сто раз бы уже проболтался. Может, загорелся мечтой? А может, просто понял: жить оболтусом больше нельзя.

– Что молчишь? Как там твой Форекс? Сегодня по радио слышал, что доллар шарахнул вверх.

– Скорее, рубль шарахнул вниз.

– Это из-за политики? Запад наваливается со своими экономическими ограничениями?

– Похоже на то. Но мне кажется, в России кому-то и без того выгоден подешевевший рубль, – ответил Филипп. – Вдобавок падает цена на нефть.

– Это связано?

– Сильнее, чем кажется. – Филипп повернулся и сморщил лицо: – Ты вроде тоже на экономическом учишься, или я чего-то не догоняю?

– Учусь, но не понимаю, зачем, – разведя руками, признался Мешок. – Чтобы потом размахивать дипломом о высшем образовании перед всякими кретинами, умоляя приткнуть хоть на какую-то должность. Ради этого я и полстраны таких же просиживаем штаны по пять лет. Мы, экономисты, еще ладно, для нас хоть какая-то вакансия всегда найдется. Циферки считать везде надо. А взять вон юристов: их как грязи, в кого ни плюнь – юрист. И шагает весть такой важный, как гусь. А ведь подавляющее большинство этих гусей, попроси их перечислить основные признаки конституционного строя в демократическом государстве, ответить не смогут. Даже одного не припомнят. Остальные, те, кто хоть чуть-чуть что-то знает, сперва подумают, лишь потом нетвердо ответят. Вот такая наша сегодняшняя гуманитария. С техниками чуть лучше, их профессия обязывает, но, в целом, картина та же.

– Ух, вскипятился! Сегодня что, один из преподавателей снова не в настроении?

Мешок отмахнулся, сказав холодно:

– А что, я не прав?

– Прав, – согласился Филипп. – Ты тоже знаешь мое отношение к системе современного образования. Наши мнения на этот счет во многом совпадают. Я учусь ради корочек, отдаю себе в этом отчет и не стыжусь. Но мне легче: процесс обучения меня затягивает, а экономическая тематика близка. Хотя, будь моя воля, пять лет жизни я бы на это не тратил. Максимум два. Что поделать, мы вроде как должны пройти основные рубежи, установленные социумом.

– Ничего не поделаешь. Да и хрен с того, я жрать хочу, – сказал Мешок и направился к холодильнику.

Филипп уселся за стол и вывел ноутбук из спящего режима. На черном фоне терминала изгибалась зеленая змея графика.

– Кстати, как успехи в торговле? – послышался сквозь шум электрочайника чавкающий голос Мешка.

– Пока есть куда стремиться. Сегодня вел четыре сделки одновременно.

– Ничего себе! Счет растет?

– Недавно взял убыток по двум вчерашним сделкам, каждая почти по двадцать долларов. Если бы не они, на счету было бы три сотни.

– А сейчас незафиксированный результат есть?

– Две позиции по десять со знаком плюс. Однако сегодня пятница, рынок закрывается через несколько часов. Я не успею подняться до трех сотен, хотя на этой неделе хотелось.

– Ты и так в плюсе более чем на сто процентов. Это же круто!

– Правда? – машинально спросил Филипп.

– Таких процентов ни один банк не предоставит. Если только за десять лет. Бесспорно, круто!

– Зато банк так не рискует. У меня нагрузка на депозит зашкаливает, а по всей технологии успешной торговли это никуда не годится. По крайней мере, вопрос времени, когда мой счет будет сожран.

– Тогда зачем так рискуешь?

– Обкатываю разные варианты. Следующую неделю буду осторожнее, вдвое снижу объем. А потом еще вдвое – и так, пока не найду для себя комфортную ставку.

Мешок налил себе чаю и завернул сосиску в лаваш. С этим джентельменским набором он встал за спиной Филиппа и уставился на дисплей.

– Не чавкай, – потребовал Филипп. Мешок затих, но через несколько секунд шумное, правда, чуть более сдержанное движение челюстей продолжилось.

– Круто, – пробурчал он с набитым ртом. – Сто пятьдесят баксов чистой прибыли. В рублях чё получается?

– Около шести тысяч.

– Весело! Выходит, если бы ты со штукой играл, сейчас две с половиной было бы? А в рублях чистой прибыли – шестьдесят?

– Скорее всего, нет.

– Почему?

– Сложности психологии. Мне пока тяжело ворочать десятками тысяч, нужно научиться контролировать себя на небольшом депозите, и только потом постепенно наращиваться. – Филипп неуклонно следовал советам Константина Фихмовского из видеолекции для «избранных».

– Зачем в Форексе психология, это ж не в покер играть! – усмехнулся Мешок. – Вот там – психология, там – напряжение. А здесь – вот график, вот сделка, все карты открыты, просто сиди и смотри...

– Балбес ты, Мешок. Это не просто «сиди и смотри». Я недавно читал: «страшнее биржи разве только война». А покер – это игра. Не спорю, порой напряженная, но, тем не менее, игра. Где ты проигрываешь изначально, даже если тебе какое-то время везет. Да и проигрыш там, как правило, ничему не учит: пошел, проиграл еще. А здесь – сделал вывод, поменял тактику и – зарабатывай.

– Нифига, Филя, ты не прав. В покере тоже подняться можно.

– Если только ты везунчик, и в первый же день выигрываешь сумму, и при условии, что больше к столу не возвратишься, то – да, подняться можно. Но, в конце концов, игра тебя обязательно нагнет.

– Ну тебя!

– Повторяю, тактика только одна: выиграл, свалил и забыл туда дорогу.

– А Форекс разве не казино? По-моему, такое же казино, только с другими правилами.

Филипп обернулся, критически оглядев Мешка. У него на подбородке висел кусочек сосиски. По нелестному взгляду Филиппа Мешок это заподозрил, засуетился и начал отряхиваться.

– Да не там, кретин, правее! – радостно поправлял Филипп.

– Но ведь казино! – не угомонился Мешок. – Только тут ты сам себе проигрываешь, а за столом – кому-то.

– Я бы привел тебе доказательства того, что это не так. Но, по праву собственного нежелания, делать это не буду. Просто пойми: биржа – не казино, а работа на ней – не игра.

– Почему не игра? – удивился Мешок. – Ведь многие на вопрос «где работаешь» отвечают: «я, мол, на бирже играю».

– Играть можно во что угодно. Можно, будучи лидером страны, играть со своим народом, будучи астронавтом, играть на программном обеспечении шаттла – это уже зависит от твоего личного подхода. Но игры есть игры, а работа есть работа. Действительно, к бирже можно походить как к игре, но это означает априори поступать безотчётно. А что касается покера, изначально покер – это игра, созданная для хорошего времяпровождения и развлечения, но к системной работе не имеет никакого отношения. You understand me?

– I understand you.

– Так-то лучше.

Мешок дожевывал сосиску и смотрел в монитор. Конечно, он всё понимал. Но вот уже месяц плотно сидел «на игре» и ничего не мог с собой поделать.

Филипп поплелся к холодильнику и, последовав примеру Мешка, организовал себе легкий ужин, выпил чаю. За окном вновь закружил мокрый снег. Фоном работал телевизор. По коридору бесконечно топтались студенты. Все почему-то либо громко разговаривали, либо смеялись.

• Предыдущая
• 18/50
• Следующая