Спортсмены - Гладков Теодор Кириллович - Страница 49

Когда она надела новое платье, Антонина Григорьевна не узнала свою воспитанницу, а Люба - себя. Тонкая талия, ровненькая спина, округлые плечи, крепкие и стройные ноги - Люба смотрела на себя в зеркало и вдруг поняла, как это здорово быть девушкой, да еще такой ладной и милой: «Неужели это я? Ох, что теперь будет?» - и отбила чечетку нетерпеливыми ногами. «Быстрее бы на танцы!»

В те годы сильнейшей командой лыжниц в стране была сборная ВЦСПС. В эстафете участвовали Гордеева Анна Алексеевна, Рагозина Вера Ивановна, Пенязева Антонина Григорьевна. Когда на стадион «Сталинец» пришла Люба Кулакова, она постепенно заменила в эстафете Антонину Григорьевну, которая к тому времени была уже старшим тренером сборной команды ВЦСПС. Люба была самой молодой в эстафете. Да что там молодой, просто девочкой. Все были значительно старше и относились к ней покровительственно. Хотя она и обходила их на лыжне.

Приехали в Свердловск. Антонина Григорьевна пришла к Любе в номер, а та, намазанная зубным порошком и закутанная в простыню, в темной комнате пугала свою соседку, изображая привидение.

- А ну-ка, Люба, умывайся и надевай платье побыстрее. Поедем в театр на оперетту «Прекрасная Елена».

Люба хотела обнять и поцеловать Антонину Григорьевну, да вовремя опомнилась - ведь Антонина Григорьевна была уже одета для театра, а Любка вся в зубном порошке. Ее соседка по номеру облегченно вздохнула, а то хотела уже идти жаловаться на Любу Пеня- зевой. Умучила ее Любка вконец.

Сборы и дорога позади. Свердловский театр музыкальной комедии. Зал полон. Праздничная и искристая музыка Оффенбаха пришлась Любке по душе. Дома Люба, когда убирала или стирала, всегда включала радио. И сейчас Любке хотелось подпеть, когда она слышала знакомую мелодию. Она с увлечением следила за развитием событий на сцене.

И вдруг Прекрасная Елена предстала полуобнаженной перед коленопреклоненным Парисом. Глаза у Любки раскрылись во всю ширь, губы приоткрылись от удивления и неожиданности. Антонина Григорьевна и Вера Ивановна удрученно переглянулись. Они забыли, что Любка совсем ребенок.

- Развлекли девочку!

А та замерла и смотрит во все глаза. Надо же, что показывают в театре! Оказывается, войны бывают и из-за женщин.

Любке нравились приключенческие и веселые фильмы. «Три поросенка» Диснея - первый цветной фильм’ она смотрела раз десять. Утоляли ее любознательность, жажду героического фильмы о событиях гражданской войны и революции. Любимым был «Чапаев», она просиживала по два сеанса подряд, преображаясь в Анку. Если ей не удавалось долго видеть этот фильм, то ей страшно чего- то не хватало. И она снова разыскивала кинотеатр, где показывали его, и мчалась туда со всех ног, словно надеясь, что в этот раз Чапаева не ранят, он не утонет и все кончится хорошо.

Люба очень любила кино и сразу, приезжая в другой город, только что сойдя с поезда, звала ребят: «Пошли в киношку». Характер у Любки был легкий, веселый, и она любила вещи легкие и веселые. Оперетта Любке тоже пришлась по душе.

Поезд идет в Ленинград Обычно Люба в дороге бедокурила, не давала никому покоя. Разбудит спортсмена: «Вставай, небо рушится!» - и тот спросонок бросается куда-то. Все хохочут, а Люба громче всех. А в этот раз приросла к окну, и ее не было слышно. Вместе с ней в купе ехали горнолыжники. И вдруг Люба запела: «Дни идут, как уходит весной вода...» Голос был сильный и верный. Лыжник с верхней полки не поверил своим ушам:

- Любаша, а ты еще и поешь? - и сам с удовольствием подтянул Любе, потом спели «Кирпичики», «Лю- бу-Любушку».

Из другого купе на Любу все время посматривал моряк. Решился подойти к ней:

- Простите, девушка. Разрешите представиться. Меня зовут Николай Мокротов. Я служу в Кронштадте. Мне кажется, я вас узнал - вы Люба Кулакова - чемпионка СССР по лыжам?

- Не ошиблись, - ответила Люба.

- Я тоже люблю лыжи, а вот служу на море. И знаете, не жалею. Сколько ни смотрю на море, наглядеться не могу. Оно такое неповторимое всегда. Не помню, какой поэт сказал: «Приедается все. Лишь тебе не дано примелькаться». А вы были на море?

- Да, в Ялту на сборы ездили.

- Простите меня, пожалуйста, вам, наверное, часто надоедают с такими просьбами. Я хочу вам написать письмо - дайте ваш адрес, пожалуйста.

- Если очень захотите, напишите. Адрес давать не буду. Сами найдете. Я не иголка.

- Обязательно напишу.

В Ленинграде в гостинице ребята завели разговор о девушках. Лыжник, который ехал вместе с Любой, спросил у Николая Антоневича:

- Ты не знаешь, есть у Любы Кулаковой любовь?

- Ты что, с ума сошел? Какая там любовь? Она сама как мальчишка.

- Сегодня к ней один краснофлотец подъезжал, адрес просил, а она не дала.

- Ишь ты, фитюлька какая, - с уважением протянул Антоневич.

- Но морячок сказал, что все равно разыщет ее.

Почему-то это сообщение не обрадовало Николая Антоневича. Любку он знал давно, уже года четыре; вместе объездили полстраны. На сборах, пожалуй, не было парня веселей и находчивей, чем Любка, а на соревнованиях все ждали от нее чуда - чем еще ошеломит Кулакова.

Захотелось сейчас же увидеть ее. Постучал в номер к девушкам. Но Любка уже убежала с каким-то ленинградским лыжником в кино.

Встретил ее только вечером. Идет в окружении ребят, хохочет, несет большую лошадь-качалку. Никому из ребят даже в голову не пришло помочь ей. Любка - свой парень, в помощи не нуждается.

- Привет, Люб! Ты кому это конягу тащишь?

- Галинке, племяннице, дочке Тониной.

- Себе купила что-нибудь на память о Ленинграде?

- А что мне надо? Только снег! Захвачу мешок.

Новый, 1941 год Люба встречала в подмосковном доме отдыха со своими друзьями по спорту.

На маскараде появилась старая барыня с буклями, в белой кофте, в длинной широкой юбке. Скользила по снегу такая страхолюдина, что в темноте ребята пугались. Потом бросила лыжи и такого трепака отплясывала - пол ходуном ходил. Никто в этой барыне не узнал Любашу.

А наутро Люба вышла к стопу в новом платье. Все ахнули - такой милой и нарядной ее видели впервые. Ребята уступили ей место. Николай Антоневич загрустил.

- Люба, мне пришла повестка в армию. Писать будешь?

- Посмотрим, как служить будешь.

- Я тебя серьезно спрашиваю.

- И я не шучу.

- А моряк тебе пишет?

- Конечно. Интересные письма.

- Значит, разыскал? - Николай закурил.

Проводили Николая Антоневича в армию. И Люба вдруг стала с нетерпением ждать от него письмо. Заглянула в ящик - есть. Да только из Кронштадта. Не то, что надо.

- Неужели Антоневич забыл меня?

Письмо пришло через день из Львова. Люба сразу же ответила. Николай просил ее фото, ему так не хватало Любки. Ревнует ее к Мокротову. А Люба думает только об Антоневиче. Вот ведь как получилось - сразу два Николая полюбили ее.

Оба Николая с гордостью следили за Любиными спортивными достижениями.

Люба специально не занималась слаломом и скоростным спуском с гор. В ее характере было ошеломлять и удивлять. А потом посмотреть на лица друзей и послушать, что они скажут. В Мурманске, на Празднике Севера, куда Любу командировали 25 марта 1941 года, она поразила не только своих друзей, но и всех знатоков лыжного спорта.

Она показала безукоризненное владение горнолыжной техникой в альпийском двоеборье. 2 апреля 1941 года Люба стала победительницей в соревнованиях по слалому и скоростному спуску с гор.

Специалистам было ясно, что эту блестящую спортсменку надо готовить к международным состязаниям. В стране она самая сильная и разносторонняя лыжница.

О своих победах Люба не сообщает, да ребята и так все знают - не пропускают в газетах ни одной строчки о ней.

Обычно Николай Антоневич писал ей карандашом, а 8 июня 1941 года пришло от него два письма, написанные чернилами. В первом Николай объясняется ей в любви, а во втором делает предложение: «Мне нужна именно такая жена, как ты, - честная, справедливая и верная».