Спортсмены - Гладков Теодор Кириллович - Страница 66

Окончен решающий матч чемпионата, но армейцам еще предстояла борьба за кубок. Финал получился отменным спортивным зрелищем. Команда ЦДСА (с сезона 1951 года Центральный Дом Красной Армии стал называться Центральным Домом Советской Армии) встречалась с командой города Калинина - это была сенсация: коллектив класса «Б» выступает в финале Кубка страны. Матч оказался упорным, и при счете 2:1 калининцам удается забить еще один ответный гол. Ничья? Нет, судья определил положение «вне игры». Калининцы опротестовали решение судьи. Армейцы поддержали протест соперников, и была назначена переигровка. Во втором матче счет открыли калининцы. Армейцы (Вячеслав Соловьев) с трудом сквитали счет, а незадолго до конца второго тайма Гринин с подачи молодого игрока Родина забивает решающий гол. Итак, опять «золотой дубль».

Сезон 1952 года начался с подготовки к Олимпийским играм в Хельсинки. За основу взяли команду ЦДСА. В конце концов был определен состав, и тренеры увезли сборную в Финляндию. Как известно, в повторном матче наша сборная проиграла югославам. «Кому отвечать?» Началась «игра в одно касание», в результате проиграла команда ЦДСА, и весь наш футбол - славный коллектив был распущен. Это решение окончательно подвело итоговую черту под эпохой послевоенного футбола.

Много горьких дней пережил Григорий Федотов - его команды больше нет, навсегда разрушены те традиции, рождению и укреплению которых он отдал всю свою жизнь. Нет рядом и старшего друга - Бориса Андреевича Аркадьева. Многих нет рядом...

Потом армейский коллектив начали восстанавливать. Но созидать гораздо труднее, чем разрушать. Под разными наименованиями выступала команда и лишь в 1955 году завоевала бронзовые медали и кубок. В 1956 году только бронзовые медали (кубок в тот год не разыгрывался). В 1957 году уже ничего. Неудачная поездка в Англию. В то время старшим тренером был Григорий Пинаичев, начальником команды - Всеволод Бобров, тренером - Григорий Федотов.

Пинаичев и Бобров выехали с командой в ГДР, а Григорий Иванович отправился в Тбилиси, где доигрывались пропущенные матчи. В Тбилиси Федотов заболел (видимо, он заразился вирусным гриппом еще в Москве).

Возвращался в Москву Федотов со спартаковцами. В следующем году он решил демобилизоваться и пойти работать в «Спартак», но связать свою судьбу с этим коллективом ему так и не удалось. Через несколько дней, 8 декабря 1957 года, Григория Ивановича не стало. Но легенда о нем осталась жить.

Позже Николай Петрович Старостин скажет нам: «Многое видоизменил в советском футболе Григорий Федотов, Ни один тренер никогда так не двигал вперед класс нашего футбола, как этот рабочий парень из подмосковного текстильного городка». И это справедливо.

Д. Урнов. ВСЕГДА В ПОСЫЛЕ (Борис Лилов)

I

В чем, собственно, заключается искусство верховой езды? У футболистов, известно, один лучше другого бьет по мячу. Бегун или боксер - тоже понятно. А чем может быть особенно замечателен человек, сидящий на лошади? «Несется конь быстрее лани», - а человек что?

И это вовсе не вопросы профана.

Едва ли футболист, потерпев поражение, станет оправдываться, что ему бутсы были не по ноге. Но конник, бывалый конник, может сказать: «Вместо лошади не поскачешь». Или: «Младенца посади, и этот конь его первым к финишу привезет».

Слышите? «Конь привезет» - что же тогда остается на долю человека?

Ведь и звезда Бориса Лилова (1923-1969) стала клониться к закату одновременно с тем, как сошла со спортивной арены его гнедая Диаграмма. Многие так и судили: «Диаграммы нет - нет и Бориса...»

- Так что же, много значит лошадь для всадника?

Самого Бориса Михайловича уже нет, чтобы сказать, большую ли роль в его спортивной судьбе сыграла Диаграмма или Мальта, но друг его и соконюшенник Андрей Фаворский начинает ответ на такой вопрос с глубокого вздоха.

Говорит:

- Виноват...

- Кто? Перед кем виноват?

- Перед жеребцом своим я виноват.

Жеребца зовут Маневр, и исполнилось ему двадцать лет. Лошадиный век течет в четыре раза быстрее человеческого, стало быть, в свои лошадиные двадцать по- человечьи Маневр - восьмидесятилетний старик. Перевели его из класса олимпийского в группу учебную, и вместо всадников высшего класса носит он на своей спине новичков.

- И ни разу, ни разу, - вздыхает мастер, - не навестил я его... Идем!

И мастер, предложив идти на конюшню, как бы ведет в историю нашего конного спорта. Это видно по кличкам, по датам и титулам. Имена на табличках говорят сами за себя. Компания, собравшаяся в первом конюшенном отделении, так блистательна, что глазам не верится: мировые чемпионы, те, что смотрят на нас обычно с фотографий, или со спичечных и конфетных коробок, просто «памятники самим себе» - вороной Пепел, гнедой Корбей и даже конь-идеал - легендарный Абсент... Когда-то здесь же место было и Диаграмме и Маневру, но Диаграммы нет, а к Маневру идти надо теперь через всю конюшню, в дальний угол, в отделение подсобное.

Осыпанный сединой с головы до ног, отвернувшись от кормушки, стоит ветеран. Как обычно делают видавшие виды лошади, он часто переступает ногами, перенося вес то на правую, то на левую. На здоровой ноге он и полчаса мог бы простоять, прежде чем сменить ее, а на больной не продержаться и сорока пяти секунд: больно! Сказываются годы, битвы⁹, - конь дремлет, переступая с ноги на ногу.

- Рыжий! - произносит Фаворский.

Истинные конники сентиментальностью в отношении к лошадям, даже очень дорогим для них, не отличаются. Окликнул, зашел в денник, похлопал по плечу, седло и уздечку надел и вывел на манеж - так поступил и Фаворский в тот раз, только не нужно было ни седла, ни уздечки. Но Маневру непривычно было оказаться на ристалище, для него столь знакомом, без постоянных своих атрибутов и к тому же без всадника. Он осмотрелся кругом, а также взглянул на хозяина, как бы желая знать: «Что делать будем?»

Со стен, с портретов глядят на него знаменитости былых времен. Вот портрет его собственного отца. Его «тетка», «прабабка». Иные из них видели, как приходил сюда смотреть манежную езду Толстой, живший по соседству. И многие мастера верховой езды показывали здесь свое искусство, поколение за поколением, смена за сменой. Здесь выступал и Борис Лилов.

II

Имя Бориса Лилова знают все же не очень многие, потому что и самый конный спорт был тогда, в послевоенные годы, у нас не популярен: не до лошадей было, и казалось, что верховая езда какая-то несвоевременная роскошь.

Не снились тогда конникам ни манежи из стекла и бетона, ни праздничные кавалькады но столичным улицам, ни фраки, ни цилиндры, но это не значит, что мастера были хуже, хотя тогда не то, что теперь, и на первых полосах газет о конном спорте материалы в ту пору не помещали. Но прошло некоторое время - и вот что писали:

«На международных конноспортивных соревнованиях в Париже советский всадник Б. Лилов за наибольшую популярность среди зрителей награжден жюри Всемирного праздника лошади специальным призом» («Правда» от 19 июня 1959 года).

И наконец:

«СЕНСАЦИЯ В ПАРКЕ ПРИНЦЕВ. БЛЕСТЯЩИЙ УСПЕХ КОННИКОВ СССР

Париж, 23 июня. Здесь, в Парке принцев, закончился розыгрыш Кубка наций по конному спорту. Интерес к этому спортивному событию был огромен... Розыгрыш Кубка наций является как бы неофициальным командным первенством мира... В качестве основных претендентов на обладание кубком западные специалисты не без оснований единогласно выдвигали три команды: западногерманскую, итальянскую и американскую. Однако прогнозам не суждено было сбыться: Кубок наций завоевали советские конники (Фаворский, Распопов, Щабайло и Лилов), показавшие исключительно высокий класс верховой езды. Стадион наградил их бурными аплодисментами. В парижском небе торжественно прозвучал Гимн Советского Союза. Да, это была настоящая сенсация...» («Труд» от 24 июня 1959 года).